Маршал гвардии, не поднимаясь и словно бы даже с некоторым покровительством в голосе продолжал:
- Видите ли, государь, существует пусть и не оформленное каким-то писаным соглашением, но тем не менее словесно утвержденное всеми участниками Виглафского Ковенанта правило: Вольные Маноры не должны подвергаться полному занятию войсками держав, участвующих в:
- Вы умеете считать? - холодно прервал Сварог. - Виглафский Ковенант состоит из восьми держав: Хелльстад, Ронеро, Глан, Харлан, Снольдер, Горрот, Лоран и Шаган. Королем первых трех я имею честь быть. Три голоса. У меня есть также некоторые средства воздействия на Великого герцога Харланского. Даже если все остальные державы выступят единым фронтом, в чем лично я сомневаюсь, в любом случае голоса разделятся поровну: Проделайте в уме те же расчеты, они несложные:
- И тем не менее: - Господин маршал гвардии до сих пор не понял еще, что ему наступает конец. - Сложившиеся традиции:
- Иными словами, - чеканя каждое слово, отрезал Сварог, - вы, господа мои, недвусмысленно и злостно отказались выполнять выраженный в самых недвусмысленных выражениях приказ своего короля? - И, не вставая, не меняя позы, он набрал побольше воздуха в грудь и взревел: - Ко мне, гвардия!
Рубиновый зал моментально наполнился шумом и стуком: сразу восемь потайных дверей распахнулись с двух сторон, и оттуда, бесцеремонно грохоча сапогами, звеня оружием, повалили Синие Мушкетеры и Арбалетчики, выставив клинки и пистолеты, окружили кольцом стулья с господами военачальниками. Арталетта, командовавшая своими гвардейцами, держалась скромнее (привыкла все-таки к субординации за четыре года военной службы, а тут вдобавок предстояло арестовать ее самого главного начальника - маршала), зато не связанная такими условностями Мара, не чинясь, встала лицом к остолбеневшим чинам и, расставив ноги в ботфортах, поигрывая клинком, громко поинтересовалась:
- Хочет кто-нибудь проявить непочтение пред лицом короля?
Желающих что-то не находилось. Тем временем меж застывшими с оружием на изготовку гвардейцами проворно проскользнули люди в синей с золотом форме дворцовой полиции, а за ними появились и вовсе уж сущие пугала - мрачные субъекты в темно-красных мундирах с золотым шитьем в виде языков пламени. Приставы Багряной Палаты, личной королевской инквизиции, подчинявшейся лично Конгеру, а теперь, понятно, Сварогу. Ими с помощью скупых выразительных жестов молча руководил высокий старик в поношенной коричневой рясе - отец Алкее из Братства святого Круахана, человек в общении тяжелый и сложный, аскет и самую чуточку фанатик, но при всем при том никому не шивший липовых дел.
И заработал конвейер. Кого-то хватали приставы, кого-то люди министра полиции - вот только маршалов, как и полагалось по традиции, брали гвардейцы. Со стороны казалось, что происходит хаотическое мельтешение разномастных мундиров, но на деле операция была десять раз просчитана заранее и проводилась в жизнь с невероятной быстротой и ловкостью. Прошла буквально пара минут - и вновь воцарилась тишина, все вторгшиеся исчезли вместе со своей добычей, плотно прикрыв за собой потайные двери, как будто и вовсе не заходили в гости. Но с ними бесследно улетучились два маршала из трех, три генерала из шести и восемь полковников из двух десятков. Оставшиеся сидеть на стульях даже не успели толком испугаться или удивиться. Рано вешать министра полиции, ох, рано: Еще послужит правому делу, поскольку всякое королевское дело и есть правое:
Сварог философски смотрел на оставшихся, не чувствуя ни волнения, ни раскаяния. Исчезли все поименованные в списке Конгера - так что его собственной вины, его собственного самодурства тут не было ни капли. В конце концов, никто не заставлял того высоченного генерала связываться с "Черной благодатью" - мало показалось уже имевшегося, захотел вознестись еще выше с помощью отнюдь не воинской доблести, а тайного общества черных магов. И маршал гвардии, позволивший себе (в точном соответствии с предсказаниями Конгера) расслабиться в компании своих верных генералов настолько, что дерзнул вспомнить о старых временах, когда именно гвардия как возводила на престол королей, так и убирала их оттуда с помощью то заранее заготовленного отречения, то массивного канделябра:
У королей свои правила, не имеющие ничего общего с мыслями и побуждениями обыкновенных людей, не обремененных ответственностью за державу.
Купец прогоняет в три шеи нерадивого приказчика, а король, еще не усевшийся прочно на троне, своих генералов отправляет на Монфокон:
Взяв из невысокой стопочки заранее подготовленный и уже припечатанный по всем правилам указ, Сварог громко сказал:
- Генерал Далгар, подойдите! Обдумав все всесторонне, я решил возложить на вас высокое звание маршала гвардии. Будьте верны и честны.
Ах, как сиял в одночасье вознесенный к вершине сорокалетний вояка! Ткни Сварог пальцем в любого из присутствующих - заколол бы моментально, сапогами бы затоптал и не стал бы их мыть месяц, чтобы подольше похвастаться. И остальные, кого он возвышал, лучились яростной верностью: всем обязанные королю Сварогу и никому другому, обожающие, преданные, любого загрызут и не поморщатся: Так и рождаются верные слуги. О том, что все они значились в другом списке покойного короля, посвященном повышениям, им, конечно, не следовало знать - такова уж высокая политика:
- Я надеюсь, господа, что план занятия Вольных Маноров будет мне представлен в самом скором времени, - сказал он небрежно. - Дельный и всеобъемлющий. О политике можете не думать - на это у вас есть король:
- Слава королю! Да здравствует король!
"Неплохо для майора, - подумал Сварог, слушая громогласные - и, что характерно, совершенно искренние - вопли. - Ишь, как орут громче всех новоявленные маршалы: А все-таки приятная штука - власть. Мановение пальца - и нет никаких генералов:"
- Можете идти, господа мои, - сказал он решительно, чтобы не тешить душу чересчур уж долго этими славословиями. - А вы, полковник Фалек, останьтесь:
Он усмехался про себя, глядя, в каком смятении чувств пребывает скромный полковник Синих Егерей, не попавший в число облагодетельствованных, - ареста, конечно, не боится, понимает, что всех, кого хотели взять, взяли сразу, пылает яростной надеждой и боится поверить в свою фортуну:
Этого Сварог выбрал самостоятельно - из полудюжины таких же. Храбр, но не родовит, без должных связей, сумел выбиться в командиры далеко не самого престижного гвардейского полка, но оставаться ему в этой должности до седых волос, если только не произойдет чего-то чрезвычайного: скажем, невероятно лихого подвига на глазах короля или что там еще бывает в сказках:
- Я дам вам поручение, полковник, - сказал Сварог доверительно, выйдя из-за стола, взяв полковника под локоть и прохаживаясь с ним по обширному залу. - Одно из тех, которые либо поднимают человека высоко, либо сбрасывают в безвестность, - понятно, в зависимости от того, насколько успешно он поручение выполнит: Вы пойдете в Пограничье. Возьмите свой полк, еще парочку легионов или "безымянных". Артиллерия, ракеты - по потребности. Как и саперы. Сами продумаете, что вам нужно для выполнения задачи, я вас не ограничиваю. Моряки предупреждены, вы получите столько кораблей, сколько понадобится. Ваша задача - в кратчайшие сроки навести в Пограничье полный порядок и, высокопарно выражаясь, взять его под мою королевскую руку. Там сейчас правят с полдюжины разболтавшихся за времена безвластия вольных ярлов: Только имейте в виду: мне нужны усмиренные земли, где не прервалась нормальная жизнь. Никакой выжженной земли. Подданные, а не трупы. Силу применять только в тех случаях, когда без этого не обойтись. Вы меня хорошо поняли?
- Да, ваше величество. Вполне.
- Ну, а потом: - сказал Сварог, подмигнув. - А потом вновь сядете на корабли и проплывете вдоль побережья Трех Королевств. Туда начали совершенно беззаконным образом высаживаться лоранцы, строить там что-то, знамена водружать: У нас нет войны с Лораном. Но я не намерен терпеть такие выходки:
- Я понял, государь!
Усмешка на лице полковника была достаточно умной и тонкой, и Сварог успокоился.
- Вот в этом случае я вас не ограничиваю, - тонко улыбнувшись, признался Сварог. - Кроме, конечно, рыцарских правил ведения: нет, не войны, какая же это война? Скажем, рыцарских правил наведения порядка в наших отдаленных землях: У вас есть ко мне просьбы? Скажем, младший братец, которому нужно повышение, или деньги, или что-то еще?
Он видел по лицу полковника, что тот на краткий миг едва не поддался искушению, уже открыл было рот, чтобы о чем-то все же попросить, но в последний момент преодолел себя, подтянулся и посерьезнел:
- Думается, об этом пока рано говорить, государь:
"А из него будет толк, - одобрительно подумал Сварог, глядя вслед полковнику, строевым шагом покидавшему Рубиновый зал. - Не стоит полагаться на тех, кто начинает просить, ничегошеньки еще не сделав".
Он повернулся навстречу бесшумно скользнувшему в зал министру полиции, на чьей уродливой физиономии сквозь обычную бесстрастность все же просвечивала гордость за хорошо проделанную работу. И одобрительно кивнул:
- Неплохо. Изящно было проделано.
- Осмелюсь заметить, вы проявили незаурядную мудрость, государь. В самом деле, не стоило брать их поодиночке, по домам. Вы подняли тех, кто был повышен, принародно, тем самым:
- Повязал, что уж там, - усмехнулся Сварог жестко. - Вы ведь это хотели сказать? А насчет мудрости: Начинаете льстить?
- Самую чуточку, ваше величество, - сказал министр полиции без выражения. Так полагается: Разрешите продолжать аресты по плану? Всех, кто станет выражать недовольство, протестовать, вслух ругать вас:
- Только не увлекайтесь, - сказал Сварог. - Гораздо хуже те, кто станет рукоплескать мудрому решению короля, но про себя-то затаит:
- Будьте уверены, государь, - бдим: Ваше поручение касательно розыска дворян, именуемых графиня Чари и барон Шедарис, выполнено. Данные дворяне, в соответствии с данными мне инструкциями, доставлены во дворец вежливо.
- Зовите немедленно, - сказал Сварог.
- Осмелюсь попросить ваше величество немного подождать: В приемной давно уже дожидается Мастер Печальных Церемоний с бумагами для доклада: Требующими вашей незамедлительной резолюции.
- Требует - примем, - сказал Сварог, чуть поморщившись. - Давайте его сюда, я постараюсь побыстрее:
Этим пышным и совершенно непонятным для непосвященного титулом именовался не главный похоронщик, как можно было подумать, а главный палач, на которого Сварогу хотелось взглянуть еще и из чистого любопытства. Он, разумеется, прекрасно понимал, что глава над палачами сам никого не потчует раскаленным железом и не рубит голов, но все равно ожидал увидеть нечто подобное министру полиции. В Рубиновый зал, однако, вошел пухленький седой господин в мундире королевского секретаря и золотых очках, добрый и домашний на вид, походивший по первому впечатлению то ли на университетского профессора, то ли на архивариуса, любителя певчих птичек, аккуратно подающего нищим. Сварог даже подумал, что министр полиции что-то перепутал и запустил к нему не того, но под мышкой у импозантного седого господина была кожаная папка со зловещей эмблемой в виде золотого топора особой формы в черном круге, так что никаких сомнений не осталось:
- Опять смертные приговоры? - спросил Сварог в лоб, едва указав визитеру на стул без подлокотников и мягкого сиденья, положенный тому по чину.
- На сей раз все обстоит наоборот, государь, - приятным голосом отозвался Мастер Печальных Церемоний, бережно выкладывая перед Сварогом папку. - Вам предстоит рассмотреть бумаги по королевским помилованиям особого рода.
"Эт-то еще что такое? - растерянно подумал Сварог. - Кто бы подсказал:"
Недолго думая, он сказал почти весело:
- Милейший Мастер, признаюсь честно: я представления не имею, что такое королевские помилования особого рода. В Глане мне с этим не приходилось сталкиваться:
- В сущности, это совсем несложно, государь, - ответил лейб-палач. - Так уж исстари заведено, это давняя традиция: Любой приговоренный к смертной казни или пожизненной каторге вправе обратиться к вашему величеству с просьбой о помиловании - это и будет простое помилование. А помилование особого рода - это прошение, гласящее, что его автору известен некий важный секрет, особо серьезная тайна, позволяющая ее обладателю просить о смягчении наказания. Как правило, если выяснится, что автор не лгал и тайна его достаточно важна, король милует осужденного - смертник получает пожизненную каторгу, а каторжанин, говоря профессиональным жаргоном, "вечник", - сокращение срока лет до двадцати.
- И что, часто открывается что-то по-настоящему важное?
- Очень редко, государь, - сокрушенно признал лейб-палач. - Добрых три четверти ходатаев попросту морочат голову, рассчитывая вырвать пару недель жизни или сбежать, когда их повезут указать закопанный клад. Почему-то среди этой публики - должно быть, в силу неразвитости и лености ума - особенно популярны историйки о богатых кладах. Впрочем, иногда, крайне редко, они не врут: В любом случае механизм отработан. Все обставляется так, что сбежать по дороге решительно невозможно: сажают его, голубчика, в клетку, ставят клетку на повозку: Тут уже не сбежишь. Я вам принес девять прошений. О четырех могу вам сказать заранее, что это чистейшая выдумка: они касались как раз кладов, но ни один, несмотря на все старания, не найден. Еще четыре сообщили под видом "важнейших тайн" обычные сплетни из жизни иностранных дворов, которые и так известны нашей разведке. А вот девятый: Признаюсь, я в растерянности, государь. Содержание выглядит бредом сумасшедшего чистейшей воды, но его автор впечатления безумца никак не производит. Как всегда бывает в спорных случаях, я сам с ним встречался, и он оставил странное впечатление: С одной стороны, история бредовая. С другой же: В прошлом году в Равене, как мне под большим секретом сообщил министр полиции, произошло нечто похожее: