146766.fb2 На Двине-Даугаве (Повесть о верном сердце - 2) - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 23

На Двине-Даугаве (Повесть о верном сердце - 2) - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 23

- Ну, какой ты! Вот Тараса Бульбы тоже, скорей всего, не было, а тебе ж интересно про него...

- Как это так - не было Тараса?! - забыв про все, закричал Гриша.

Проснулся Зыбин, заворчал:

- Кто орет?

Потом - видно, вгляделся в предрассветный сумрак - сказал со злостью:

- Словно институтки - по ночам секретами делятся!

Наступило долгое молчание. Потом Зыбин снова захрапел самозабвенно, с подвыванием.

- Экая дубина! - прошептал Сергей. - Гриш, так, значит, ты мне не веришь?

- Я ж сказал: соврал один раз... Потом привыкнешь, так и будешь врать.

- Я волю буду в себе закалять! Не веришь?

Гришу легко было рассердить и легко разжалобить.

Бабушка говорила, что Шумовы все такие: сердитые, да жалостливые, потому и доли им нету.

Ему стало жалко Сергея:

- Ну ладно, верю...

Потом опять задумался: чудак все-таки Лехович. Сергей тоже молчал. Потом оба уснули незаметно.

Грише снился ксендз Делюль. Накрытый конской попоной, он с грохотом и лязгом мчался по сверкающему полу актового зала.

13

Сон был неспроста. На следующий день Делюль вышел на урок из учительской третьим. Небывалый случай в истории реального училища! Оказалось, его задержал по какому-то случаю директор.

И нужно же было этому случаю произойти, когда Дерябин ставил на ксендза две последние ставки: свою и Гришину, больше денег не было ни копейки! Весь месяц перед этим тянулась полоса неудач. Опаздывал известный до тех пор своей точностью Мухин. Первым ни с того ни с сего выходил законоучитель, отец Гавриил. Все перевернулось!

Дерябин ходил злой, угрюмый. Не вытерпев, он напал на Гришу:

- Ловок ты, погляжу! Ходит себе ручки в брючки, а я за него играй! Тебе и горя мало, не свои проигрываешь.

- Я тебе отдам!

- А откуда возьмешь?

"Да. Откуда взять денег?"

Гриша замолчал, покраснев от стыда.

- Ты, говорят, зубрила-мученик, - продолжал придираться Дерябин: - на пятерках гонишь.

- Нет, не на пятерках. По чистописанию у меня тройки. А деньги я тебе отдам, не бойся!

Дерябин вдруг утих - то ли потому, что по чистописанию у Гриши тройки, то ли от упоминания о деньгах.

- Ну ладно, Гринька. Я это с досады на того черта в юбке, на Делюля. Ведь экая подлость! Кто бы от него ждал? Ты на меня не сердись.

- Я не сержусь.

Гриша и в самом деле не сердился. На кого ж сердиться? На себя?

Дерябин постоял и ушел понурясь.

Откуда взять денег? Написать домой отцу - нет, не повернется рука.

В это время к Грише подскочил Никаноркин и нарочито писклявым голосом крикнул:

- Держи! - и сунул что-то Грише в карман.

Гриша вытащил из кармана два двугривенных.

А Никаноркин уже ускакал. И издали крикнул:

- Я все знаю!

Востроносое его лицо показалось Грише прекрасным. Гриша забыл в эту минуту и о двугривенных и о тотализаторе... Не в этом было дело.

Сколько у него теперь друзей! Довгелло. Никаноркин. С некоторой натяжкой к друзьям можно теперь отнести и Сергея Леховича - все-таки он оказался своим человеком, не барином. Жалко только, что он такой врун.

Потом вспомнился почему-то Арямов. Ну, этот если и не друг (как может быть другом Гриши такой большой человек?), то добрый знакомый. В самом деле, Федор Иванович держался с Гришей дружелюбно: при встрече, посмеиваясь, называл его кумом пожарным, а иногда спрашивал, взяв Гришу за плечо: "Как дела, мужичок?"

А Дерябин? Разве это не друг?

Вспомнив о Петре, Гриша скорей, чтобы успеть до звонка, побежал к нему в первый класс и отдал деньги.

Дерябин обрадовался, подкинул, любуясь, двугривенные на ладони, но не забыл сказать:

- Здесь только сорок копеек. За тобой еще двадцать.

- Ладно.

- Теперь играю только на Делюля, слышишь? Верное дело!

- Слышу. Ладно.

Нет, вышло совсем не ладно. Дерябин поставил ставку на Делюля - и ксендз вышел опять вторым. Что за притча! Дождавшись четверга - это был Делюлев день, - Дерябин упрямо поставил опять на него, и ксендз снова вышел вторым. Скоро и сорок копеек были проиграны.

Все пропало, все спуталось: теперь Дерябин и не помнил уже толком, сколько он поставил за Гришу, а сколько за себя самого.