Мы с Авророй стояли перед чащей. Сонный кумар давно спал, хотя небо и не изменило своего цвета, всё также демонстрируя чёрную звезду и бледный диск луны. Я всё размышлял, как бы теперь пробраться дальше, вглубь этого низкорослого леса, не переломав себе все ноги.
— И чего мы ждём? — спросила девушка.
— Того момента, когда я придумаю способ, чтобы пробраться через бурелом. Я посеял свечу, которую мне дал Привратник.
— Зачем тебе свеча и кто такой этот "Привратник"?
— А ты его не встречала? Как же ты сюда добралась?
— На своих двоих. Знаешь ли, это идеальная среда для рыси. Можно сказать даже лучшая.
— То есть ты и без троп отлично ориентируешься?
— Да, я думаю, что смогу нас провести. Всё же, сюда я прекрасно ориентируюсь в таких условиях.
— Ну веди, раз уж считаешь, что мы сможем не заблудиться… там.
Рысь с недюжинной прытью перемахнула через поваленное дерево и стала постепенно углубляться в сердце рощи. Я последовал за ней. Конечно, борясь с не самым приятным ландшафтом, я едва успел поспевать за своей спутницей. Ловкости мне явно не доставало и я едва-едва мог держать её темп.
По моей просьбе, мы остановились передохнуть пару раз. Чем глубже мы уходили в лес, тем сложнее становилось идти и тем чаще приходилось делать привалы. Аврору, впрочем, едва ли беспокоили те же проблемы. Она даже не волновалась, что мы могли заплутать или прийти куда-то ни туда. Её уверенность вселяла надежду на удачный исход и в меня. Так что в очередной раз переведя дух, я вновь совершал рывок вслед за рысью.
Однако на нашем пути вдруг возникло практически непреодолимое препятствие: огромная поросль сухого терновника навострившая свои колючки во все стороны. Она пролегала через бурелом живой стеной так далеко, насколько хватало взгляда, и была достаточно высока, может в два моих роста.
— Ну и куда мы пришли? — спросил я у своей спутницы.
— К стене терновника. — она посмотрела на меня так, будто мой вопрос был невероятно глупым.
— И что мы с ней будем делать? Как мы её преодолеем?
— Я не знаю, если честно.
Мы стали думать о том, что делать с подобной преградой. Первой моей мыслью было попытаться воссоздать эффект свечи с помощью обычного факела. Конечно, может терновник и не будет реагировать на огонь, как деревья или и вовсе, подобный фокус может сработать только с наличием воска. Но тогда можно было бы попробовать поджечь этот куст. Пусть это и может привести к лесному пожару, особенно в столь плотном насаждении деревьев, но путь то это расчистит? Да и, в конце концов, может и вовсе убрать эту чёртову рощу в принципе.
Я оторвал кусочек ткани от своего многострадального плаща, который за всё время странствия превратился в одну бесформенную тряпку, а затем намотал его на толстую ветку. Обильно полив ткань остатками чёрной настойки, я взялся добывать искру. Соорудив ручную дрель и активно двигая руками, я быстро поджёг тут же найденную сухую траву. От неё загорелся и факел.
Стоило мне поднести огонь к изгороди, как колючие ветки тут же разошлись в стороны. Видимо, терновник всё же боится огня. Отогнав тернии так, чтобы в итоге получился свободный проход через живую стену, я пропустил в него сначала Аврору, а затем проследовал за ней. Стоило нам пройти, как стена за нами тут же вернулась в прежнее положение, став непроходимой.
Мы оказались на поляне. При чём были мы на ней ни одни. Здесь же, на небольшом расстоянии от нас, стояла неподвижная фигура. Она была полностью чёрной, будто состоящей из смолы или чего-то подобного, вязкого, мерзкого, медленно текущего. Её голову увенчивал терновый венок, хотя понять, что этот пузырь был головой было сложно, ведь на нём не было совсем никаких черт, свойственных живому существу. И это нечто можно было бы счесть за что-то неживое, вроде чучела, однако, вскоре после нашего появления оно зашевелилось и двинулось в нашу сторону.
Шагала тварь с трудом, едва отлепляя ноги от земли и оставляя после себя смоляные следы. Я понимал, что дотронуться до неё было бы равнозначно смерти, так как в вязкой липкой плоти наверняка можно было бы увязнуть навсегда. Но по сути, опасности она не представляла. У нас не было никакой необходимости убивать её или пытаться с ней драться, ведь мы просто могли уйти от неё. При том, вполне себе прогулочным шагом.
Потянув за собой рысь, я двинулся прочь от существа, что тщетно, но крайне настойчиво пыталось следовать за нами. За изгородью лес был куда более "чистым" и идти по нему было многим проще. Мы шли достаточно быстро, чтобы настойчивый преследователь отстал и скрылся из виду.
Вскоре, наш вояж привёл нас на кладбище. Оно представляло из себя множество заросших могильных камней и порушенных склепов. На противоположном от нас конце поляны, высились ворота, состоявшие из двух внушительных башен с перекладиной между ними. Слишком примечательное строение, чтобы не быть вотчиной бога. Держа факел над головой я уверенно ступил на землю мёртвых.
Проходя мимо могил, я подметил, что ни на одной из них нет ни имён, ни цифр. На камнях были выбиты только абстрактные надписи, едва ли относившиеся к усопшим, если те, конечно, действительно лежали в земле: "пауки плетут свои нити, пока их не раздавят", "братья остаются братьями, пока не появляется женщина", "всё переменчиво: никто не остаётся прежним", "она единственная живая в семье" и другие. Понять, что имели в виду те, кто их оставил, не представлялось возможным. Возможно, это было очередное безумие леса, а возможно они несли какой-то скрытый смысл. Да и в Тихом Лесу едва ли есть разница между первым и вторым.
В центре кладбища стоял громоздкий каменный алтарь, вокруг которого был очерчен белый круг. На алтаре стояла маленькая коробочка. Стоило нам приблизиться, как эта коробочка открылась и из неё полилась музыка. Мы подошли ещё ближе. Оказалось, что внутри ящичка крутилась маленькая фигурка странного существа.
По кладбищу раздался ужасающий рёв и позади нас, за пределами круга, возникло точно такое же порождение леса: дикий, животный взгляд; острые лезвия когтей; громоздкая, сгорбленная, туша. Сложно сказать на какое животное походило это существо, но сразу было понятно, что намерения у него совсем не добрые. Оно ходило кругами, следуя очерченной линии, но не пересекая её. Пасть его изливалась желчью и слюной.
Ни я, ни Аврора, не были сильно удивлены очередной встреченной твари. Хотя, нельзя сказать, что мы не радовались тому, что она не могла прорваться за круг и в то же время оба понимали, что выйти из него теперь будет для нас большой проблемой. Не удивились мы и когда тварь заговорила, продолжая наматывать круги и сверлить нас неосмысленным взглядом:
— Выходите, не испытывайте моё терпение. — голос существа был стрекочущим, будто у того была трещотка в горле.
— Я предпочту испытать. А что насчёт тебя, Аврора? — спросил я у спутницы.
— То же самое. — сказала она.
— Значит, вы умрёте от голода в круге. Не лучше ли принять быструю смерть? — сказала тварь, видимо будучи совершенно уверенной, что сможет договориться со своими жертвами.
— Предпочту взять время, чтобы придумать способ побега. — сказал я монстру также честно, как он пытался убедить нас выйти.
— Ни себе, ни другим… — сказала тварь, будто бы раздосадованная тем, что её просьбу отказались исполнить, — Быть может, тогда хотя бы один из вас выйдет? А я тогда отпущу второго.
При иных обстоятельствах, я бы без сомнения предал свою новую подругу, чтобы спасти свою шкуру. В конце концов, я взял её для того, чтобы если что выиграть себе время. Однако предавать надо лишь тогда, когда эта жертва будет не напрасной. А как я мог довериться первому встречному чудовищу? Какие гарантии оно может дать?
Несмотря на крайне странную открытость монстра, доверия ему не было. Да и не хотелось мне предавать Аврору. Несмотря на то, что мы были знакомы не так уж и много времени, я успел к ней немного привязаться. Кроме того, мы явно разделяли похожие судьбы. Я чувствовал, что если её жизнь закончится подобным образом, то и моя, вскоре будет предана и отдана чудовищу.
Вспоминая того парня, который умер из-за меня и от моей руки… Я ведь тоже не хотел, чтобы с ним всё вышло так, как в итоге получилось. Его жертва не имела особого смысла, не была практичной, да и, наверное, не могла бы быть таковой. Какая жертва вообще стоит того, чтобы её принести? И, главное, откуда у меня вообще такие мысли?
Я имею в виду, что раньше всегда думал о том, как бы спасти лишь себя и использовать других для этой цели с максимальной пользой. Я говорил об этом, но поступал почему-то совсем иначе. Мне вдруг стали не чужды сострадание, самопожертвование, жалость, ответственность и другие чувства, которые я всегда отвергал. Неужели на меня так повлияло объединение? Или, может, что-то другое?
Сначала я взялся спасать лес, потом хотел помочь бесшёрстному, ввязался в самоубийственный бой ради волков и, в итоге, взял с собой случайно спасённую девушку. Быть может, я просто размяк?
— А какие ты можешь дать гарантии? — спросила у монстра Аврора, выразив мои сомнения.
— Если вам недостаточно моего слова, то никаких. Мне нечего вам предложить, чтобы подтвердить безопасность одного из вас. Но разве вас раньше обманывал кто-то, кто так открыто говорил о своих намерениях, ничего не тая?
— Ну кое-кто меня всё-таки обманул таким образом. — сказала девушка и многозначительно посмотрела на меня.
Я не понял, что именно она хотела этим сказать. В последнее время я вообще понимаю критически мало…
— В любом случае, этого и правда мало. — произнесла Аврора, — Я предпочту посидеть в кругу. А ты, Каин?
— Я тоже, пожалуй.
И мы действительно сели на землю, выжидая. Монстр ещё какое-то время нетерпеливо ходил вокруг, а потом также присел, уставившись на нас. Не знаю, сколько времени мы трое смотрели друг на друга, но хорошего плана побега в моей голове так и не образовалось. Впрочем, он и не потребовался, ибо помощь пришла откуда не ждали, вместе с хлюпающими звуками, донесшимися из-за спины существа.
Оно вздрогнуло и попыталось вскочить, но что-то крепко держало его за спину. По шерсти монстра начала медленно и методично растекаться смола, опутывая его смертельными силками. Видимо, помилованный смоляной монстр, всё это время следовал по нашим следам и только-только добрался до кладбища. Его упорству стоит только позавидовать.
Кроме того, он не только нашёл себе жертву, но и даровал нам свободу. Видимо, иногда насилие и правда бывает лишним. С мыслью об этом я спокойно встал и вышел из круга. Больше бояться было нечего. Под мольбы о помощи от существа, желавшего нас сожрать, мы удалились от странного алтаря. Наш путь теперь лежал к воротам.