- Разве я плачу?
Гриша провел пальцем по глазам:
- Ну, это они сами. Погодите. Сейчас пройдет.
Нет, не прошло.
Оттомар Редаль опять походил по комнате, поглядывая на Гришу, потом проговорил:
- Ну ладно. Я тебя сейчас утешу. Не буду откладывать. Хотел сюрприз сделать... нежданно, но уж все равно. Знаешь ты такого молодого человека, по имени Ян Редаль?
- Знаю, - безучастно откликнулся Гриша. Его всё еще томила дума о матери...
- Он приедет сюда. Будет у меня жить.
- А отец его где? Август Редаль?
- Отец... Ну об отце другой разговор. Ян приедет один.
- А зачем он уедет от отца?
- Я хотел поставить тут одну кровать, - сказал дядя От, не отвечая на Гришин вопрос, - а теперь вижу - нет. Вон у тебя плечи какие, на одной кровати вас обоих не уложишь. Надо поставить две кровати.
- Расходы, - печально сказал Гриша тем же тоном, каким говорила мать.
И дядя От в первый раз за весь вечер засмеялся по-настоящему; Гриша увидел его белые зубы, ровные, один к одному.
- Э, у тебя не только плечи, как у большого, у тебя голова, как у большого. Но я тебе сейчас дам ответ...
Он пощелкал пальцами, поглядел на потолок:
- Сейчас скажу. О! Вот: "Не в деньгах счастье".
- А когда ж приедет Ян? - спросил Гриша уже окрепшим голосом.
Оттомар Редаль добился все-таки своего: глаза у его гостя понемножку высохли.
- Когда? Как только его сюда привезет поезд.
- Ну, все ж таки? Завтра, послезавтра?
- Я думаю: после-послезавтра.
- Через два дня?
- Да.
Гришины мысли постепенно отвлеклись; лицо Яна вспомнилось ему совсем ясно: доброе, несмелое, славное!
- А что он тут будет делать? Учиться?
- Ну да. На слесаря. Я его устрою учеником в железнодорожные мастерские.
- Почему не в училище? - спросил Гриша, а сам втайне позавидовал Яну.
В железнодорожных мастерских небось жизнь занятней, чем в училище. И уж такого козла, как Стрелецкий, там не встретишь. И никого там не укоряют за поношенную куртку. Нет там таких людей, как Потап.
- Сейчас я тебе отвечу, - сказал дядя От и опять поглядел на потолок.
Через минуту он проговорил старательно:
- "Каж-дый свер-чок знай свой ше-сток".
- А я? Отчего у меня другой шесток, не такой, как у Яна?
- Понимаю твой вопрос. Он означает: твой отец - садовник. Янов отец был лесником. Ну что ж, тебя вывезло.
- Повезло?
- Нет, вывезло. Тебя вывез учитель... Шпаковский его фамилия, да? Ну, я слыхал про эту историю. Если б не Шпаковский, ты б в реальное не попал.
- Да там, в реалке, и другие есть такие же, как я. Там есть такой Озол, его наш директор хотел выгнать из училища за то, что он с заплатами ходит.
- Ваш директор - негодяй! Саношко? Грязный негодяй, черная сотня!
Оттомар Редаль еще некоторое время ругался - уже по-латышски. Глаза его светились такой затаенной яростью, что Гриша загляделся на него.
Потом сказал с уважением:
- Ух, вы и сердитый, дядя От! И, должно быть, сильный. Покажите ваши мускулы.
Оттомар Редаль согнул руку, и Гриша нащупал у него между плечом и локтем большой бугор, круглый и крепкий, как камень.
Гриша согнул свою руку: ну, нет. Жалость одна, если сравнить с редалевским "булыжником".
Он даже загрустил.
Дядя От засмеялся:
- Да ты погоди. У тебя будут мускулы в два раза больше моих.
- Правда?
- А зачем мне неправду говорить?
Скоро Гриша увидел, что Оттомар Редаль и в самом деле всегда говорит правду. За все время своего знакомства с дядей Отом - а оно продолжалось не один год - он ни разу не услыхал от него неверного слова.