Все, кто находился в шатре, включая Тафу, не сводили глаз с Мэта. Похоже, даже махди слегка занервничал.
- Так ты и в самом деле силен в магии? В который уже раз Мэт ощутил себя полнейшим шарлатаном. С тех самых пор, как судьба занесла его в Меровенс, он изучал все, что только мог, о принципах действия магии, но до сих пор он и сам не в силах был понять, что он знает, а что - нет. И можно сколько угодно утешаться тем, что примерно так должен чувствовать себя любой новоиспеченный доктор каких угодно наук - толку-то? Но в этом мире магия творилась с помощью стихов, а стихов он знал предостаточно.
- Скажем так: я - примерный ученик.
- Воистину примерный, если тебе подвластно освобождать джиннов от заклятий, и ты вовсе не ученик, ты настоящий мастер!
- О да, но ведь познанию нет предела, верно?
- Верно, - кивнул Тафа, округлившимися глазами взирая на Мэта. От Мэта не укрылось, что так называемый махди только что усвоил нечто весьма существенное и это нечто здорово ударило по его гордыне.
И Мэт вдруг почувствовал себя умудренным и старым по сравнению с этим желторотым юнцом.
- Никто не может заставить человека прекратить познание, мой господин, но встречались мне и такие, которые сами, по собственной воле, шли на это. Такие люди становятся близорукими и косными, они видят все меньше и меньше в том мире, который их окружает, они уже не могут понять, что мир переменился с тех пор, как они были молоды, когда все для них было в новинку и когда каждое открытие приносило им восторг. Проходит еще какое-то время, и жизнь так прискучивает таким людям, что они начинают мечтать о смерти.
Тафе с трудом удалось подавить охватившую его дрожь.
- Ужасная судьба! - воскликнул он. - Но как же людям отыскать то, чего они еще не ведают? Когда ты знаешь наизусть весь Коран, чему еще учиться?
Почему-то у Мэта не было сомнений в том, что этот юноша знает каждую букву в священной книге.
- Ну прежде всего, - ответил Мэт, - существует масса толкований, и когда человек начинает толковать Коран, он становится кади, муллой или муэдзином. Ну вот, например, вы, мой господин, военному искусству выучились, читая Коран, или набрались опыта в сражениях?
- Я понял тебя, - кивнул махди, искусно избежав ответа на вопрос. Получается, что Коран - это сама жизнь, а о жизни всегда можно узнать что-то новое.
Мужчины постарше осуждающе нахмурились. Не исключено, что некоторые из них - мусульманские священнослужители. Мэт решил действовать с осторожностью.
- Бог бесконечен, мой господин, - сказал он. - Мы никогда не перестанем узнавать о нем что-то новое. И мы никогда не должны отмахиваться от нашей обязанности познавать Его.
Один из пожилых мужчин неохотно кивнул, глаза Тафы сверкнули.
- Воистину так. Хоть ты и неверный, ты замечательно. знаешь Писание.
Подумай, не хотел бы ты принять ислам?
Так... Осторожность и еще раз осторожность! Однако в глазах отца была такая гордость за сына, что Мэт уверенно ответил:
- Скорее, мой господин, я мечтал бы о том, чтобы люди, поклоняющиеся Богу под любым именем, объединялись друг с другом против сил Зла... Вместо этого мы сражаемся друг с другом. Вместо этого вы принесли меч и огонь в Ибирию. Почему вы не напали на эту страну, когда ее тиранил Гордогроссо? Тогда ваши мечи ударили бы по приспешникам Сатаны!
- О, ну прежде всего потому, что тогда я был еще слишком молод, улыбнулся махди, вновь обретая уверенность. - Но как только я подрос и возмужал, я тут же нанес удар по этой стране.
- Да, но вы направили свой удар не против короля Гордогроссо, который служил Сатане и с помощью злого колдовства продлевал свою молодость, дабы править Ибирией сотни лет. - Мэт повысил голос. - Почему исламское войско не хлынуло в Ибирию из Марокко, как только этот самозванец узурпировал тамошний престол? Почему мавры ни разу не напали на тирана?
Тафа нахмурился:
- Я не могу отвечать за тех людей, которые умерли до моего появления на свет.
Но, конечно, ответ был прекрасно известен им обоим:
Гордогроссо был жесток и беспощаден и с радостью бы разделался с любыми интервентами, и притом мучил бы их и пытал. А вот Ринальдо - человек, преданный Богу, Добру, справедливости, наверняка бы проявил милосердие к врагам и ни за что не стал бы драться до тех пор, пока была возможность хранить перемирие.
Кроме того, он не стал бы бросать в бой любого и каждого, выставляя против регулярной мавританской армии необученных горожан, которые бы тысячами пали от рук профессионалов. Он не стал бы призывать к себе на помощь демонов, которые бы обрушились на богобоязненных врагов, как поступил бы на его месте Гордогроссо.
Однако сколько бы ни старался Мэт выразиться по этому поводу дипломатично, у него бы ничего не вышло. Все равно получилось бы что-нибудь в таком духе:
"Вы, ребята, трусили напасть на Ибирию, пока там на троне восседал беспощадный садист. А теперь, когда хорошие парни разделались с этим садистом, вы оказались тут как тут и напали на хороших парней, которые дерутся по правилам". Ничего такого Мэт не сказал. А сказал он:
- Теперь, когда Ибирией правят люди добрые, преданные Богу, не время слугам Божьим драться друг с другом, господин Тафа.
Пожилые мужчины нахмурились, а махди довольно-таки спокойно ответил:
- Ислам должен восторжествовать во всем мире, лорд Маг. Ибирия должна покориться Аллаху, и я родился для того, чтобы это произошло. И если бы Аллаху было угодно породить меня сто лет назад, я бы тогда повел свое войско на Ибирию.
В этом Мэт не сомневался, но не сомневался он и в том, что Найробус - или тот, кто втянул Тафу в это дело, - не стал бы уговаривать его нападать на Ибирию до тех пор, пока тамошний трон был в руках злобного Гордогроссо. На самом деле, не будь Мэт в свое время настолько самоуверен, не вызвись он провернуть свержение Гордогроссо в неожиданный для тирана момент, не окажи ему тогда Небеса всю возможную помощь, Гордогроссо и сейчас бы правил Ибирией, и вряд ли бы кто-то из арабских колдунов взялся за разжигание в Тафе боевого духа.
Да что там говорить! Если эти колдуны служили одному и тому же повелителю, что и Гордогроссо - а скорее всего так оно и было, - им бы и не позволили бросить вызов тирану! Правда, Мэт успел заметить, что Сатане в принципе наплевать на то, сколько его приспешников гробят друг дружку, лишь бы только его позиция в результате не ослабевала. Более того, похоже. Сатана даже подбивал своих миньонов на нечто подобное.
Но тут возникал вопрос: на кого работает Найробус? Не являются ли мавры всего лишь орудием в борьбе, ведомой под покровительством сил Ада? И если являются, то что случится с ними, когда они выполнят за Найробуса грязную работу? В частности, что случится с этим юным, безусым махди?
Но и об этом сейчас говорить не время - не в том махди настроении, чтобы прислушаться к увещеваниям Мэта, нет. Мэт вымученно улыбнулся и постарался скрыть скепсис.
- Уверен, вы бы атаковали любых врагов, мой господин, если бы родились тогда.
На миг махди просиял.
- Да, если бы я тогда родился и если бы вестник Аллаха передал мне, что его воля такова.
Рамон уловил в ответе Тафы искреннее поклонение Богу.
- Стало быть, вам, мой господин, такой вестник являлся?
- Воистину так, - сверкая улыбкой, ответствовал махди.
- Поведайте нам о нем, - попросил Рамон. - Расскажите нам о том человеке, который сказал вам, какова судьба Ислама и ваша собственная судьба. Он священнослужитель?
- Он мудрец, он не священнослужитель, он святой отшельник, обитающий в пещере высоко в Рифских горах. - Глаза Тафы зажглись страстным огнем. - Я встретил его, когда пас коз. "Что ты сидишь сложа руки, Тафа?" - вопросил он.
Ведь он никогда не видел меня раньше, а откуда-то ему было ведомо мое имя!
- Весьма впечатляюще, - кивнул Мэт, припомнив как минимум десяток способов, как можно узнать чье-то имя, причем только два из них имели отношение к магии. Правда, следовало признать - отыскать мальчишку с задатками военного гения, наверное, было трудновато, при том что тот и сам не знал о своих талантах...
- Стало быть, он и предсказал вам вашу судьбу?
- Именно он, - кивнул Тафа. Лицо его светилось безмятежностью и уверенностью в предназначенной ему высокой миссии.
Это граничило с нахальством, которое Мэту всегда было противно. Поборов охватившие его чувства, он спросил: