Солнце только-только показалось из-за горизонта, радостно протягивая свои лучи во все стороны. Близился рассвет.
Над холмом Белого Ворона парила крупная птица, внешне похожая на орла. Только вот её тело имело необычный глянцевый цвет: голубой, синий и фиолетовый сливались в тёмной палитре, придавая ей таинственный вид.
Казалось, птица обладала разумом. Умными глазами она осматривала деревню Белого Ворона, подмечая множество деталей.
Вдруг, что-то её привлекло. Птица чуть отлетела в сторону и увидела, как к холму Белого Ворона по трассе Пранария на огромной скорости мчится раненый старик. Он скользил по желобу, единственной рукой прижимая к груди кожаную сумку. На его спине и боку кровоточили глубокие раны, и птица смогла в них разглядеть зеленоватые ворсинки, похожие на молодую траву. Старику явно недолго осталось, если вовремя не помочь.
Птица отвлеклась от старика, её внимание привлекла тень, которая вылетела из деревни. Молодой человек с белоснежными крыльями стремительно летел в сторону раненого старика.
Раздалось карканье, птица встрепенулась и резко подняла высоту. Её взгляд коснулся обширного леса, что раскинулся у южного подножия холма. Птица знала, что в этом лесу живут истинные хозяева холма — Белые Вóроны. И ей ни в коем случае нельзя привлекать их внимание.
Внимание птицы вернулось к деревне. Её взгляд случайно скользнул по коричневой крыше самого обыкновенного дома. Не отыскав ничего нового, птица улетела прочь — докладывать хозяевам об увиденном.
А в этом самом доме с коричневой крышей просыпался маленький Кенни.
“Сегодня шестой день, как Крис ушёл на задание, — заметила Ира. — Надеюсь, он не погибнет. Без него наш путь станет в несколько раз сложнее”.
— Это да, — потягиваясь, Кенни сел в кровати. — Но ничего, мы справимся.
Брат и сестра давно составили план действий на случай, если Крис погибнет и они останутся одни.
Кенни почистил зубы и сел завтракать.
“Мне не хватает болтовни няни”, — вздохнула Ира.
Кенни мрачно кивнул, макая мякиш хлеба в алый зрачок глазуньи.
“Но мы с тобой справились с этой травмой”, — добавила Ира.
Кенни вновь кивнул. Все шесть дней, как Крис отсутствовал, Кенни отдыхал и много думал. На третьи сутки он перестал возвращаться мыслями к кровавой кончине няни, а сейчас, можно сказать, принял реальность этого мира. Триграмм — очень жестокое место, где жизнь слабого человека ничего не стоит. Только Пранарии могут жить так, как хотят — и то, далеко не все. Чем сильнее Пранарий, тем больше у него прав и свободы. Тем весомее его слово. Иначе как Крис мог прибыть в чужую деревню, купить дом и нанять слуг? И при этом он смел дерзить главе клана-правителя этой деревни, разговаривая с ним на равных. Всё потому, что он сильный.
После завтрака Кенни вышел во двор, где начал разминку. Без Криса тренировки проходили великолепно — никто не бил прутом по заднице и не рассказывал всякие «мудрости», типа: “Если у тебя есть кровный враг, постарайся уничтожить всех, кто с ним связан. Детей, внуков — всех. Хо-хо, маленький Кенни. Иначе эти внуки вырастут, станут сильными Пранариями и сами убьют тебя. Всегда убирай за собой сорняки, понял?”
Ира каждый раз возмущалась, когда Крис говорил подобное. Кенни же молча слушал, ничему не удивляясь.
Однако все нравоучения деда предстали совершенно под другим углом после смерти няни. Ира и Кенни вдруг поняли, что Крис всерьёз обучал внука тому, во что верил сам.
Иру это пугало. Все последние шесть суток после смерти няни она не могла нормально заснуть. Иногда у неё появлялись навязчивые мысли — она лихорадочно начинала обдумывать, как помочь брату выжить, много болтала, чуть ли не бредила. Иногда же Ира замолкала на шесть-двенадцать часов, совершенно не желая ничего говорить.
На её поведение Кенни никак не реагировал. Первые год-два после перерождения сестра часто пропадала — уходила в себя и долгие дни молчала, не реагируя на редкие вопросы брата. А затем всегда возвращалась, вновь бодрая и невыносимо колкая, как всегда.
Кенни не знал, каково это — быть запертым в другом человеке, не имея собственного тела. Поэтому он старался с пониманием относиться к сестре, и если она хотела побыть одна — не донимал её.
После тренировки Йонго отдал Кенни письмо от Фластры. В нём девочка рассказывала о всяких бытовых мелочах. Например — она сказала, что очень хочет купить ожерелье из синих жемчугов. Но пока папа не разрешает ей. А ещё Фластра зачем-то посчитала количество дорожных плиток в своём дворе — тридцать шесть штук.
— Она уже нашла тридцать шесть падм, — Кенни свернул письмо. Позже он сожжёт его. Синее ожерелье — это аллегория инициации, и когда Фластра напишет в письме, что купила его — значит она стала Пранарием.
“Неплохо. Она ещё и брата упомянула. Похоже, Кластер стал природным гением ранга «основа»”.
Кенни кивнул, вспомнив строчку: «мой братишка недавно в волосах нашёл монетку. Забавно, да?»
Волосы — каналы нади, а монетка — Источник Праны. Кластер смог их ощутить.
Прямо писать на тему поиска падм Фластра не решалась, поэтому использовали такой простой метод обмена информацией.
— Думаю, что в течение года Фластра станет Пранарием, судя по её темпу. А вот насчёт Кластера не уверен, вдруг он быстрее сестры ищет падмы.
Кенни был доволен. Благодаря Ире он значительно сократил время поиска падм и смог стать Пранарием уже в восемь лет. Фластра и Кластер на пять месяцев его младше, но у них нет Иры. Поэтому и Пранариями они станут позже.
Кенни написал ответ Фластре, передал письмо Йонге и пошёл спать. Полуденный сон всё ещё оставался одним из самых его любимых занятий.
Пока Кенни спал, лекари клана Кораки оказывали Крису первую помощь. Древесного Сокола боялись из-за его страшного яда — как только эта Прана-птица оставляла порез, в нём тут же начинала расти особая трава. Рана расширялась, становилась глубже, трава пускала корни по телу Пранария, калеча его нади и уничтожая падмы. Даже малейший порез, оставленный Древесным Соколом, может навсегда покалечить Пранария. И если вовремя не помочь — корни травы достигали Источника Праны, и человек умирал.
Крис находился в лазарете и страшно скалился, терпя невыносимую боль от едкой мази, которую наносила на его тело старая лекарка. Эта мазь нейтрализовала яд Древесного Сокола, только вот она не могла вылечить Криса от последствий травмы.
Перед стариком стоял молодой мужчина из клана Кораки — тот самый крылатый Пранарий, который четыре года назад боролся с Крисом на Игре Алого Стопла — племянник Патриарха, Гирро Кораки.
— Мы выполнили твои условия, — хмуро сказал он. — Ты получил своевременное лечение от лучшего лекаря клана. Пришло время и тебе показать свою искренность.
— Подожди, юный Гирро, не торопись, — прохрипел Крис. — Пусть лекарь закончит.
В правой руке он сжимал кожаную сумку, на которую то и дело бросал взгляд Гирро. Именно из-за неё Крису так вовремя спасли жизнь.
Вскоре лекарка закончила наносить мазь и перевязала раны Крису.
— Всё? — нетерпеливо спросил племянник Патриарха.
— Держи, — Крис протянул сумку Гирро. Тот осторожно взял её, открыл, и аккуратно вытащил два яйца размером с куриные. Но эти яйца выглядели очень необычно — тёмно-коричневые, покрытые древесной корой. Гирро держал эти яйца как ценнейшие драгоценности, восхищённо разглядывая их.
— Сумку отдай, — буркнул Крис, с кряхтением вставая.
— Да, конечно, — Гирро отдал пустую сумку старику и поспешно вышел из лазарета, стремясь как можно быстрее доложить хорошие новости Патриарху.
Крис пошёл домой, сильно хромая на левую ногу. Он кривился от каждого шага, под нос бурча себе ругательства. Настроение у него было ужасным — Крису придётся очень постараться, чтобы полностью восстановиться. У него были свои методы, он защитил свои падмы от уничтожения. А вот каналы нади местами сильно пострадали.
Добравшись до дома, Крис первым делом вошёл в свою комнату. Он чуть нагнулся, широко раскрыл рот. И с хлопком врезал себя по груди. Хрипло выдохнув, он срыгнул в подставленную ладонь третье яйцо Древесного Сокола.
Отдышавшись, Крис вытер яйцо от слизи и пошёл к внуку, чтобы рассказать ему хорошие новости.
Кенни в это время сладко спал. И вид безмятежно спящего внука, который лежал задом кверху, сильно разозлил Криса.
— Я там жизнью рискую ради его будущего, а этот паршивец спит! — зашипел он. Внутри него поднималась волна возмущения.
Крис быстренько сходил на задний двор и схватил свой любимый прут. А затем ворвался в комнату к внуку и отхлестал его по заднице.
***
— Хо-хо, маленький Кенни. Ты почему такой недовольный? — Крис сидел в кресле, в своей комнате, и добродушно поглаживал подбородок. После экзекуции над внуком у него резко поднялось настроение.
— Ты хоть скажи — за что?! — Кенни стоял, держась двумя руками за задницу. В ближайшие несколько часов он сидеть точно не сможет.
— Хо-хо, маленький Кенни. Это всё для твоего блага, хо-хо-хо.
Кенни стиснул зубы, злобно смотря на самодовольное лицо деда. Когда этот изверг ворвался в его комнату и начал избивать, Кенни сильно испугался. Подумал, что враги напали и ему конец.
— Хо-хо, маленький Кенни. У меня есть для тебя подарок, — Крис положил на стол перед собой яйцо Древесного Сокола.
— Что это? — Кенни с подозрением взглянул на деда.
— Это яйцо Древесного Сокола, — Крис стал серьёзнее. — Мне пришлось жизнью рисковать, чтобы добыть его для тебя.
— И чем оно мне поможет? — Кенни скептически посмотрел на древесное яйцо. Слегка влажное, со следами слизи.
— Это яйцо очень хорошо влияет на Пранариев, которые только прошли инициацию. Патриарх дал мне задание добыть два яйца для его детей. Но я постарался и добыл три. Из-за этого меня сильно ранили, маленький Кенни. Хо-хо, цени! Только не говори никому.
— Так что оно делает? — Кенни уже с бо́льшим любопытством смотрел на яйцо.
— А вот разбей скорлупу и выпей его, — посмеиваясь, ответил Крис. — И сам узнаешь, маленький Кенни. Прямо сейчас, давай. Но не вылей ни капли! Иначе я тебе шею сломаю, понял?
— Да, — процедил Кенни и взял склизкое яйцо. Его передёрнуло от неприятного ощущения.
Сперва аккуратно, затем грубее, Кенни пытался сломать яйцо. Но у него не получалось — на древесной скорлупе даже трещинки не появилось. Под конец он озлобленно бил яйцом по столу, но бестолку.
— Хо-хо, маленький Кенни, — Крис поднялся, снял со стены топор и отобрал у внука яйцо. — Даже у меня не получится разбить его голыми руками, дурачок.
Крис махнул топором и срубил верхушку яйца, превратив его в нечто вроде чашечки.
— Вот, держи, — он сунул яйцо внуку и сел обратно. — Сперва полностью разденься, потом пей!
Скрипнув зубами, Кенни мысленно проклял деда. Раздевшись, он закрыл глаза и опрокинул яйцо себе в рот.