Гриша догадался: наврали таки первоклассники!
- Неправда, значит, - проговорил Гриша с обидой, будто Дерябин виноват был в чужой выдумке.
- Правда! - Тон у Петра сразу стал сердитым. - Правда! А тебе что за дело до моего батьки?
- Ты с чего взвился-то? Мы тут бежать на Дон решили, - сказал Гриша, вспомнив Довгелло, - я... и еще один. Я и подумал: может, и ты с нами?
- Нет, я не побегу, - хмуро ответил Петр.
- Тебе и тут хорошо - так, что ли? - с насмешкой спросил Гриша.
- Нет, мне тут плохо. Я арифметики не люблю - смерть. Наверно, я на второй год сяду.
- Тогда бежим... Вместе!
- А почему на Дон? Туда пока доберешься, ноги сотрешь.
- Зато там люди особенные.
- Чем же это они особенные? Есть хорошие, а есть - хуже не бывает! Я-то лучше знаю. Ну ладно, бросим это. Вот что, мне надо с тобой потолковать. Пойдем сегодня из училища вместе. Не беда, что нам с тобой в разные стороны, - я тебя провожу.
- Нет, я тебя, - великодушным тоном сказал Гриша.
- Ладно, - так же примиренно закончил разговор Дерябин.
Значит, все-таки он казак!
Гриша с нетерпением ждал конца уроков, а дождавшись, так летел по лестнице в раздевалку, что Стрелецкий остановил его и сказал строго:
- Забыл, где находишься? Ты многое способен забыть, мой милый, я это заметил!
Гриша хотел было идти дальше - внизу у вешалки стоял уже одетый в пальто Дерябин, - но Виктор Аполлонович снова удержал его:
- А про кондуит ты забыл? Есть, есть такая уздечка на вашего брата: кто только начнет забываться, того мы - в кондуит.
- За что это он тебя? - спросил Петр, когда надзиратель был уже далеко.
- За то, говорит, что я забываюсь. Многое, мол, забыл. А я и забыл-то всего про шесть копеек, которые задолжал ему. Да и не забыл, а просто не было их у меня.
- А сейчас есть?
- И сейчас нету.
Мальчики вышли на чугунные ступени. Погода была мало подходящей для прогулок: искоса сек по лицу мелкий, упрямый дождик, у крыльца скопилась большая лужа. Старательно обойдя ее, Дерябин спросил:
- Давно ты задолжал "голубчику"?
- Давно.
Петр даже присвистнул:
- Фи-ю! Попался ты теперь, значит.
- Почему это - попался?
- А потому. Не знаешь ты еще нашего "голубчика". А я знаю. Он тебя теперь записал к себе в тетрадку. Синенькая такая.
- Зачем?
- Да разве он тебе не говорил? Завтра, мол, вместо шести копеек с тебя уже будет следовать семь, а через неделю десять, дальше - больше... Вот он и записывает, чтоб не забыть. Может, за тобой уже копеек сорок числится.
Гриша обеспокоился:
- А может, больше рубля?
- Нет. Как только нарастет рубль, "голубчик" тебя настигнет.
- То есть как настигнет?
- Очень просто. Про кондуит он уже тебе говорил?
- Говорил.
- Ну вот: "за неоднократное нарушение установленных правил..." и так далее. Дело известное. Рано или поздно сдашься, заплатишь.
- А если нет денег?
- А ему какое до этого дело?
- Возьму и не буду нарушать правил. Ни одного! Что ж он тогда сделает?
- Все равно настигнет. Видал, как я на большой перемене съехал по перилам в самую раздевалку? Эх, и ловко получилось! Видал? Ну, вот и Стрелецкий видал. И только пальцем погрозил. А захотел бы, мог бы "за неоднократное..."
- А если не буду я ездить на перилах?
- На чем-нибудь другом настигнет. Это уж будьте уверены. Старшеклассников - тех за папироской ловит. И как только подкрадется чисто мышь, ну прямо удивительно!
- Нет у меня денег. И взять негде.
- Негде?
Дерябин оглянулся по сторонам и заговорил, таинственно понизив голос, хотя хмурым прохожим, должно быть, мало было дела до двух коренастых, но еще совсем маленьких реалистов:
- Слушай-ка, я как раз хотел потолковать с тобой о деле. Помнишь о тотализаторе? Ну, так вот завтра мы открываем его у себя в первом классе. Я уж запас пятак для этого.
- У меня нету пятака.