- Есть связь с Центром, - доложила Труссо.
- Спасибо, старший, - поблагодарил ее Брим при виде подтверждающего огонька на приборной панели. - К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, идем на высоте две тысячи на полосу два-семь.
- К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, говорит Левантинский центр, разрешаю посадку на полосу два-семь, ветер ноль-девять-ноль, направление пятнадцать, порывы до сорока пяти.
Гений Марка Валериана, создателя "Звездного огня", особенно ярко проявлял себя при посадочных операциях. Корабль шел устойчиво, как влитой практически при любой погоде, а уж сегодняшние условия нельзя было назвать иначе как идеальными. На высоте пятнадцати тысяч иралов автоматически выдвинулись спойлеры, что, впрочем, почти никак не проявилось внешне. Разумеется, рулевой ощутил легкое проваливание машины, но сторонний наблюдатель скорее всего не заметил бы ничего.
Брим покосился на Бейяжа - тот уставился в затылок Труссо так, словно, кроме них двоих, на мостике никого не было. Улыбнувшись, Брим сосредоточился на посадке. Тяги шести больших Адмиралтейских гравигенераторов модели А876 хватало с избытком, так что обыкновенно он снижался на минимальной скорости, добавляя порой немного с поправкой на ветер - если только впереди по курсу не было густого тумана или сильных воздушных завихрений. Если же скорость была еще выше, новое детище Валериана попросту отказывалось терять высоту, продолжая парить и парить.
Красный огонь посадочного бакена ровно горел на гиперэкранах переднего обзора, так что Брим, не обращая внимания на стремление корабля остаться в воздухе, продолжал снижение до тех пор, пока гравитационный импульс корабля не коснулся верхушек волн, взбив фонтаны белой пены. На миг пена закрыла гиперэкраны бокового обзора, но тут же они очистились - корабль замедлил ход, зато тучи брызг, поднятые гравитормозами, закрыли обзор вперед, и "Звездный огонь" застыл на месте ровно в двадцати пяти иралах над трехпалым "следом", оставленным его генераторами на поверхности воды. Сквозь гиперэкраны на потолке Брим увидел, как на верхушку мачты КА'ППА-связи взмыл и гордо затрепетал на ветру флаг Империи с эмблемой корабля в углу. Да, Барбюс явно не забывал о своих обязанностях!
- Примите мои поздравления, - восхищенно произнес Бейяж. - Абсолютно идеальная посадка.
- Плевое дело для такого рулевого, - с ослепительной улыбкой заметила Труссо. - Разве не так, шкипер?
- Спасибо, старший, - сухо отозвался Брим, но на самом деле похвала заставила его радоваться словно школьника.
Впрочем, тут же его мысли были отвлечены голосом диспетчера из динамика:
- К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, немедленно пересечь дорожку один-семь и держать курс на буй шесть-пять; вам выделена стоянка на гравибассейне четыреста шестьдесят семь Левантинской базы. От входа в устье реки следуйте за лоцманским катером номер девяносто один.
- Я К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, пересекаю один-семь и жду лоцманский катер девяносто один, - подтвердил получение приказа Брим и взял курс на древнего вида катерок, показавшийся в устье реки. По правому борту от "Огня" неожиданно снова возник "Горн-Хофф" с развевающимися флагами. Он полным ходом шел пересекающимся с ними курсом - столкновение казалось неизбежным, не сбавь "Звездный огонь" скорость.
- Опять наши приятели из Лиги, - заметил Бейяж; лицо его приобрело несколько озабоченное выражение. - Похоже, на этот раз они действительно хотят подрезать вас. - Посол словно ждал, что же предпримет Брим. - В это время суток за лоцманскими катерами в порту всегда очередь, - добавил он.
- Ясно, - буркнул Брим, поколебавшись только несколько тиков, прежде чем принять окончательное решение - абсолютно в духе девиза корабля: "Никому не уступлю!" Ясно было как Божий день, что облачники не имеют ни малейшего представления о рулежных характеристиках "Звездного огня"; самое время было преподать им урок, пока они еще не натворили бед. - Страна, мне нужен боевой форсажный режим на генераторах два, три, четыре и шесть, - приказал он. Старпом, аварийную тревогу постам по правому борту!
- Форсажный режим генераторам два, три, четыре и шесть, - подтвердила медведица, и тут же ее голос потонул в реве сирен.
- Посты правого борта, аварийная тревога, угроза столкновения! послышался из динамиков голос Труссо, прерываемый боцманскими свистками. Задраить все переборки к носу от семьдесят пятого отсека!
Крейсер быстро сближался с ними, вздымая шлейф воды - такой высокий, что тот скрывал от взгляда добрых полкорпуса. Вне всякого сомнения, облачники рассчитывали на то, что Синие Куртки сбавят скорость или отвернут, уступив им лоцмана. В таком случае "Огню" пришлось бы ждать нового лоцмана у входа в устье на виду у всего порта - сколько времени это может занять, не знал никто.
- Если прибавить скорость, вы еще можете успеть, - предложил Бейяж; это прозвучало скорее вызовом, нежели простым замечанием. - Ему самому придется посторониться. - Посол усмехнулся. - Ну разумеется, если он будет опережать вас хотя бы на полкорпуса, формально прав будет он.
Брим молча кивнул, прикидывая на глаз дистанцию до облачника, пока команда "Звездного огня" занимала аварийные посты - так, на всякий случай.
- Так вы все же уступите этому нахалу? - уже откровенно задиристо продолжал Бейяж. - В конце концов, лоцмана-то выделяли нам.
Что же касается Брима, он словно вернулся в годы своей юности, на Карескрию, где местные, неописуемо изношенные баржи-рудовозы наперегонки спешили к весовой станции. Тогда он довольно быстро уразумел, что за меньший груз, доставленный в пункт назначения первым, платят лучше, чем за больший, но доставленный позже. Поэтому он взял в привычку делать первые рейсы с полными на три четверти трюмами: это помогало ему сохранить жизненно необходимую маневренность, способность быстро разгоняться и - что важнее всего - тормозить для победы в "гонках", имевших место уже после посадки, при рулежке. А еще позже эти победы привлекли к нему внимание Академии. Он бросил еще взгляд на "Горн-Хофф" и улыбнулся. Кто бы ни стоял за штурвалом этого корабля, ему наверняка не доводилось бывать на Карескрии. 06-лачник шел на максимальной скорости, не оставив себе ни малейшего резерва для маневра.
Брим резко перекинул лучи управления тягой в крайнее переднее положение, так что они сменили цвет с синего на зеленовато-желтый. Рев гравигенераторов достиг крещендо, отзываясь яростной вибрацией корпуса, и "Звездный огонь" стремительно рванулся вперед, оставляя за кормой огромный шлейф воды и пара. Почти мгновенно обойдя корабль облачников, он сначала окатил его с борта чудовищной волной, а потом обдал брызгами и горячим выхлопом кормовых дюз. В следующее мгновение Брим резко сбавил ход, перебросив всю энергию на гравитормоза. Сквозь гиперэкраны заднего обзора видно было, как облачник, вертясь юзом, вылетает из облака пены. Маневровые двигатели работали на полную мощность, извергая языки пламени и водяного пара, но и этого едва хватало, чтобы погасить инерцию. Корабль сделал еще три полных оборота вокруг своей оси, потеряв в процессе этого башню КА'ППА-связи, и остановился с большим креном на правый борт, угрожающе задрав нос.
- Связь, установите контакт с их мостиком, - совершенно спокойным голосом распорядился Брим.
- Есть связь, - доложил дежурный старшина, даже не пытаясь скрыть потрясения.
- Запросите их, нужна ли помощь.
Последовала короткая пауза. Старшина озадаченно склонил голову набок.
- Это все, капитан? - спросил он наконец. Брим улыбнулся:
- Пока хватит и этого.
Ответа на вопрос они так и не получили.
***
У входа в устье реки Брим сбавил ход и восхищенно уставился вперед, на лоцманский катерок. Настоящее водное судно! Он попытался - и не смог представить себе, каково, должно быть, смотреть снизу вверх на тридцать тысяч мильстоунов звездолета, висящего в двадцати пяти иралах над водой совсем близко от катера. Даже один грохот должен наводить ужас. И тем не менее двое мужчин в привычных для любого космопорта желтых зюйдвестках спокойно занимались своим делом: один стоял за штурвалом, другой сигналил флажками. Брим подумал, что там, где обмен информацией сводится к нескольким общепринятым командам, пользоваться флажками даже надежнее, чем сложными системами связи.
Осторожно ведя корабль вслед за катерком по головоломной паутине каналов Мажора, он впервые получил возможность немного разглядеть город. Многочисленные паромы - плавающие и летающие - сновали туда-сюда под самым носом у грузовых судов, некоторые из которых превосходили размером и "Звездный огонь". Сумятицы добавляли и стартующие и приземляющиеся то тут, то там маленькие гравигрузовички. Несмотря на их хрупкий вид, открытые кузова их ломились от добра, которым торговали в пестрых полотняных палатках на набережной из потемневшего от веков камня. По левому борту виднелось несколько десятков гравибассейнов, на которых стояли торговые суда всех видов и размеров, а дальше возвышался невысокий холм - старый городской центр. Большинство зданий, проступавших в дымке, которую Бейяж назвал морским маревом, венчались вне зависимости от размера куполами или высокими, вычурно украшенными шпилями. Отделка куполов разнилась от обычной глиняной черепицы до сусального золота; впрочем, даже черепица имела красивый рисунок. Кое-где меж куполов высились стройные башни - отдельные до нескольких сотен иралов в высоту. Стиснутые массивными каменными стенами, тянули ветви к свету корявые деревья. Из дымоходов поднимались ароматные дымки. В целом древний город немного напомнил Бриму знаменитую Аталанту, оставшуюся на другом конце Галактики. Впрочем, если Аталанта являла собой экзотический уголок Империи Грейффина IV, Мажор показался Бриму иностранным во всех отношениях.
***
Не прошло и метацикла, как "Звездный огонь" ошвартовался на гравибассейне, камни которого так потемнели от времени и непогоды, что напомнили Бриму Гиммас-Хефдон. Грохочущим под днищем крейсера гравиблокам исполнилось, должно быть, лет триста. Поколебавшись немного, он повернулся и приказал Труссо не выключать собственные гравигенераторы "Огня" на случай, если древние механизмы вдруг откажут. Впрочем, как выяснилось, он опоздал на целых пять циклов Труссо тоже посетила аналогичная мысль, и она уже отдала соответствующие распоряжения. На короткое мгновение взгляды их встретились, и она улыбнулась, оставив его с ощущением.., чего?., утраты? Словно жизнь его лишилась чего-то важного - возможно, самой Труссо. Вздохнув, он сделал попытку отделаться от этого ощущения, но безуспешно.
- Что-то вы не слишком веселы, шкипер, - с загадочной улыбкой заметила Труссо. - Что-нибудь не так?
Брим заглянул ей в глаза; его и самого смутило то, какой далекий от непосредственных профессиональных обязанностей характер приняли его мысли.
- Все нормально, - как можно равнодушнее ответил он. - Так, устал немного. Будете выполнять капитанские обязанности, пока я буду с визитом вежливости во дворце.
Даже ему самому эти слова показались до омерзения сухими и официальными.
- Передайте привет Его Высочеству Как-Там-Его, - усмехнулась она. Попробую не дать кораблю развалиться на куски в ваше отсутствие.
Брим отвесил ей церемонный поклон в подражание Бейяжу и, нахмурившись, вышел в коридор. Думать о собственных переживаниях было некогда - хватало дел и поважнее.
***
Переодетый в парадный мундир с капитанским плазмокортиком на левом боку, Брим сошел по доисторическому трапу в жаркий летний вечер. Стараниями Барбюса он насколько возможно подготовился к аудиенции у Мустафы IX Эйрена, Набоба Флюванны. Парадное одеяние состояло из остроконечной форменной шапки и синего флотского мундира с бриллиантовой звездочкой коммандера Имперского Флота. Кроме этого, оно украшалось широким серебряным поясом, золотыми пуговицами и золотой же перевязью через правое плечо. По белоснежным штанинам спускались с бедер до голенищ хромовых сапог две широкие голубые полосы. Все это довершалось изуверскими белыми перчатками (обыкновенно процесс натягивания их вызывал у него приступы бешенства). В результате он ощущал себя - впрочем, как и всегда в парадной форме, - коридорным в какой-то огромной перенаселенной гостинице. Лично он предпочитал повседневную синюю куртку, которая, согласно Уставу, болталась в почти пустой заплечной сумке.
На стоянке у гравибассейна поблескивали своими полированными боками два лимузина. На капоте одного из них, посовременнее, красовался герб Грейффина IV. Рядом с ним стояли двое - шофер в зеленой ливрее и долговязый тип в сером мундире Имперского дипломатического корпуса. В нескольких иралах парил над потемневшей от времени мостовой длинный фаэтон невообразимо давнего года выпуска - в отменном, правда, состоянии - с гордо развевающимся флювийским флагом. По обе стороны от распахнутой дверцы салона стояли навытяжку два лакея в ярко-алых мундирах - так, словно они ждали самого Набоба. Усмехнувшись про себя, Брим так и не решил, кто выглядит пышнее: лакей или он сам.
Тут по трапу спустился и сам Бейяж в сопровождении Труссо.
- Добро пожаловать в наш маленький мир, капитан, - произнес он. - Я вижу, ваше посольство сработало с обычной имперской эффективностью, так что не предлагаю подбросить вас во дворец. И потом, - он понизил голос и подмигнул Труссо, - не сомневаюсь, они намерены посвятить вас в подробности скандала вокруг этого чертова идиота, паши Радимана Корфуцци.
- Кого-кого? - не понял Брим.
- Гм, - задумчиво протянул Бейяж. - Если вы; еще ничего не слышали, может, даже лучше, если вы узнаете все от своих.
- Я все-таки не понимаю, - нахмурился Брим.
- Вы все поймете, коммандер, - вздохнул Бейяж, еще раз подмигнул Труссо и зашагал к древнему лимузину, а за ним - двое матросов с "Огня" с ворохом чемоданов и узлов - казалось, со времени, когда посол ступил на борт крейсера, их количество еще увеличилось. - Увидимся на аудиенции у Мустафы Эйрена, бросил он через плечо.