Боевые порядки осаждающих были безукоризненны. Сварог физически ощущал повисшую над бранным полем напряженную тишину, знакомую по прежней жизни.
Он не уловил момента, когда черная собака сорвалась с поводка. А может, ее отпустили специально. Черное поджарое тело мелькнуло меж солдатами, стелясь в целеустремленном, неудержимом беге, перемахнуло траншею по широкому дощатому мостику. Две других траншеи пес просто-напросто перепрыгнул с изумительным проворством - и помчался к воротам, его бег напоминал полет стрелы по прямой. Со стен, насколько Сварог разглядел, по собаке не стреляли.
Он на секунду отвел глаза от собаки, привлеченный шевелением меж зубцов, и потому не успел заметить, как это произошло:
Казалось, крепость сотряслась, словно бумажная, - но это, скорее всего, вздрогнул снимавший, как любой на его месте. Ослепительное, лимонно-желтое пламя рванулось из проема ворот, мгновенно распространилось, взлетев над зубцами, - и с внутреннего двора крепости взлетели гейзеры огня, пожирая корчившиеся на стенах фигурки, взметнулись над зубцами чудовищными плюмажами, выше флюгеров на башнях: Крепость вмиг окуталась странным пламенем, напоминая теперь уголек в печи.
Горротские шеренги пришли в движение. Надрывались рожки, трещали барабаны, ряд за рядом, сомкнув строй, опустив протазаны, двигался к бушующему пламени без особой, сразу видно, охоты, но сержанты неистовствовали, крутя палашами на головой, орали офицеры, в боевых порядках размеренно шагал генерал в черной кирасе, сопровождаемый штабными и адъютантами, уже не принимавшими картинных поз. Судя по поведению всех, происшедшее им было в диковинку, - но приказ и воинский долг гнали вперед, прямо в пламя, сожравшее уже, кажется, всех до единого защитников крепости.
Сварог отыскал взглядом странную троицу: они-то не двинулись с места, стояли, сложив руки на груди, переглядываясь с гордым видом несомненных триумфаторов. Удалось даже расслышать, как полковник проговорил:
- :не меньше, чем "Рубиновый клинок", господа мои, честью клянусь! А то и "Солнышко" с мечами и цепью! Вот попомните мои слова, такая удача:
Лимонно-желтое пламя волшебным образом утихло, унялось, исчезло совершенно. Что-то полыхало в крепости, что-то дымило, чадные языки огня вставали над стенами, но это было иное, привычное, человеческое, если можно так сказать, лишенное всякой необычности и странности: Стены были пусты, а вместо ворот зиял проем, камни покрывал слой копоти, и можно было рассмотреть валявшиеся во дворе ссохшиеся трупы, больше напоминавшие головешки:
По рядам прокатился рев - ободренные исчезновением диковинного пламени, штурмующие ринулись вперед, расстроив боевые порядки, сломав строй, обгоняя офицеров. Пытаясь опередить всех остальных, знаменосец с королевским штандартом, явно зарабатывая положенный за подвиг орден, припустил к воротам заячьими прыжками, так, что за ним с трудом поспевали четыре штандарт-юнкера с мечами наголо. Ну конечно, той дюжине, что первой ворвется в неприятельскую крепость, полагается не просто орден, а еще и почетная подвеска к нему, изображающая башню: Ах, как чешут ближайшие, отпихивая друг друга:
Знаменосец ухитрился-таки первым влететь в ворота, сообразив в последний миг наклонить знамя, чтобы не сломать о низкий свод золоченое навершие древка. Вот и готов свежий кавалер. Следом повалили окончательно сломавшие строй солдаты. Генерал в окружении блестящей, повеселевшей свиты остановился неподалеку от ворот, подбоченившись, - как и предписано здешними воинскими обычаями, дожидался, когда какой-нибудь прыткий офицерик, пыжась от выпавшей на его долю нешуточной чести, доложит по всем правилам, что фортеция взята. Тогда только и подобает полководцу величественно вступить под своды покоренной твердыни:
Вспыхнул свет. Изображение погасло.
- Раутар говорил, нужно просмотреть покадрово: - тусклым голосом сказал Сварог.
- Это успеется, - отмахнулся Гаудин. - По-моему, и так все ясно. Я помню ваш отчет. В точности так обстояло в Равене с теми двумя пожарами, верно? Разве что там были люди, а здесь - собака. Принцип один. Живые существа, представляющие собою мощные зажигательные бомбы:
- Ага, вот именно, - сказал Сварог. - Нет другого объяснения. Псина подбежала к воротам - и моментально полыхнуло: Что это было такое?
- Не знаю, - быстро, досадливо ответил Гаудин. - Не знаю, вот и все:
Впервые за все время, что Сварог его знал, бесстрастный и ироничный глава тайной полиции Империи выглядел растерянным. Но это моментально прошло, вернулась прежняя маска, олицетворение меланхоличной загадочности.
- Я не знаю, - повторил Гаудин совсем спокойно. - И не скажу, что это приводит меня в уныние, а о страхе и речи быть не может. Там, внизу, хватает неразрешенных пока загадок. Сейчас прибавилась новая, только и всего. Вздумай я предаваться терзаниям из-за каждой новой загадки, давно бы сошел с ума. Но зрелище впечатляет, признаться. Это что-то новенькое. Как бы мне хотелось добраться до короля Стахора:
- Но у вас есть:
- Эта запись? Увы, доказательством она служить не может. - Улыбка Гаудина тоже была прежней, насквозь знакомой. - Все доказательства - я имею в виду пса бесследно исчезли. Как те, в Равене: Вам не раз уже, должно быть, приходилось слышать, что мы живем в эпоху просвещенной монархии. Нельзя призвать Стахора к ответу на основании этой записи. Что мы ему, собственно, можем предъявить? Вспомните, что вам сказал Раутар по поводу происшедшего с ним: не магия, а чистейшей воды наука. Подозреваю, мы и теперь имеем дело с чем-то похожим: а это опять-таки усложняет поиск доказательств. Неминуемы бюрократические игры и засасывающие, словно болото, бесконечные словопрения. С ходу можно сказать, что первым поднимет шум милорд имперский наместник Горрота, которому обязательно покажется, что данное разбирательство ставит под сомнение его компетентность и служебное рвение. Вам-то такое в диковинку, а я уже научен горьким опытом. Наместники - народец своеобразный. Снова начнут кричать, что я веду подкопы посредством данного случая под сам институт имперских наместников, пытаюсь создать впечатление, будто они не в силах сами контролировать происходящее во вверенных им королевствах, - и так далее, и тому подобное:
Сварог произнес безразличным тоном:
- Раутар говорил о некоем Ледяном Докторе. Он особенно подчеркивал, что Ледяной Доктор - в Горроте:
Гаудин выпрямился в кресле, его голос звучал сухо и непреклонно:
- Вздор. Даже у толковых профессионалов есть свои пунктики и заблуждения. К тому же состояние, в котором он тогда находился, могло повлиять на психику. Вы, конечно, не знаете, откуда вам знать: Так вот, за последние сорок лет Ледяного Доктора с превеликим шумом и вселенской помпою "обнаруживали" трижды. В разных уголках Талара. И всякий раз оказывалось, что тамошние странности имели более приземленное объяснение. Это порочная привычка, право, - связывать любую странность с Ледяным Доктором. Нет никакого Доктора. Больше нет. Был, да весь вышел. Когда сбили его драккар, я был в одной из боевых машин, ясно вам? Я вел погоню, я видел его труп, который впоследствии опознали: А вы говорите!
- Ну, я просто повторяю то, что слышал от Раутара, - сказал Сварог примирительно. - То, что он просил непременно довести до вашего сведения. Я прилежно отрапортовал, и не более того. Собственно, я плохо представляю, что это за Доктор такой: Даже не знаю, с земли он или: отсюда.
- Отсюда, - сказал Гаудин. - Немного найдется людей, которых я бы с превеликим удовольствием зарезал собственными руками. Не убил на дуэли, не застрелил, а именно зарезал бы, как крестьяне режут скотину, и рука не дрогнула бы, пусть это и несовместимо с дворянской честью: Уникальная была личность, лорд Сварог. И гораздо дольше, чем следовало, украшала собою Магистериум:
- А все-таки, он антланец или лар?
- Лар, к сожалению, -поморщился Гаудин. - Потому и смог развлекаться так долго. Не спорю, вполне возможно, он был и вправду гением: но вот имелась ли у него душа, сильно сомневаюсь. Как учит меня жизненный опыт, тех, кто реально заключил договор с дьяволом и продал душу, в сто раз меньше, чем о том судачит молва: и мне временами кажется, что уж у него-то договор был: Попробуйте представить себе ученого с могучим, холодным умом, но абсолютно не отягощенного морально-этическими препонами:
- Представляю.
- Да нет, вряд ли, - убежденно сказал Гаудин. - Уверен, не представляете. Если как-нибудь захотите обеспечить себе стойкую бессонницу на несколько ночей, попросите у меня его досье. Я вам его предоставлю. Там все отчеты о его лихих экспериментах - по крайней мере о тех, которые стали известны. С недельку вас не хуже болотной лихорадки будет колотить отвращение к миру и человечеству, гарантирую. - Он понизил голос. - Канцлера, знаете ли, вытошнило, когда он осматривал лаборатории, а уж его светлости лучше, чем кому-либо, знакома изнанка нашего мира, вся грязь, все стыдные тайны: Были, например, эксперименты с генной инженерией: вроде попыток получить гибрид человека с крокодилом или создать дерево-людоеда вроде кусай-дуба из ратагайских сказок. Женщины, которым не давали родить, - пытались сделать так, чтобы ребенок и далее развивался во чреве. Это Ледяной Доктор вычитал в каких-то древних книгах, что таким путем некогда выращивали сильнейших магов-эмпатов: Попытки создать собственных кентавров, в подражание сильванским. Животные с человеческим мозгом. И так далее, и тому подобное. За всяким экспериментом - десятки уничтоженных людей, как антланцев, так и похищенных на Харуме. Все-таки он был гением, мерзавец этакий. Многие им сотворенные монстры, как ни удивительно: функционировали, и довольно сносно. Я до сих пор не уверен, что мы вскрыли все. И все нашли: В общем, он заигрался, как частенько случается с подобными типами, даже гениальными, тем более гениальными. Лабораторным сырьем стали, самое малое, шестеро ларов. Увы, действовать пришлось в страшной спешке, а потому все закончилось банальной и бездарной перестрелкой с погоней: но как бы там ни было, мы его настигли и прикончили. - Он мечтательно прищурился. - Тогда мы болезненно и весьма качественно прищемили хвост Магистериуму с его любимыми теориями о безграничных путях познания, не скованных никакими запретами и моралью. Нагнали страху. Возмущение в обществе было чересчур велико. На какое-то время они, в Магистериуме, притихли, перестали заглядывать за грань. Но, как показал ваш случай, всех сорняков так и не вырвали. По чести говоря, я и теперь, после недавних арестов, не уверен, что мы выдрали все корешки. "Черная радуга" - вещь серьезная:
Сварог понимающе помолчал. Уж тут-то он прекрасно был осведомлен. Ему успели рассказать подробно о том, как две боевые машины Магистериума вышли на перехват его ковров-самолетов, чтобы уничтожить без колебаний всех, кто там был, о том, как поднятые по тревоге браганты Серебряной Бригады в коротком и яростном воздушном бою, не стесняясь в средствах, остановили преданных науке интеллектуалов: В результате чего, будем реалистами, у Сварога прибавилось в Магистериуме потаенных недругов, о чем он старался не думать:
- А может, все же:
- Бросьте, - поморщился Гаудин. - Говорю вам, мы опознали труп со стопроцентной вероятностью. Есть методы:
- Но ведь не на пустом же месте родилось убеждение, что он уцелел? Если уж его "находили" трижды? Было, надо понимать, нечто, сближавшее эти случаи:
- Глупости, - сказал Гаудин. - Похожесть еще не означает тождественности. Забудьте о нем. Раутар, как и кое-кто из его предшественников, гонялся за миражами. Безусловно, у короля Стахора есть потаенные лаборатории, где работают над какой-то, вульгарно выразимся, чертовщиной: но это, уверен, абсолютно земное. А уровень земного чернокнижья, в том числе и того, что пока укрывается от нашей службы, не настолько уж высок. А что до Ледяного Доктора: Видите ли, все без исключения его эксперименты требовали здешней аппаратуры, здешних возможностей, здешних достижений. И никак иначе. Допустим - исключительно ради вас на миг допустим! - что он остался жив. Чисто теоретически, абстрактно допустим. И что же? Никакой гений не способен, скрываясь где-то на земле, восстановить оборудование, даже жалкое подобие здешних лабораторий. Нет, исключено. А эти три: живых бомбы: Я повторяю, до сих пор там и сям всплывает из небытия нечто, считавшееся прочно забытым. Или объявляется очередной гений гении, прах их побери, совершенно непредсказуемы. Но ничего страшного. Если хотите, возьмите у меня так называемый "Кодекс жути ночной". Под этим пышным названием скрывается сухой отчет о примерно двухстах с лишним феноменах, которые мы до сих пор не в состоянии объяснить. Ну и что? Все это - мелконькие, локальные феномены, в большинстве вовсе не опасные при условии осторожного с ними обращения. Вы - человек здесь новый, а потому, простите, с детским восторгом бросаетесь к иным сомнительным сенсациям. А я долгонько служу, многого насмотрелся: Словом, "Кодекс" я вам пришлю нынче же вечером. Изучите на сон грядущий. И станете гораздо спокойнее относиться к разным чудесам: Ну, а что касается Горрота: Доберемся когда-нибудь и до Стахора. И умельцев, мастерящих живые бомбы, непременно возьмем. Невозможно предвидеть появления иных гениев, предвидеть, что им может прийти в голову. Однако выявленных хитроумцев не так уж трудно вылавливать: - Он вдруг ухмыльнулся. - Вот взять хотя бы вас. Нет, я не в том смысле, что вас следует вылавливать: Я о том, что вы собственной рукой покончили с одной из самых жутких и устойчивых легенд - я о Хелльстаде. А ведь тысячи лет люди сочиняли страшные сказки: И как же вы себя теперь чувствуете в роли хелльстадского короля?
- Как идиот, - признался Сварог. - Нет никаких страшных тайн - по крайней мере, мало-мальски больших. Мелочишки, правда, наберется целый ворох, но это не то: По большому счету, у меня в руках вдруг оказалась огромная, сложная игрушка - я еще не изучил Хелльстад до конца, но выводы могу сделать уже теперь. Действительность оказалась донельзя прозаической: кучка реликтовых чудовищ, немножко тварей, в свое время сконструированных покойным королем, несколько уцелевших со времен Шторма зданий: Знаете, вашему миру крупно повезло. Подумать страшно, что могло случиться, если бы в свое время власть над Хелльстадом захватил кто-то поумнее и несколько разностороннее покойного короля:
- Но ведь сейчас, по-моему, именно это и произошло? - каким-то незнакомым голосом, пусть и с деланной бравадой, сказал Гаудин.
Нехорошее у него было сейчас лицо: Молчание затянулось. Они не смотрели друг другу в глаза. Наконец Сварог сказал с кривой улыбкой:
- Типун мне на язык: Скажите сразу, я, вообще-то, смогу по окончании нашего разговора из этой комнаты выйти? И пойти куда захочу? И не опасаться, что по дороге или чуточку позже вдруг:
Он прекрасно понимал, что улыбочка у него сейчас вымученная. В точности как та, что прямо-таки зеркальным отражением застыла сейчас на застывшем лице Гаудина.
- Полноте, к чему такие мысли и подозрения, - мягко сказал Гаудин. Императрица ни за что не позволила бы и не простила нам:
- Многозначительная оговорка, - сказал Сварог. - Открывает простор для домыслов и реконструкций кое-каких недавних бесед, посвященных моей скромной персоне. Дискуссии о моей дальнейшей участи были, надо полагать, весьма оживленными?
- А вы ожидали чего-то другого? - серьезно спросил Гаудин. - Нет, в самом деле? Бросьте, вы не настолько наивны. Интересно, на моем месте вы что, встретили бы новость о новом хозяине Хелльстада милой и лучезарной улыбкой идиота? Позвольте усомниться.
- Послушайте, - в сердцах сказал Сварог. - Я вовсе не стремился заполучить эту шапку. - Он сердито хлопнул ладонью по безвинной митре из серебряных сосновых шишек тончайшей работы. - На землю меня отправили вы. И в Хелльстад, строго говоря, меня загнал не только Конгер с Амондом, но еще и вы, обозначив именно такие условия игры. Вам не кажется? Можно подумать, что я рвался к хелльстадскому трону из всех человеческих сил: Да я с превеликим удовольствием убрался бы оттуда, отпусти он нас по-хорошему!
- Согласен, все произошло по глупой случайности. Но ведь это ничего не меняет:
- Так выйду я отсюда или нет? - почти грубо спросил Сварог.
- Да выйдете, успокойтесь: - усмехнулся Гаудин. - Позвольте быть с вами предельно откровенным, как встарь: дискуссии о вашем будущем и в самом деле имели место: и они были, нетрудно догадаться, более чем оживленными. Но они отнюдь не напоминали деловую встречу наемных убийц в окраинном трактире. И людоедских предложений прозвучало гораздо меньше, чем вам, сдается, мерещится. Во-первых, ситуация из тех, что не терпит излишней торопливости. Во-вторых: Вы знаете, мы не испытываем перед Хелльстадом столь уж панического страха. Как-никак все эти пять тысяч лет он не доставлял окружающему миру ни малейших неприятностей. Гипотезы о том, что Хелльстад представляет собой самозамкнувшуюся систему, ничуть не склонную к внешней экспансии, родились не сегодня и не вчера. Их вдумчиво разрабатывали еще наши предки - и оказались, в общем, правы. В конце-то концов, у нас достаточно возможностей, чтобы справиться и с Хелльстадом. В-третьих же: Можете не верить, но порой я испытываю к вам самую обычную человеческую симпатию. И хочу верить, что сумел вас немного узнать. И потому не жду от вас особенных неприятностей. Конечно, некий риск остается: Власть всегда меняет людей, частенько не в лучшую сторону, эта нехитрая и печальная истина проверена всей историей человечества. А уж власть над Хелльстадом: И как тут не зародиться опасениям? Вполне понятно, что вас еще долго будут пристально изучать, и к интересу здесь примешивается боязнь:
- Боязнь чего?
- Если пользоваться строго научной формулировкой - неизвестно чего, грустно усмехнулся Гаудин. - В том-то и беда. Больше всего люди склонны пугаться неизвестного, и ваш покорный слуга отнюдь не исключение. Вы только поймите меня правильно, ситуация деликатнейшая, хотелось бы обойтись без детских обид и ненужного гонора: Меня тоже нужно понять, дураков и любителей решать сложные вопросы с кавалерийского наскока я умею сдерживать: но и сам просто обязан немного тревожиться: По долгу службы, если хотите. Даже если вы со мной искренни и не держите камня за пазухой, есть другая опасность: В Хелльстаде не одни лишь игрушки да реликтовые чудища. Коли уж там имеются, как бы это лучше сформулировать: законсервированные кусочки прошлого, можно опасаться самого худшего. Я даже не того боюсь, что вы в один прекрасный день начнете играть против нас. Я боюсь, что там может покоиться нечто. О чем даже покойный король не подозревал. Бывали уже: ситуации. Когда после совершенно безобидных слов или действий вдруг распахивалась некая бездна и оттуда появлялось то самое нечто. Вы же сами с чем-то подобным сталкивались - тогда, в туннеле, когда неведомо откуда, очень может быть, из того загадочного зеркала, на вас двинулся великан:
- Да, воспоминания мерзопакостнейшие, - согласился Сварог.