- Он один единственный. Торопись! Испустив тяжелый вздох, Гарион вытянул руку, и Эшарак вспыхнул ярким пламенем...
От резкого порыва ветра дверь комнаты, в которой спали Гарион с Леллдорином, с громким стуком распахнулась.
- Пойду закрою, - сказал Леллдорин, откидывая одеяло, и, спотыкаясь, направился по холодному каменному полу к двери.
- И долго так будет дуть? - недовольно спросил Гарион. - Разве заснешь при таком шуме?
Леллдорин закрыл дверь на задвижку, и Гарион услышал, как он возится в темноте. Послышалось легкое постукивание одного камня о другой, мелькнула искра, которая тут же погасла, и Леллдорин принялся снова высекать огонь Через пять-шесть ударов трут засветился, и молодой астуриец принялся дуть на него, пока не затеплилось пламя.
- Ты случайно не знаешь, сколько сейчас времени? - спросил Гарион, когда его друг зажег свечу.
- Думаю, что скоро будет светать, - ответил Леллдорин.
- У меня такое чувство, будто эта ночь длится десять лет, - простонал Гарион.
- Можно поболтать, - предложил Леллдорин. - К рассвету шторм должен утихнуть.
- Говорить лучше, чем лежать в темноте, вскакивая при каждом шорохе, согласился Гарион, приподнимаясь в постели и накидывая одеяло на плечи.
- Ты, наверное, повидал всякое после того, как мы виделись в последний раз, Гарион? - спросил Леллдорин, залезая обратно в постель.
- Да, довелось, - согласился Гарион, - и не только хорошее, надо признаться.
- Ты сильно изменился, - добавил Леллдорин.
- Меня изменила жизнь. Это не совсем одно и то же. Я не хотел этих перемен. Знаешь, ты тоже переменился.
- Я? - расхохотался Леллдорин. - Боюсь, что нет, мой друг. То, что я натворил за неделю, подтверждает одно - я такой же, как прежде.
- Давай уточним кое-что, - сказал Гарион. - Самое интересное то, что здесь существует некая порочная логика. Все твои поступки, взятые по отдельности, вполне логичны и нормальны. Только когда рассматриваешь их в целом, получается катастрофа.
- Теперь я и моя бедная Ариана обречены на вечную ссылку, - вздохнул он.
- Я попытаюсь вам помочь, - обнадежил его Гарион. - Твой дядя простит тебя, Торазин, возможно, тоже. Он тебя слишком любит, чтобы долго сердиться. Барон Олторейн, судя по всему, на тебя очень сердится, но он мимбратский аренд. И простит все, если это было сделано из-за любви. Впрочем, подождем, пока не заживет его нога.
Вот здесь ты допустил серьезную ошибку, Леллдорин. Ногу никак нельзя было ломать.
- В следующий раз постараюсь избежать этого, - тут же пообещал Леллдорин.
- В следующий раз?
Они рассмеялись и продолжили разговор под мерное колебание пламени свечи. Спустя час шторм понемногу стих, и их снова потянуло ко сну.
- Почему бы нам не попытаться опять заснуть? - предложил Гарион.
- Я задую свечу, - сказал Леллдорин. Он встал и направился к столу. - Ты готов? - спросил он Гариона.
Гарион почти мгновенно уснул и почти мгновенно почувствовал чье-то легкое прикосновение и еле слышимый шепот над ухом.
- Ты готов? - он повернул голову и увидел перед собой королеву Солмиссру, которая принимала облик то женщины, то змеи...
...Затем он очутился под мерцающим куполом пещеры богов и, не отдавая себе отчета, направился к чистокровному и родившемуся мертвым жеребенку, вытянув вперед руку.
- Ты готов? - торжественно спросил его Белгарат.
- Мне кажется, да.
- Хорошо. Собери свою волю и направь на него.
- Мне очень тяжело, дедушка.
- Ни о чем не думай. Только направь её. Он перевернется на другой бок, если ты сделаешь все правильно. Торопись. У нас еще много работы...
Гарион начал напрягать силу воли.
...В следующий раз он очутился на склоне холма с Адарой, своей двоюродной сестрой. В руке у него была засохшая ветка.
- Ты готов? - спросил его голос из глубины подсознания.
- Это имеет какое-то значение? - в свою очередь спросил Гарион. - Я хочу сказать, есть ли тут какая-нибудь разница?
- Все зависит от тебя и как ты с этим справишься.
- Это не очень хороший ответ.
- Это не очень хороший вопрос. Если ты готов, преврати ветку в цветок.
Гарион сделал, как ему было сказано, и внимательно осмотрел результат своей работы.
- Он не очень удачный, - как бы оправдываясь, сказал он.
- Так и должно было случиться, - вторил ему голос.
- Разреши, я попытаюсь еще раз.
- Что ты собираешься с ним делать?
- Я как раз хотел... - Гарион поднял руку, чтобы уничтожить неудавшийся цветок.
- Это запрещено, ты же знаешь, - напомнил ему все тот же голос.
- Разве не я сделал его?
- При чем здесь ты? Ничего нельзя переделывать. Он расцветет пышным цветом. А теперь пошли. Нам надо торопиться.
- Я пока не готов.