- Любопытно бы узнать, откуда сему отроку ведомо местопребывание нашего друга Диогена? - отправляя в рот кусок сыра, задался вопросом синьор Данте.
- Что за дурная привычка обсуждать отсутствующих, - с досадой заметила госпожа Сафо.
- Однако, сколь я заметил, херр Диоген никогда к фрыштику не опаздывал, аккуратно заправляя салфетку за белоснежный воротничок, произнес Иоганн Вольфгангович.
- Да, вы правы, - задумчиво вздохнул Александр. - A что касаемо до ваших намеков, синьор Данте, то вынужден вас огорчить - я сам лично посоветовал Перси побеседовать с Диогеном о философических предметах, дабы набраться жизненной мудрости.
Но тут в трапезную, едва не сбив с ног старого слугу Теофила, влетел Перси. Вид у него был совсем очумевший.
- Ну, друг мой, где же Диоген? - поинтересовался Александр, теребя в руках коробочку с леденцами.
- Уж не в бочке ли утонул? - хихикнула Сафо, не без доли ехидства глянув на донну Клару.
Перси обвел всех обезумевшим взором и одним духом выпалил:
- Диоген съеден!
***
Василий Дубов внимательно осматривал свою постель, а Кузька, забравшись с ногами на сундук, тоскливым взором наблюдал за священнодействиями Великого Детектива.
- Так-так-так, работал профессионал, - бормотал Василий Николаевич, исследуя "рану". - Настоящий мастер плаща и кинжала.
- A хорошая была перина, - хозяйственно вздохнул Кузька. - Мягкая, добротная.
- Старый отсыревший хлам, - возразил Дубов. - Ну да перину-то и зашить можно, а вот если бы меня... - Василий глубже засунул руку в дырку, и его пальцы наткнулись на небольшой твердый предмет. Детектив сжал его в кулаке и незаметно для Кузьки сунул за пазуху.
- A ведь они тоже не дураки, - заметил Кузька. - Узнают же, что на постоялом дворе никакого убивства не было, и сызнова придут. Пора, Василий, уходить отседа. Эх-ма, что за жизнь, нигде покою нету...
- Меня самого это тревожит, - покачал головой Василий, - но уходить пока еще нельзя. Обстоятельства требуют моего присутствия именно здесь.
- Что, в корчме?
- В Новой Ютландии и в Белой Пуще. По меньшей мере два дня, а уж потом и уйдем, коли живы будем. A вот в корчме оставаться опасно, тут ты прав. Слушай, Кузька...
- Кузьма Иваныч, - обиженно поправил домовой.
- Извини, Кузьма Иваныч, как бы мне попасть в замок к Беовульфу, но чтобы не засвечиваться на дороге?
- Что бы ты без меня делал! - радостно проскрипел Кузька. - Ну да это не беда, попросим водяного, он тебя по болотам проведет.
- Какого еще водяного? - несколько удивился Дубов.
- Ну, помнишь того мужичка, что давеча весь вечер воду хлобыстал. Это он и есть.
- Ах, вот оно что! - рассмеялся Василий. Теперь ему стало ясно странное поведение корчемного завсегдателя. И посерьезнел: - Слушай, Кузьма Иваныч, а дело-то нешуточное. Я на сегодня выключен из большой игры, так что теперь от тебя, именно от тебя зависит дальнейшая судьба Белой Пущи. И не только ее.
- Что-что? - не разобрал Кузька. - Чегой-то ты, Василий Николаич, больно мудрено изъясняешься.
- В общем, от тебя теперь зависит, сможешь ли ты вернуться к бабке на печку, или по-прежнему будешь скитаться без дома, - перевел Дубов свою мысль на язык понятий, более привычных для домового.
- A, ну так бы сразу и говорил, - протянул Кузька. - И что же я должон делать?
Дубов на минутку задумался:
- Тут неподалеку в избушке живет одна дама с прислугой...
- A, знаю! - перебил Кузька. - Это, видать, та, что с двумя мужиками в любовь крутит. Ой, лихая баба...
- Откуда ты знаешь?
- Да я тут вчерась с двумя кикиморами болотными встренулся, они-то мне про ту бабенку много чего понаплели.
- Ну вот и прекрасно. Проследи за ней и за ее слугой и вообще постарайся собрать побольше информации.
- Инфо... чего?
- Ну, что они делают, с кем встречаются, о чем говорят. A вечером, как стемнеет, встретимся здесь. Но если случится что-то непредвиденное, то непременно дай мне знать.
- Понятно, - кивнул Кузька.
***
Князь Григорий мрачнее черной тучи слушал утренний доклад барона Альберта:
- ... И тогда он выбежал из амбара и запер дверь. И только утром мы услышали стук и вопли изнутри, а когда открыли, то там оказался наш стражник.
- Прекрасно, - процедил князь Григорий. - По моей вотчине ходит незнамо кто, отпирает амбары своими ключами, а наша милая стража и не чешется. Эдак скоро и меня украдут, и никто не заметит. Сегодня же поменять все замки!
- Будет исполнено, Ваша Светлость, - угодливо закивал Альберт. - Только позвольте вам заметить, что смена замков на дверях всегда почиталась дурным знаком. Вот, помню...
Но князь, не слушая глупых возражений, продолжал:
- И провести наистрожайшее разыскание. Этот горе-стражник хоть запомнил, как вор выглядел?
- Он говорит, что в потемках не разглядел. Но по очертаниям изрядно напоминает Вашу Светлость.
- Очень определенная примета, - хмыкнул князь. - Что за амбар и что пропало?
- Двадцать первый, - немного замявшись, ответил барон Альберт. - A что пропало, не могу знать, потому как учет никогда там не проводился.
- A вот это уж совсем худо, - еще больше помрачнел князь Григорий. - В нашем деле без учета никак нельзя. Стало быть, так. Повесить на двадцать первый амбар два, нет, три замка и глаз с него не спускать.
- Я возьму этот вопрос под свой личный надзор, - пообещал Альберт.
- Вот-вот, возьми. И если что, головой ответишь. - Князь ненадолго задумался. - Постой, но я что-то не припомню у нас никого с очертаниями, как у меня. Значит, чужой?