- Уймись, - сказал Сварог. - Я тебе потом расскажу одну печальную историю, и она, уверен, спесь с тебя собьет: - Он повернулся к Леверлину. - Ну, а ты-то какими судьбами объявился в облике тайного королевского посла? Помнится, тебя придворная служба никак не привлекала:
- Времена меняются, знаешь ли, - сказал Леверлин серьезно. - Долго объяснять: Конгер хочет тебя видеть, дело у него важнейшее, отлагательств не терпит ни малейших. Он совсем плох, уже не встает и давно не может есть: Нужно поторопиться. Я тебя никогда ни о чем не просил, но сейчас просто-таки умоляю. Мы должны немедленно отправиться в Равену.
- Вот кстати, - насупясь, оборонил Баглю. - Любезный граф, я ничуть не подвергаю сомнению ваши полномочия и верительную грамоту: но не объясните ли, как это вы ухитрились попасть в пределы нашего королевства? Вы не пересекали границу, вы не приплыли морем - просто возникли словно из-под земли:
- В некотором смысле: - Леверлин не смотрел на него, неотрывно глядя на Сварога. - Дружище, мы должны торопиться: Времени нет совсем.
- Подожди, - растерянно сказал Сварог. - Даже если плыть на пароходе, пройдет не меньше недели:
Последние события сделали его недоверчивым - и потому он, едва вернувшись в этот тихий и уютный домик, пустил в ход все свое умение. Чтобы убедиться точно: это именно Леверлин, старый друг и сподвижник, боевой товарищ, а не какая-нибудь тварь в его облике. Ошибки быть не могло: это Леверлин, и никто другой:
- Есть другая дорога, не такая длинная, - загадочно сказал Леверлин. Совсем даже короткая: Мы можем отправиться немедленно. Говорю тебе, дело важнейшее и срочное.
- Другая дорога? - с сомнением произнес Баглю. - Ваше величество, мне все это страшно не нравится:
- Умерьте вы подозрительность, глэрд, - махнул рукой Сварог. - Этому человеку я доверяю полностью. Не так уж много на свете таких людей: - И решительно поднялся. - Глэрд, вы уж сами придумайте что-нибудь, чтобы объяснить мое недолгое отсутствие. С вашей сноровкой это будет легко. - И грозно нахмурился. - Кажется, вы намерены возражать?
- Да что вы, ваше величество, - ответил Баглю с грустной покорностью судьбе. - С вами не поспоришь, я это уже уяснил на недавних примерах:
:Сварог никогда не бывал в той части города, куда Леверлин привел его и Мару, - закатная окраина, тихий квартал степенных ремесленников, главным образом Золотой и Серебряной гильдий, а потому дома здесь были в два, а то и в три этажа, а на проходящих женщинах красовались золотые и серебряные украшения. Хозяин одного из домов встретил пришедших молча, словно так и следовало, словно к нему каждый день посреди ночи вламывались незнакомые люди. Он лишь поклонился и отодвинулся в сторону с видом человека, от которого ничего сейчас не зависит. Леверлин уверенно направился в дальнюю комнату, своим ключом отпер низенькую дверцу, мимоходом прихватив со столика лампу. Первым спустился по узкой каменной лесенке.
Еще одна дверь, такая же низкая, окованная затейливыми железными полосами. Леверлин отпер и ее, Другим ключом, пропустил вперед Сварога с Марой, вошел сам. Они оказались в невысоком и коротком, длиной не более десяти уардов коридоре - а может, тоннеле, - сплошь выложенном замшелым камнем. Тщательно задвинув засов, Леверлин тихо сказал:
- Вот и все:
Сварог с любопытством огляделся. Дверь, в которую они вошли, была единственной. Впереди - тупик. Однако, твердо решив по своему давнему обыкновению ничему не удивляться лишний раз, он сказал с наигранной бодростью:
- Что-то это не похоже на короткую дорогу:
- И тем не менее: - слабо усмехнулся Леверлин. - Идите за мной.
Он первым двинулся к противоположной стене, и все трое встали возле замшелой кладки, судя по виду, сложенной очень и очень давно. Пахло плесенью, сыростью, раздавленными тараканами.
- И что дальше? - скептически хмыкнула Мара. Вместо ответа Леверлин решительно задул лампу. Пояснил уже в темноте:
- Так будет лучше, честное слово:
Не теряя времени, Сварог посредством всего четырех произнесенных про себя слов вернул способность видеть в темноте.
И ничего не увидел. Совсем. Коридор исчез, вокруг клубились, струились, завивались тяжелыми спиралями непонятные потоки - то ли дыма, то ли неведомой жидкости, что-то пронеслось сквозь его тело, словно порыв ветра сквозь решето, в глазах помутнело окончательно, непонятная тяжесть на миг пригнула к земле:
Послышалось чирканье спички, вновь вспыхнул фонарь. Вокруг снова были каменные стены, покрытые плесенью и мхом. Та же дверь, тот же засов.
- И что теперь? - спросила Мара, судя по тону, нимало не потерявшая самообладания.
- Все, - ответил Леверлин просто.
Он подошел к двери, одним движением открыл хорошо смазанный засов, поманил их.
За дверью не было ни комнаты, сквозь которую они только что прошли, ни самого домика. В лицо им пахнуло ночной прохладой, они стояли в небольшом искусственном гроте, и в проеме на ночном небе виднелись звезды.
И уардах в двадцати от них возвышался прекрасно знакомый Сварогу королевский дворец в Равене - высокие острые крыши над верхушками сосен, Башня Звездочетов слева: Он даже узнал это место в парке: поблизости должна стоять позеленевшая от времени медная статуя Эльгара Великого, где-то неподалеку и фонтан:
Из гордости он не пустился в расспросы немедленно, но Леверлин, должно быть, прекрасно понимавший его состояние, тут же пояснил:
- Вот так и выглядит коротенький кусочек Древних Дорог, на который нам чисто случайно посчастливилось наткнуться:
Сварог отложил в памяти это "нам" - у него и раньше имелись кое-какие вопросы к боевому товарищу, которые вспомнились вновь. Тем временем Леверлин, достав свисток, прошил ночной воздух пронзительной трелью. К нему моментально кинулся бесшумно возникший из ближайших кустов человек в ливрее, что-то кратко сообщил на ухо. Даже в ночной тьме Сварог разглядел, какое у старого друга озабоченное и горестное лицо.
- Пойдемте, - сказал Леверлин, кивком отпуская лакея. - Времени совсем мало:
Глава 13
СЫН УЖАСНОГО КОРОЛЯ
В обширной комнате все три высоких окна были распахнуты настежь, но все равно в ноздри навязчиво лез тот неопределимый запах, что свойствен тяжким болезням. К нему примешивалась и острая, резкая вонь - это в жаровне у изголовья густо дымили какие-то корешки, и лейб-медик в простом холщовом балахоне с закатанными рукавами с помощью небольших мехов непрестанно гнал этот дым на лежащего короля. У изголовья неподвижно - руки на коленях, фигура напряжена сидел невысокий человек с грубым, некрасивым лицом тупого золотаря или деревенского дурачка. При одном взгляде на него с трудом верилось, что он способен хотя бы сложить в уме один и два, но, судя по вицмундиру коронного министра (более высоких чинов на земле попросту не имелось) и по тому, что он был здесь единственным посторонним (лекари, конечно же, не в счет), человек это был не простой и отнюдь не глупый - дураков и примитивов Конгер возле себя не держал:
Свет давала одна-единственная карбамильская лампа, горевшая у самого изголовья, так что комната тонула во мраке, но Сварог и так чувствовал, что никто не прячется по углам, не подслушивает за портьерами. Еще на лестницах и в коридорах, когда Леверлин уверенно вел его в покои смертельно больного короля, он видел, что это крыло дворца прямо-таки набито стражей, - повсюду, в три ряда перегораживая дорогу, стояли Синие Мушкетеры и ликторы в цивильном с оружием на изготовку, а в парке верхами расположились конные гвардейцы, дворец был набит войсками вплоть до головорезов адмирала Амонда из морской пехоты, в большинстве своем по собственному желанию выдернутых с каторги, дабы искупить лихой службой пожизненные или просто астрономические срока:
- Уйдите все, - раздался слабый голос. - Коновалы - тоже.
Человек в мундире коронного министра встал первым, проходя мимо Сварога, легонько кивнул ему с видом старого знакомого, хотя Сварог мог бы поклясться, что видит его впервые в жизни. Вышел на цыпочках. Следом заторопились лекари. Последними комнату покинули Леверлин с Марой.
- Подойдите сюда, лорд Сварог.
Сварог подошел, повинуясь слабому жесту иссохшей руки, опустился в кресло, с которого только что встал министр. И постарался придать своему лицу безразличие, насколько удалось, - человек в постели был страшен:
Кто-то несведущий наверняка не поверил бы, что этот обтянутый желтоватой кожей скелет совсем недавно звался королем Конгером Ужасным. Не было грозного короля, да и человека, собственно, уже не было. Была мумия, которая как-то еще ухитрялась двигать головой, глазами, открывать рот и произносить членораздельные слова: Сварог так и не отыскал в душе жалости - тот, в постели, уже пребывал по ту сторону нормальных человеческих эмоций, не только жалости не вызывал, но даже и отвращения:
- Мы так и не успели познакомиться в: прежние времена, - сказал Конгер, едва заметно шевеля совершенно прозрачными губами. - Впрочем, для сожалений нет ни места, ни времени: Лорд Сварог, я буду краток. Я хочу оставить королевство вам. Законных наследников нет. За Арталетту я боюсь, ее попросту убьют, передай я корону ей: Есть еще девятнадцать человек обоего пола - всякие там троюродные племянники моего деда и двоюродные братья тетушки брата моего дяди, которые в условиях безвластия и смуты могут собрать кое-какие силы и претендовать на престол: но эту компанию мы с вами успеем отправить к праотцам, пока не развязали хаоса: Вас я знаю плохо, главным образом по: той истории. Говорят о вас много и разное, но одно я для себя уяснил накрепко: вы никогда не пойдете на мировую со Злом. С той вполне конкретной, материальной фигурой, которая: ну, вы знаете. Вы с ним виделись. Я, представьте, тоже. Удостоился, ага: Одно непременное условие: берегите Арталетту. Если вы ее обидите, я приду оттуда и постараюсь дотянуться до вашей глотки: Поклянитесь богом.
- Богом клянусь, - сказал Сварог спокойно. Как и в прошлый раз, во время беседы с нагрянувшими в Готар глэрдами, он не чувствовал ни удивления, ни радости. Снова в голове роились исключительно практичные, крестьянские мысли: армия, военный флот, выход к морю, малоземельные крестьяне и безземельные ронины для Трех Королевств, полиция и разведка:
- Вам меня жаль? - спросил вдруг Конгер.
- Я вам сочувствую, как любому на вашем месте, - ответил Сварог, почти не думая. - Но жалеть: Я вас практически не знаю, нельзя сказать, что вы мне близки:
- Прекрасно, - сказал умирающий, растянув губы в слабом подобии улыбки. Просто прекрасно, что вы не сюсюкаете, а говорите все как есть: Лорд Сварог, мне не нужен на моем престоле романтик или идеалист: а вы ведь, по слухам, не из таких? После тирана ни в коем случае нельзя отпускать вожжи, ослаблять хватку, понимаете? Хотя бы в первое время, но вам предстоит вешать и рубить головы, даже если вы не хотите. Если вы дадите в первое время хоть малейшую слабину, если дрогнете - начнется разброд. Мои подданные, от последнего посконника до коронного министра, должны чувствовать на горле все ту же железную перчатку: Потом, когда вы обживетесь, когда создадите свой механизм, возьмете все нити: о, тогда можете поиграть в вольности и послабления, но опять-таки с большим разбором и оглядкой. Люди не ценят тех, кто дает им вольности и свободы, полагая такие поступки проявлениям слабости. Зато жестокие короли им близки и, что важнее, понятны: Нельзя играть в доброту теперь, когда к нам опять нагрянула в гости: Вы слышали что-нибудь про Багряную Звезду?
- Я ее вижу, - сказал Сварог.
- Даже так? Неплохо:
- Но знаю я о ней мало.
- О ней никто и не знает не то что много, но хотя бы достаточно, - сказал Конгер. - Слишком давно она появлялась в последний раз, много воды утекло: Даже видите: Неплохо. У вас там, наверху, должно быть, знают больше?