- Вот это и сказал ему Грим Окленд. Элиард все равно рвался в путь. Но Мастер Кеннон пообещал, что весной они пойдут вместе. И вот настала весна... Ее голос умолк; с мгновение она сидела совершенно тихо, глядя на свои руки. Настала весна, и Моргон умер. И я постоянно видела в глазах Элиарда, чем бы он ни занимался, один вопрос: "Почему?" Вот я и собралась к горе Эрленстар, чтобы выяснить это.
Рэдерле вздохнула. Солнце прорвалось наконец сквозь туманы и через перекрестье снастей обволокло палубу паутиной света. Тристан от его теплого прикосновения стала казаться не такой восковой, она даже немного выпрямилась и перестала дрожать. Она добавила: - Ты не можешь сказать ничего, что заставило бы меня изменить решение.
- Не я, а Бри Корбетт.
- Тебя и Лиру он взял.
- Меня он знает, а спорить со стражами Моргол - дело трудное. Но он может упереться по поводу хедской земленаследницы, особенно если учесть, что ни одна душа не знает, где ты. Он может развернуть корабль и повести его прямехонько в Кэйтнард.
- Я написала Элиарду записку. Да и стражи не позволят корабельщику повернуть.
- Не в открытом море, где нам не найти никого другого, кто повел бы корабль.
Тристан со страданием поглядела на раскачивающуюся рядом шлюпку.
- Я могу опять спрятаться. Меня никто не видел.
- Нет. Подожди. - Рэдерле помолчала и подумала. - Моя каюта. Можешь посидеть там. Я принесу тебе поесть. Тристан отвернулась.
- Вряд ли мне скоро захочется есть.
- Идти можешь?
Тристан с усилием кивнула. Рэдерле помогла ей подняться на ноги, быстро оглядев палубу, и повела её по ступенькам в свою маленькую каюту. Она дала Тристан немного вина и, когда та упала на койку при внезапном толчке корабля, накрыла её плащом. Гостья лежала вся обмякшая, и было почти незаметно, как она дышит, да и саму её было почти не видно, но, закрывая дверь, Рэдерле услышала её голос, гулкий, точно из могилы: "Спасибо..."
Лиру, закутанную в необъятный темный плащ, Рэдерле нашла на корме; Лира наблюдала, как всходит солнце, и, когда Рэдерле присоединилась к ней, приветствовала её искренней лучезарной улыбкой.
Рэдерле сказала вполголоса, чтобы не услышал кормчий:
- У нас осложнение.
- Бри?
- Нет. Тристан Хедская.
Лира с недоверием воззрилась на собеседницу. Затем молча выслушала объяснения Рэдерле и нахмурила брови.
Бросив стремительный взгляд на каюту Рэдерле, как если бы она могла разглядеть сквозь стены неподвижный холмик на койке, Лира уверенно сказала:
- Мы не можем её взять.
- Знаю.
- Народ Хеда уже достаточно настрадался за время отсутствия Моргона; она хедская земленаследница и должна быть... А сколько ей лет?
- Наверное, тринадцать. Она оставила дома записку. - Рэдерле потерла глаза пальцами.
- Если мы вернемся, - сказала Лира, - то скорей всего столкнемся нос к носу с кораблем Моргол. Но Тристан нужно доставить обратно на Хед. Ты ей это уже говорила?
- Нет. Я решила сперва подумать. Бри сказал, нам придется заходить за припасами. Можно будет поискать торговый корабль, который заберет её.
- А она согласится?
- Сейчас она не в том состоянии, чтобы спорить. Она никогда в жизни не покидала Хед; сомневаюсь, имеет ли она понятие, где находится гора Эрленстар. Вероятно, она вообще никогда не видела гор. Но у нее... Упрямства у неё не меньше, чем у Моргона. Если нам удастся снять её с одного корабля и перенести на другой, пока у неё морская болезнь, то она может ни о чем и не догадаться, пока не окажется у родного крыльца. Это выглядело бы бессердечным, но если она... Если что-нибудь случится с ней по пути к горе Эрленстар, не думаю, что кто-нибудь на Хеде или вне его перенесет такую новость. Торговцы нам помогут.
- Бри Корбетту скажем?
- Он повернет.
- Следовало бы повернуть, - беспристрастно заметила Лира, не сводя глаз с белых бурунов у Имрисского берега.
Затем оглянулась на Рэдерле. - Мне будет непросто предстать перед Моргол.
- Я не собираюсь возвращаться в Ануйн, - тихо сказала Рэдерле. - Возможно, Тристан нас никогда не простит, но она получит ответ. Клянусь костями мертвецов Ана. Клянусь именем Звездоносца.
Лира коротко и умоляюще качнула головой.
- Не надо, - прошептала она. - Это звучит так страшно, словно тебе в жизни больше ничего не осталось.
Тристан проспала почти весь день. Вечером Рэдерле принесла ей немного горячего супу; гостья поднялась, поела немного, а затем, когда ночные ветры, явившиеся с запада и остро пахнущие перевернутой землей, основательно закачали корабль, снова исчезла под плащом. Гостья в отчаянии стонала, но Бри Корбетт в рубке был доволен.
- Мы придем в Кэруэддин утром, если ветер продержится, - сказал он Рэдерле, когда она явилась пожелать ему доброй ночи. - Превосходный ветер! Два часа потребуется на погрузку припасов, и при этом мы оторвемся от любого возможного преследователя.
- Подумать только, - сказала Рэдерле, когда зашла к Лире за пледом, поскольку под её одеялом посапывала Тристан, - ведь это он первый и предложил.
Она приготовила себе не слишком удобную постель на полу, кое-как проспала ночь и проснулась одеревенелая и слегка нездоровая. Ковыляя, она выбралась на солнышко, глубоко и вволю надышалась благословенным воздухом и услышала, как Бри Корбетт на носу разговаривает сам с собой.
- Они не из Краала. И это не имрисские торговые суда, слишком лоснятся и глубоко сидят, - бормотал он, вытянувшись вперед.
Рэдерле, стараясь уберечь волосы от брызжущей по ветру морской пены и моргая, различила все-таки идущую им навстречу полдюжину кораблей. Корабли были низкие, длинные, одномачтовые; поднятые на них паруса - густо-синие с тонкой серебряной зубчатой каймой. Бри положил руку на поручень и громко воскликнул:
- Кости Мадир! Я не видел их десять лет, с тех пор как я служу твоему отцу. Но в Кэйтнарде я об этом ни слова не слышал!
- О чем?
- О войне. Это боевые корабли Имриса.
Рэдерле устремила взор на легкий проворный флот.
- Они только что закончили войну, - негромко заметила она, ни к кому не обращаясь. - И года не прошло.
- Вероятно, что-то пролетело мимо наших ушей. Это новая прибрежная война. И они выслеживают грузы оружия.
- Они нас остановят?
- А с чего бы? Разве наш корабль похож на торговый? - И умолк. Они уставились друг на друга, пораженные одной и той же догадкой.