- Знаешь, Рив, у нас говорят, что зачастую получаешь поддержку не от того, от кого ждешь, а от того, от кого не ожидаешь.
Рив посмотрел на меня все еще мокрыми от слез глазами и сказал:
- Командир, не нужно меня жалеть, жалость это хуже ненависти.
Я отметил, что он назвал меня так, как ни разу еще не называл, и тогда я ответил.
- Командир не может жалеть тех, кто его так называет, он просто обязан о них заботиться.
Глава пятая: Восточное Море
После того полета в Тальгир, Рив немного изменился, даже внешне. От меня он просто требовал работы, которую он смог бы делать. И тогда я разрешил ему работать с Рэем, помогать тому в интерпретации полученной информации. Для Рэя сам мальчишка был объектом психологических исследований, и Рэй от такого сотрудничества не отказывался. К тому же, через два дня после возвращения Рэй начал операцию.
В тот день я проводил Рива в операционную, где уже стоял подготовленный мною куб, сразу для двух рук. Заходя в операционную, Рив побледнел.
- Побаиваешься? - спросил я, снимая с него рубашку.
- Немного.
- Ничего удивительного, если бы знал, каково тебе будет, боялся бы сильнее.
- Сегодня больно не будет, - сказал Рэй, - потому что еще можно применять обезболивание.
- Утешил, - сказал ему Рив.
Я усадил мальчишку на табурет перед кубом, открыл отверстия для рук:
- Давай засовывай сюда свои обрубки сам. Нет, не так, а вместе с локтями, и как можно дальше.
Я закрепил плотно облегающие манжеты у почти что самых его плеч. Пристегнул его двумя ремнями к кубу и к табурету. Отрегулировал высоту последнего так, чтобы мальчишке не было неудобно.
- Ну, как, Рив, ничего не жмет, не давит?
- Нормально.
- Ну и хорошо. Я буду в соседнем помещении, буду все видеть и слышать.
- Рэй, ты меня усыпишь?
- Нет, этого не требуется. Но вот частично обездвижить придется, но говорить сможешь.
Я вышел в контрольное помещение и плотно закрыл дверь. Сел в кресло, включил экраны. На них была видна и сама операционная, и Рив крупным планом, и то, что происходит в кубе. Я видел, как Рэй сделал мальчишке несколько инъекций, и тот замер, максимально расслабившись. Потом я наблюдал довольно неприятное зрелище. Тонкими движениями манипуляторов, Рэй удалил с обрубков кожный покров, рассек им же наращенную соединительную ткань. Потом начал наполнять куб специальным раствором.
- Вик, - обратился ко мне Рэй, - отвлеки его чем-нибудь. Помнишь ведь наверно, как тебе делали такое.
Я помнил, что тогда один из врачей рассказывал мне какую-то длинную и запутанную историю, но не представлял, зачем это было нужно, мне просто казалось, что он просто очень любит поговорить.
- Рэй, может быть лучше показать ему какой-нибудь фильм?
- Это было бы просто, но экран нарушит работу анализаторов. И к тому же, мое внимание сосредоточено сейчас на другом.
- Хорошо, тогда я расскажу ему то, что обещал. Сколько ты его сегодня будешь держать?
- Думаю, что трех часов на сегодня будет вполне достаточно.
- Нормально.
Я включил с пульта динамики в операционной и задал вопрос:
- Рив, как ты себя чувствуешь?
- Вик, это ты? - спросил он слегка заплетающимся языком.
- Да, это я.
- Весь как будто деревянный стал и ничего не чувствую.
- Ну и хорошо. Рэй уже начал.
- А долго это будет?
- Он сказал, что на сегодня хватит и трех часов.
- Так долго. За три часа я тут от безделья чокнусь.
- Не чокнешься, я тут, рядом. И сейчас я хочу рассказать тебе о себе.
- Сейчас? Нашел время.
- А чем оно хуже любого другого. Надо же тебя хоть чем-то развлекать.
- Лучше бы книжку какую-нибудь или фильм.
- Рэй занят не этим. К тому же, сам знаешь, что книжек здесь нет, а Рэй говорит, что экран стал бы нежелательной помехой.
- Но то, что ты хочешь рассказать, не развлечение.
- Тогда отвлечение, какая разница.
- Большая.
- Ну да ладно. Рэй тебя не один день мучить будет, времени будет предостаточно, чтобы рассказать много чего.
- Тогда я слушаю.
Я рассказывал медленно и даже чересчур подробно. Сейчас я, обладая подготовкой звездного разведчика, при желании мог вспомнить любой эпизод своей жизни, в любых подробностях. Зная, что Рива этот рассказ заинтересует, я старался растянуть его на все дни операции, и сегодня рассказал только небольшую часть своего раннего детства. Рэй сказал мне на экране в виде строки, что он уже заканчивает.