Люди начали умирать от голода. И в один из ужасных дней, Эвбулиду доложили о первом случае, когда они начали поедать друг друга.
Еще одну страшную новость сообщил ему Фемистокл.
Чтобы спасти Домицию, Лад самовольно, с группой добровольцев покинул Стратоникею и, отбив несколько повозок с продовольствием, каким-то чудом доставил его в крепость.
Узнавший об этом Аристоник на первый раз сделал бывшим с ним гелиополитам строгое внушение, а Ладу велел немедленно отрубить голову.
Как ни умолял за него Эвбулид, Аристоник был неумолим:
«Казнить!»
Чем мог помочь Эвбулид другу, хотя и был комендантом крепости?..
И когда казалось, что помощи ждать больше не откуда, она вдруг пришла. Как это часто бывает, оттуда, откуда ее никак не ждали.
От Фемистокла.
Подозвав к себе Эвбулида, он, глядя куда-то в сторону, сказал:
- Этому скифу известен подземный ход, о котором не знают римляне. В этом весь секрет его удачной вылазки. Но дело в другом. Мне лично приказано казнить его. Но вместо этого я приказываю, нет, прошу: пусть забирает мою Домицию и как можно скорее увозит в свою Скифию. Может хоть это спасет ее…
На прощанье Эвбулид порывисто обнял Лада, печально кивнул Домиции и с тех пор никогда больше не видел их…
Осада, тем временем, продолжалась.
Если бы не Аристоник, римляне голодом выморили бы все население города.
Но Аристоник решил спасти хотя бы немногих…
Эвбулид так и не понял, кем на самом деле был этот последний царь Пергама – преследующим свои цели - Эвменом Третьим или же только первых гражданином государства Солнца. Но в том, что это был человек великой души, - в этом он не сомневался никогда.
Аристоник, взяв с римского консула слово даровать жизнь его подданным, сам, добровольно вышел из крепости.
Одни, воспользовавшись этим, сумели бежать и, скрывшись в горах, продолжили борьбу.
Другие, в числе которых был и Эвбулид, оказались в плену. Сначала их бросили в мрачные подвалы римской тюрьмы, а затем вместе с сокровищами Атталидов провели в триумфе победителей по улицам Рима.
«Ио (ура), триумф! Ио, триумф!» - ревела по обеим сторонам, как казалось ему тогда, бесконечная римская толпа.
Но, как всегда, всему не свете бывает конец.
С триумфа их повели обратно в тюрьму, где в тот же день, по приказанию сената, удавкою палача был задушен Аристоник.
Возможно, та же участь ждала и Эвбулида, как одного из руководителей восстания. Но его неожиданно вытащили наверх и сказали, что он, как раб, отдан в качестве военной добычи одному из героев этой войны, по его настоятельной просьбе…
Эвбулид поднял глаза на своего нового хозяина и не знал радоваться теперь ему или огорчаться.
Это был - Квинт Пропорций…
4
Квинт, как и подобает центуриону, сразу умело определил дистанцию между собой и своим бывшим боевым другом.
- За то, что ты освободил меня из плена, я сохранил тебе жизнь. А вот долг, который ты взял у меня в Афинах, отработаешь в качества раба. Для начала будешь сопровождать меня в небольшом морском путешествии.
Однако неожиданный шторм спутал все планы Квинта и превратил легкую поездку в Сицилию в долгое скитание по морю без парусов и якорей.
Несколько суток, их, изнемогавших от жажды и голода, носили вдали от земли высокие волны.
Все кончилось тем, что они стали легкой добычей киликийских пиратов.
Первым ворвавшись на палубу их корабля они скрутили попытавшегося, несмотря на слабость, оказать сопротивление Квинта. Затем принялись и за остальных.
Почти не удивляясь превратностям судьбы, Эвбулид покорно позволил связать себе руки канатом. Выкупа ему ждать было не откуда. Работать, чтобы освободиться самому, как это некогда сделал кузнец Сосий, он больше не мог. Он хотел броситься в волны, чтобы скорая смерть освободила его он нового рабства, как вдруг звонкий молодой голос заставил его вздрогнуть и неверящим взглядом впиться в стройного юношу, который смотрел на него со страхом и радостью.
«Отец!» - снова, лучшей в мире музыкой, прозвучал этот голос, и тогда он, веря и не веря самому себе, прошептал:
«Д-диокл?..»
Да, это был его сын.
Потом они долго сидели в тени паруса и больше смотрели друг на друга, чем разговаривали. Виной всему был Диокл. Он то и дело отводил глаза и шмыгал носом.
Понимая его состояние, Эвбулид стал оглядываться по сторонам, и вдруг брови его узнавающе дрогнули:
- Постой… - пробормотал он. - А как называется ваш корабль?
- Горгона! – с гордостью ответил Диокл.
- Ну да, конечно!
Эвбулид покосился на капитанский помост и показал глазами на черноволосого пирата со жгучим взглядом:
- А капитаном у вас случайно не Аспион?
- Да! А ты что, знаешь его?
- Мне ли его не знать… Ведь это же он тогда взял меня в плен с нашими рабами- сколотами…
Аспион, разумеется, не узнал в подведенном к нему Диоклом того самого эллина, с которым свела его однажды судьба. Но, услышав, при каких обстоятельствах они познакомились, и кто он, благожелательно заметил:
- Очень хорошо! Знай я это тогда, не то, что выкупа с тебя бы не запросил, а сам еще дал денег за такого сына!
Оказалось, что Диокл, бежав из дома, пристал к пиратам и дважды успел отличиться. Первый раз - в жестоком бою с правительственным флотом, посланном архонтами Афин, тогда он ухитрился перебраться на вражеский корабль и прорубить его дно топором. А второй – спас самого Аспиона, когда того во время шторма смыла за борт крутая волна…
С тех пор главарь души не чаял в Диокле и, как догадался Эвбулид, его сын был здесь вторым, после него, человеком…