- Страх - это чувство, недостойное члена Законодательного собрания, произнес он с загадочным видом.
Она резко повернулась к нему.
- Законодательного собрания? Ах, Ник, так вы...
- Боюсь, что да. Большинством в 1518 голосов. - Он протянул ей телеграмму.
- Бедный мой отец!
- Ну, не знаю...
- Но я вас поздравляю, конечно!
- Спасибо.
- Хотя я не уверена, что это пойдет вам на пользу.
- Да, мне это тоже пришло в голову. Если бы я провел здесь весь срок своих полномочий, то мои избиратели скорее всего не захотели бы поддерживать мою дальнейшую политическую карьеру.
- Тогда тем более, Ник...
- Нет, тем более важно уладить сначала дела действительно насущные. Я еще успею упрочить свое место в политике - это можно сделать всегда. Сейчас же у меня есть единственный шанс упрочить наши с вами отношения, Кейт. Здесь и сейчас. - Он встал и склонился над нею. - Вы думаете, я могу отложить это на потом, моя милая? Можно откладывать это со дня на день, что я и делаю, не теряя бодрости духа, и вы не услышите об этом больше никогда, пока не будете готовы к этому. Но я вам нравлюсь, Кейт. Я знаю это. А я... ну что сказать, я люблю вас. И завершиться это может только одним. - Он взял ее за руку. - До свидания, Кейт. Завтра я зайду за вами, и мы пойдем осматривать местные достопримечательности.
Кейт долго смотрела вслед его удаляющейся фигуре. Все слова были сказаны, и все же оставалось подспудное желание убежать, спастись бегством. Но утром, когда Тарвин пришел, к стыду своему Кейт обнаружила, что страшная тоска по дому притягивала ее к нему. Миссис Эстес была очень внимательна к Кейт, они сразу же прониклись взаимной симпатией и подружились. Но Ник в отличие от миссис Эстес напоминал ей о родине, его лицо было своим, домашним. Так или иначе, но она с радостью позволила ему привести в исполнение свой план и показать ей город.
Во время прогулки Тарвин начал расспрашивать ее о Топазе. Не случилось ли там чего за время его отсутствия? Не произошло ли там каких перемен? Как выглядел этот милый его сердцу городок в день ее отъезда?
Кейт напомнила, что уехала всего через три дня после Тарвина.
- Три дня! В жизни растущего города это очень много.
Кейт улыбнулась.
- Я не заметила никаких перемен.
- Разве? Питере говорил, что через день после моего отъезда он начнет рыть котлован под строительство нового салуна на Джи-стрит; Парсонс должен был достать новую динамо-машину для городской электростанции; на Массачусетс-авеню предполагалось начать работы по нивелированию уклона, и на моем участке в двадцать акров было посажено первое дерево; аптекарь Кирни вставлял зеркальное стекло в свою витрину, и, наконец, я не удивлюсь, если еще до вашего отъезда Максим получил новые почтовые ящики из Меридена. И вы ничего не заметили.
Кейт покачала головой.
- Я думала в это время совсем о другом.
- Фу ты! А мне хотелось бы узнать об этом. Ну, да ладно. Пожалуй, нельзя ожидать слишком многого от женщины: чтобы она занималась своим делом да еще следила за тем, что делается в городе, - рассуждал он. Женщины сделаны из другого теста. И тем не менее лично я успевал вести предвыборную кампанию, занимаясь бизнесом - и сразу в нескольких местах, и, кроме того, у меня было еще одно личное дело. - Он весело взглянул на Кейт, которая подняла руку в знак предостережения. - Вы запрещаете говорить на эту тему? Я обещал вести себя хорошо и сдержу слово. Я только хотел сказать, что в нашем городе ничто не обходится без моего участия. А что вам говорили на прощанье отец и мать?
- Пожалуйста, Ник, давайте не будем об этом, - попросила Кейт.
- Ладно, не буду.
- Я просыпаюсь по ночам и думаю о маме. Это ужасно. В самую последнюю минуту, когда я уже вошла в вагон и махала им платком, я, наверное, все бросила бы и осталась, если бы кто-то сказал мне нужное слово - пусть даже ошибочное.
- О Господи! Почему там не было меня! - простонал Тарвин.
- Нет, Ник, вы не смогли бы сказать такого слова, - произнесла она тихо.
- Вы хотите сказать, что я не смог бы, а ваш отец смог бы? Конечно, смог бы, и всякий другой на его месте тоже смог бы. Когда я об этом думаю, мне хочется...
- Прошу вас, Ник, не говорите об отце ничего дурного, пожалуйста, перебила она, и губы ее крепко сжались.
- О милое дитя! - прошептал он сокрушенно. - Я не хотел его обидеть. Но мне надо кого-то обвинить во всем - дайте мне выбранить кого-нибудь, и я успокоюсь.
- Ник!
- Ну я же не деревянный! - проворчал он.
- Нет, Ник, вы просто очень глупый.
Тарвин улыбнулся.
- А вот теперь вы бранитесь.
Чтобы переменить тему, она стала расспрашивать его о махарадже Кунваре, и Тарвин сказал, что он славный паренек. Но, добавил он, прочее общество в Раторе далеко не так симпатично, как махараджа Кунвар.
- Вот когда вы увидите Ситабхаи!..
И он стал рассказывать ей о махарадже и его приближенных, с которыми ей придется иметь дело. Они говорили о странной смеси невозмутимости и ребячества в этом народе - черте, которую Кейт уже успела заметить и которая поразила ее, говорили об их первобытных страстях и простых идеях столь же простых, как проста и огромная сила и мощь Востока.
- Их не назовешь культурными людьми, в том значении, которое мы придаем этому слову. Они и слыхом не слыхивали об Ибсене и не интересуются Толстым, - сказал Тарвин, который недаром читал в Топазе по три газеты в день. - Если бы им довелось познакомиться с современной молодой женщиной, боюсь, что жить ей осталось бы не больше часа. Но у них сохранились кое-какие прекрасные старомодные идеи, вроде тех, что когда-то внушала мне моя матушка, когда я сиживал у нее на коленях в далеком штате Мэн. Вы знаете, она верила в брак, и в этом мы сходимся с ней и с прекрасными старомодными жителями Индии. Почтенный, дышащий на ладан полуразвалившийся институт брака жив еще в этих краях, представляете?
- Но я никогда не говорила, что сочувствую Hope*, Ник, - воскликнула Кейт, минуя все промежуточные логические ступени и отлично понимая, куда он клонит.
- Ну, в таком случае эта благословенная старомодная страна примет вас с распростертыми объятиями за ваши воззрения. "Кукольный дом" имеет здесь прочные позиции. В этом бастионе нет ни одной трещины.
- И все равно, Ник, я не могу согласиться со всеми вашими идеями, сочла она себя обязанной прибавить.
- Да, по крайней мере, с одной из них, - отпарировал Тарвин, криво усмехаясь. - Но я сумею обратить вас в свою веру.
Кейт внезапно остановилась прямо посреди улицы, по которой они шли.
- А я вам доверяла, Ник! - произнесла она с упреком.
Тарвин печально взирал на нее.
- О Господи! - простонал он. - И я доверял самому себе! Но я все время думаю об этом. Чего же вы хотите от меня? Но вот что я скажу вам, Кейт, это было в последний раз - самый наираспоследний, окончательный, бесповоротный. Я с этим покончил. С этого момента я буду вести себя по-другому. Не обещаю вам, что смогу не думать о вас, и, конечно же, чувства мои не изменятся. Но я буду нем. Давайте пожмем друг другу руки. Он протянул руку, и Кейт пожала ее.
Они молча шли рядом несколько минут, пока Тарвин не спросил ее все еще грустным тоном:
- Вы ведь скорее всего не виделись с Хеклером перед отъездом, правильно?