- Я ненадолго, правда!
И тут же загадочный проем исчез, вновь появилась янтарного цвета стена с россыпью иероглифов. Сварог остался стоять, разинув рот.
Весь ужас происшедшего доходил до него медленно - словно неспешно нагревался на слабом огне кирпич, - но все же он понял вскоре свое идиотское и печальное положение: императрица Четырех Миров, Высокая Госпожа Небес исчезла неведомо где, черт знает куда заброшенная компьютером Хелльстада, - быть может, к нашему миру тот кусочек леса не имел никакого отношения. Одна. Неведомо где. И ведь что-то она знала, знала! Вполне осмысленно, целеустремленно искала что-то:
- Мэтр, вашу мать! - рявкнул он так, что эхо рванулось носиться по залу, отскакивая от колонн и стен.
Лагефель, страдальчески кривясь, пытался подняться на ноги. Тем временем Сварогу пришел в голову более простой выход - и он, одним рывком оказавшись внутри янтарного стакана, положил на стену ладони, сгоряча даванув на нее так, будто собирался проломить:
Вложенное ему полтора года назад в голову умение не подвело и теперь отныне он знал, как управлять королевским компьютером. Однако особого облегчения это не принесло, поскольку оставались кое-какие сложности:
Он оказался в положении человека, умеющего управлять автомобилем, но решительно ничего не знавшего о том, что таится под капотом. Нажав несколько светящихся квадратов, вышел на нужную базу данных. Компьютер прилежно сообщил, что предыдущий пользователь прошел через "тоннель дау-два" и оказался прямиком в "ответвлении энчери-три-пять" - какая точность, мать вашу за ногу! - "второй ветви" "этажа Лореш".
Вот так. С одной стороны, Сварог получил исчерпывающую информацию. С другой же: Он понятия не имел, что из себя представляют все эти этажи, ветки и прочие сучья: Оказалось, в очередной раз, впрочем, что это сугубо разные вещи - "знать" и "уметь, управлять":
- Мэтр!!!
Лагефель, охая и постанывая, пытался деликатненько просунуться внутрь так, чтобы не задеть повелителя. Без всяких церемоний Сварог посторонился, схватил управителя за плечо и дернул внутрь. Теперь "стакан" напоминал обычный советский автобус в час пик.
- Что это все значит? - крикнул Сварог яростно. - Вот эти все ветки и этажи?
Он еще раз, для вящей наглядности, вызвал на стену весь путь, проделанный Яной по недрам компьютера.
- Она прошла через дверь и закрыла ее за собой:
- Это я понимаю, кот ты ученый! - заорал Сварог. - Куда она прошла? Куда делась? Разнесу тут все, мать твою!
- Это проход в соседний мир: нет, не в мир: мир - это ведь целая планета, целая вселенная: а эти места словно бы кусочки: небольшие комнатки, примыкающие к главному зданию:
- Заводи, что ли?
- Да, некоторые используют именно эту терминологию, например, именно так они именуются в трактате:
- К черту трактаты! - рычал Сварог. - Подотрись трактатами! Это, выходит, какая-то Заводь?
- Да, государь:
- Так, - сказал Сварог, обретя холодную ясность мышления. В конце концов, ничего жуткого пока что не произошло. - Я сейчас открою дверь, а ты присматривай, чтобы она случайно не закрылась:
- Случайно она закрыться не может:
- Все равно присматривай, - сказал Сварог.
Протиснулся мимо управителя, набрав предварительно все нужные коды, схватил прислоненный к стене топор и вернулся в "стакан", где уже зиял проем. Тот же солнечный день, те же деревья, вот только птица больше не орала - видимо, Яна ее спугнула:
Сварог выскочил на ту сторону. По инерции пробежал пару шагов вперед, огляделся. Зрелище было, мягко скажем, не вполне обычное: посреди мирного пейзажа, зеленого редколесья - деревья очень походили на сосны, хотя иголки выглядели иначе - торчал проем в другой мир, словно вырезанный магическим ножом аккуратно и четко, в этом проеме виднелись янтарные поверхности в разноцветной каббалистике символов и растерянная физиономия мэтра Лагефеля.
Ну, а дальше-то что? Земля, поросшая густой зеленой травкой, среди которой там и сям виднелись тугие бурые шляпки грибов, не сохранила никаких следов. Куда Яна отправилась, в какую сторону, определить невозможно. Если только ты не куперовский индейский следопыт - а к ним Сварог вовсе не принадлежал. Как он ни рылся в памяти, перебирая всю магическую чепуху - ну, и не такую уж чепуху, которую ему тут натолкали в голову, не нашел ничего, способного сейчас помочь. Если и были на свете заклинания, превращавшие человека в Кожаного Чулка или Чингачгука, Сварог таковыми не владел:
Он пробежал в одну сторону, в другую. Куда ни глянь - тихий, мирный лес. Деревья, трава и грибы. Покойные лесные запахи и тишина. Тупик.
Выть хотелось от дикой безнадежности ситуации. Выть, выть, что-то это напоминает, какие-то ассоциации проявляются: Ну конечно же, болван ты этакий!
Он бегом вернулся назад, в "стакан", мимоходом крикнув оторопело посторонившемуся Лагефелю: "Ничего не трогать, пусть так все и остается!", опрометью выскочил из тронного зала. И понесся к выходу по широким коридорам, уворачиваясь от торчавших там и сям золотых истуканов, уронив беломраморную скульптуру, с грохотом разлетевшуюся в куски у него за спиной.
Оказавшись у парадного входа, набрал в рот побольше воздуха и шумно его выдохнул, мысленно издав пронзительный свист. Собственно, это и не свист был, а: К черту такие ученые тонкости, не до них сейчас!
В нескольких шагах от замка ночная тьма еще более сгустилась - на земле сидел огромный хелльстадский пес, случайный, оказавшийся ближе всех. Одно из тех созданий, что, к счастью, безоговорочно выполняли любой приказ своего короля:
Через несколько секунд Сварог уже мчался обратно в тронный зал, а по пятам за ним бесшумно неслось черное чудовище с лошадь размером. Еще издали Сварог отчаянно замахал мэтру - да уйди ты с дороги, мать твою так! Лагефель ошалевшим зайцем выскочил наружу, Сварог ворвался внутрь, как ураган, проскочил на ту сторону - и, когда пес встал с ним рядом на жесткой земле неведомого мира, приказал ему: "Ищи!" Конечно, опять-таки мысленно.
Огромный черный зверь пригнул голову, шумно принюхался - и вскоре, обрадованно рявкнув, трусцой припустил по лесу. Сварог двинулся следом, зорко оглядываясь, но так и не усмотрев пока что никаких чудищ, черных магов, лесных разбойников и прочих опасностей. Они двигались по самому обычному лесу, потом оказались на самой обычной прогалине, вновь углубились в самый обычный лес:
Так они отмахали с пол-лиги - впереди, держа нос над самой землей, трусил пес, следом двигался Сварог. Он, наконец, обнаружил первое отличие здешнего мира - несмотря на то, что вокруг, как и было первоначально подмечено, стоял ясный солнечный день, на небе не было солнца. А также луны, звезд и прочих небесных тел. Откуда брался свет, непонятно. Ну и хрен с ним, не это главное:
Выйдя из леса, они оказались возле неширокой дороги, тянувшейся из-за горизонта к высокому округлому холму. Судя по узким колеям, навозу и отпечаткам копыт, по ней ездили исключительно экипажи, приводившиеся в движение животными. Впрочем, это ни о чем еще не говорило - в иных уголках покинутой Сварогом Земли вполне мирно уживались и запряженные лошадьми телеги, и сверкающие лимузины с двигателями внутреннего сгорания:
Пес свернул направо, к холму, они двигались теперь по обочине дороги. Оказавшись на вершине зеленого холма, Сварог быстренько огляделся. Там, куда они направлялись, дорога снова сворачивала в лес. По сторонам, насколько хватало взгляда, простирались то леса, то открытые пространства - причем некоторые из них походили на посевы, что опять-таки говорило о присутствии человека: или, по крайней мере, неких существ, умеющих возделывать землю и сеять на ней что-то. В конце концов, мохнатые Крошки-Огородники, выращивавшие в Хелльстаде "мясные" тыквы, вообще не были людьми:
Они спустились с холма, миновали неширокий лесок. Пес уверенно шел по следу: но Сварог остановил его. Следовало осмотреться. Начинались обитаемые места:
Слева, уардах в двухстах от дороги, расположилась самая натуральная деревенька - полсотни домов, довольно неказистых, дощатых и бревенчатых, с конусообразными крышами. Отсюда можно было рассмотреть, как меж ними спокойно, неспешно передвигаются некие фигуры - ходившие на двух конечностях, вроде бы похожие на людей. Донеслось что-то вроде коровьего мычания и собачьего бреха. К добру подобные этнографические наблюдения или к худу?
А вот справа, буквально в двух шагах от дороги, расположилось длинное каменное строение. Вывеска на нем была непонятной - на почерневшей доске с полдюжины загадочных знаков, намалеванных белой краской давным-давно и уже порядком осыпавшихся, - но этот дом с покосившейся крышей более всего напоминал самую обычную придорожную корчму. Коновязь слева от входа, к которой привязаны три низеньких мохнатых лошаденки, запряженных в четырехколесные телеги, не особенно и отличавшиеся от таларских. Изнутри, через распахнутые окошки, слышны разговоры - вроде бы на понятном языке:
Решительно потянув за тронутое ржавчиной кованое кольцо, Сварог распахнул противно завизжавшую низкую дверь и вошел. Точно, корчма. Не из роскошных. Столы и табуреты из грубых плах, пол давно не метен, запахи недвусмысленно свидетельствуют, что мясо тут лежалое, а капусту готовили на не самом лучшем кухонном жиру, уже не единожды участвовавшем в процессе. И тем не менее именно эти незатейливые бытовые детали вкупе с уже подмеченными позволяли думать, что вокруг - не какие-то там края вампиров или волшебные страны, черт-те кем населенные, а нормальные, в общем, места, где живут нормальные, в общем, люди.
Те экземпляров шесть-семь, что за столами хлебали варево из грубых глиняных мисок, запивая какой-то сивухой из грубых оловянных стаканов, от людей почти не отличались. Уши у них, правда, были несколько иной формы, совсем круглые и без мочек, волосы странного пепельного цвета, неуловимо чужого, а носы что-то чересчур уж маленькие, сущие пуговки, но все же у них больше общего с каким-нибудь таларским землеробом, чем с ямурлакским вампиром: Одежда незатейлива, однообразна - этакая посконная рота, уж никак не баре:
На Сварога взглянули мельком - и продолжали хлебать да запивать. Лишь хозяин, лысоватый пузан в кожаном жилете на голое тело, вышел из-за стойки, присмотрелся более внимательно, особенное внимание уделив топору.
- Чво ваша мылсть жалают? - спросил он громко и, пожалуй что, почтительно. - Услужыть можм, чем угодно будит вашей мылсти, едой, пытьем, али там прочиго:
Сварог его, в общем, понимал - тот же язык, только здорово исковерканный.
- Здесь не проходила девушка в мужской одежде? - спросил он внятно, ломая голову, как бы исковеркать слова так, чтобы стало понятнее. - В черном костюме, синеглазая?
- Про што ваша мылсть толкуит? - почесал в затылке хозяин. - Девышки в мыжской отешти не бывают, прилишные, я в виду имею. Девышке в жескей отеште хотить полошено.
- Значит, не заходила она сюда? - настаивал Сварог. - И мимо не проходила? Девушка в мужской одежде?
Тут один из сидевших за столом лицом к окну завопил так, словно кто-то спрятавшийся под столом попытался его охолостить и в этот самый момент уже залез в штаны жуткими клещами. На его вопль обернулись остальные - и дружно подхватили, вскочив, обливая себя варевом из перевернутых мисок, опрокидывая табуреты, тыча пальцами в окно.
Там, за окном, ничего из ряда вон выходящего не наблюдалось - всего-навсего черный гарм, хелльстадский пес размером с лошадь, заглядывал в оконце, шумно сопя, для чего ему пришлось наклонить голову так, что отлично просматривался весь его немаленький рост.
Однако, судя по бурной реакции здешних пейзан, гармов они никогда в жизни не видели и увиденное привело их отнюдь не в восторг, а в самый что ни на есть панический настрой. Не сговариваясь, они шумным табунком кинулись за стойку, пытаясь спрятаться за ней всем скопом.