- Если вы правы, - подхватил Новак, - то это лишнее подтверждение того, что наша вселенная соприкасается с потусторонним миром.
- Соприкосновение должно быть непременно, - подтвердил Эуру. - Дариат в теле Хоргана знал, что призраки существуют. Если угодно, он слышал их. Они все время умоляли одержателей вернуть им тела. Где-то есть соединение, дорога в потусторонье.
Гилмор обвел взглядом присутствующих, желая узнать, не хочет ли кто-то из них развить тему. Все молчали, вдумываясь в подтекст того, что сказали Эуру и Новак.
- Думаю, нам следует подойти к этому с другой стороны, - сказал он. В конце концов, мы потерпели неудачу, когда пытались проанализировать суммарный эффект. Возможно, нам следует меньше зацикливаться на природе зверя, а уделять больше внимания тому, что он делает и подразумевает.
- Прежде чем иметь с ним дело, надо его обнаружить, - сказал Юсуф.
- Я вовсе не за грубое, невежественное вмешательство, - возразил Гилмор. - Но посудите сами: когда кризис разразился, мы полагали, что имеем дело с распространением некого энергистического вируса. По-моему, здесь мы именно с этим и имеем дело. Наши души - изолированные миры, способные существовать и перемещаться в матрицах тел. Геммату, как, вы думаете, они сформировались?
Эксперт-энергетик, обдумывая вопрос, погладил щеку длинными пальцами.
- Да, похоже, я понимаю, к чему вы клоните. Энергия потустороннего мира присутствует, очевидно, во всей материи, вплоть до клеточного уровня, хотя количество ее, должно быть, совершенно незначительно. Делаю вывод: если интеллект с годами возрастает, то каким-то образом он себя в этой энергии запечатлевает.
- Точно, - согласился Гилмор. - Мысленные процессы сохраняют свою связь, даже когда мозг умирает. И это наша душа. В этом нет ничего духовного или религиозного. Концепция имеет отношение к естественному феномену, соответствующему природе вселенной.
- Я бы не стал отрицать религию, - возразил Новак. - Мы включены во вселенную на фундаментальном уровне, что кажется мне духовно значительным. То, что мы на равных с космосом, делает нас в буквальном смысле частью Божьего мира. Ведь так?
Гилмор не понял, надо ли воспринимать его слова как шутку. Многие физики ударились в религию, столкнувшись с непонятными препятствиями в космологии, впрочем, равное их количество стояло за атеизм.
- Может, не будем пока вдаваться в эти вопросы?
Новак улыбнулся и добродушно махнул рукой.
- Я просто хотел сказать, что существует нечто, ответственное за удержание души в целостности. Что-то да удерживает вместе все эти мысли и воспоминания. Когда Сиринкс расспрашивала Мальву, та сказала: жизнь порождает души. То есть определенный порядок, с помощью которого способность чувствовать и самосознание влияют на энергию внутри биологического тела.
- Итак, души возникают вследствие воздействия мыслей на эту энергию, продолжил Новак. - Я не собираюсь оспаривать гипотезы. Но чем они могут нам помочь?
- Это все затрагивает только нас, людей. У животных души нет. Дариат и Латон ни разу их не упомянули, значит, они их там не встретили.
- Но они не упомянули и другие существа, - возразил Мэтокс. - Однако, по утверждению киннтов, они там есть.
- Это большой мир, - сказал Новак.
- Нет, - возразил Гилмор. - Дело не в этом. Мы видели часть потусторонья, рядом с разделяющей наши миры границей, и туда попадают лишь некоторые души. Латон утверждал это. После смерти можно отправиться в долгое путешествие. Это опять его слова.
Эуру печально покачал головой.
- Хотел бы я ему поверить.
- В этом я ему как раз верю, но на принципиальном моем утверждении это никак не сказывается.
- И что же вы утверждаете? - спросил Мэтокс.
- Мне кажется, я знаю, что помогает душам не распадаться. Должно быть, это - способность к чувствам. Возьмем, к примеру, собаку или кошку. У них имеется своя индивидуальность как у биологического единства, но нет души. А почему? Ведь у них есть нервная система, и память, и мыслительные процессы. Однако как только они умирают, все это теряет целостность. Без фокуса, без сильного самоощущения связи разваливаются. И порядок исчезает.
- Бесформенный вакуум, - усмехнулся Новак. Гилмор проигнорировал насмешку.
- Мы знаем, что душа - неразрывное единство, и Кутер, и Дариат подтвердили, что в потусторонье существует поток времени. Они страдают от энтропии так же, как мы. Я убежден, что это сделает их уязвимыми.
- Каким образом? - резко спросил Мэтокс.
- Мы можем внести изменения. Энергию, реальную субстанцию душ нельзя уничтожить, но можно рассеять или разбить, вернуть в первобытное состояние.
- А, да, - Геммату восхищенно улыбнулся. - Теперь я вашу логику понимаю. И в самом деле, нам нужно внести хаос в их жизни.
Эуру потрясенно взглянул на Гилмора:
- Убить их?
- Обрести способность убивать, - совершенно спокойно пояснил Гилмор. Перспектива смерти, настоящей, конечной смерти, побудит их оставить нас в покое.
- Но как? - воскликнул Эуру. - Что это за способ?
- Вирус мозга, - сказал Гилмор. - Универсальная антипамять, запущенная в мыслительные процессы и по мере прохождения их уничтожающая. Воспользоваться тем, что одержимые постоянно обмениваются мыслями. Своего рода ментальный сверхпроводник.
- Похоже, здесь есть рациональное зерно, - согласился Геммату. - А что, есть такая вещь как антипамять?
- Существует несколько видов оружия, назначение которых - уничтожить мысленные процессы жертвы, - оказал Мэтокс. - В большинстве своем это химические или биологические агенты. Впрочем, мне известны и некоторые из них, что основаны на дидактических воспоминаниях. Насколько я знаю, мои коллеги создали варианты, вызывающие психический беспорядок, например паранойю и шизофрению.
- Только этого нам не хватало, - проворчал Новак. - Сумасшедшие души. Они и так все чокнутые.
Гилмор бросил на него укоризненный взгляд.
- Как вы считаете, теоретически возможно создание антипамяти? спросил он Мэтокса.
- В настоящий момент я не могу предложить ничего готового.
- Но тогда она разрушит саму себя, - недоумевал Юсуф. - Если она уничтожит механизм собственной проводимости, то как она сохранит себя?
- Нам нужно нечто, опережающее собственную разрушительную волну, сказал Мэтокс. - И теоретически в этом нет ничего невозможного.
- Само собой, над концепцией нужно еще много работать, - вмешался Гилмор.
- И экспериментировать, - добавил Эуру. Красивое лицо выражало тревогу. - Не забудьте об этой фазе. Для экспериментов нам понадобится чувствующее существо. Возможно, и не одно.
- У нас есть Кутер, - пробормотал Гилмор. И почувствовал молчаливое осуждение эдениста. - Прошу прощения: естественная мысль. Слишком уж много доставила она нам неприятностей.
- Уверен, для этой цели можно использовать биотехнические системы, поспешно сказал Мэтокс. - На этой стадии обойдемся без людей.
- Ну и прекрасно, - облегченно вздохнул Гилмор. - Если никто не возражает, то я хотел бы этот проект утвердить. Первый адмирал давно требует универсального решения этой проблемы. И мы наконец-то отрапортуем, что в состоянии закрыть вопрос одержимых.
Эденистские обиталища любили посплетничать. Узнав об этом, Иона и Транквиллити сначала удивились, а потом и позабавились. Ну что ж, личности состояли из миллионов людей, а им, как и всем старикам, свойственно наблюдать за жизнью молодых родственников и доносить новости до своих друзей. Личности к тому же являлись неотъемлемой частью эденистской культуры. Что же удивительного в проявляемом ими живейшем интересе к человеческим делам? Ведь все, что происходит, так или иначе отражается на них самих. Они усваивали, обдумывали и обсуждали мельчайшие подробности политической, социальной и экономической жизни всей Конфедерации. Занятен был способ передачи информации. Внутри каждого обиталища образовывались многочисленные группы в зависимости от интересов. А интересовали их и классическая литература, и ксенобиология, и паровозы эпохи ранней индустриализации, и образование облаков по Оорту. [Ян Хендрик Оорт, нидерландский астроном. (Примеч. пер.)] В таких группах не было ничего формального, предписанного. Их можно было назвать неформальной анархией.
Транквиллити даже начал подумывать о себе как о стареющем дядюшке, наблюдающем за выводком непослушных племянников и племянниц. К современникам он испытывал отчуждение, что Иона находила забавным. И только джовианское Согласие, с присущим тому суровым благородством, казалось, разделяло его чувства.