- Я понимаю, - заговорил король, глядя куда-то вдаль, - приезжим трудно представить, за что можно любить эти болота...
Чаликова удивилась столь неожиданной перемене темы, однако молча слушала, не задавая вопросов, да и, казалось, Александр говорил, не обращаясь ни к кому.
- Просто я здесь родился и вырос. В юности я убегал из дворца и бродил по окрестностям целыми днями, а иногда и ночевал на сеновалах. Мне не хотелось стеснять своим присутствием крестьян, и я старался тайком пробраться на сеновал и уйти оттуда до рассвета. А крестьяне относились ко мне с большой любовью. При случае угощали парным молоком с ржаным хлебом. И с гордостью говорили: это наш маленький король. Нет, они не завидовали мне. Более того - они, кажется, жалели меня. И вот теперь, став королем, я понимаю почему.
И, внезапно обернувшись, он спросил:
- А вы как думаете, Надежда, зачем нужен король?
Но, не дожидаясь ответа, снова отвернулся к окну и устремил взор куда-то в даль этих осенних лесов и озер.
- Отец мой поощрял такие прогулки, но заставлял брать с собой лук и меч. А я их прятал в развилке вон того дуба, - указал рукой Александр. Несколько лет назад в него попала молния, но он только обгорел местами, а так все тот же. Да. Эх, молодость, молодость. Я тогда бродил по болотам в надежде найти спящую красавицу в хрустальном гробу, поцеловать ее и пробудить от векового сна. - Александр усмехнулся. - Я был очень возвышенным юношей, начитавшимся всяческих умных книжек. И все же... И все же тогда я был добрей и беззаботней. Потому что сейчас ощущаю себя душевно опустошенным. Пустые дела, пустые разговоры. И жизнь уходит, как песок в часах. - Александр тяжело вздохнул. - Хотя нет, конечно, не все так плохо. Есть и у меня своя маленькая звезда, которая светит мне во мраке. Это уже очень, очень много... Да. Однажды я заблудился на болотах, так меня вывел оттуда водяной. Да-да, самый настоящий водяной. Правда, это мне уже потом моя нянька мне объяснила. Это был такой полный человек, я бы сказал, ну вроде как тюлень. Ему трудно было идти по земле, и он как бы переваливался с ноги на ногу и весь колыхался при этом. И говорил неустанно. Он рассказывал мне про наших озерных рыб. Про хитрых, самоуверенных окуней. Про сонных и жирных линей. Про пронырливых пескарей. Про глупых, но стремительных щук. Заслушавшись его, я даже не заметил, как мы подошли к замку. И тут он быстро попрощался и... и как в воду канул. То есть действительно исчез в болотном озерце. Без всплеска и брызг. Как выдра - он вошел в воду, а не упал как булыжник. - Александр снова вздохнул. - Да, вот такие вот бывали у меня похождения. Хотя Спящую Красавицу я так и не нашел. Зато мне кажется сейчас, что в своих странствиях по болотам я обрел нечто большее. Но это трудно выразить словами. Надеюсь, вы меня понимаете, Надежда.
- О да, Ваше Величество, - с неподдельным почтением отозвалась Надя. - Я вас понимаю.
***
Водяной неспеша вел Василия по едва заметной тропинке среди болот и при этом беспрерывно говорил - видимо, такая возможность выдавалась ему нечасто:
- Да-да, Василий Николаевич, если кто спросит, то так и отвечу - мол, видел вас мертвым и с ножом в груди. Ах-ах-ах, такого человека убили!
- Погодите-погодите, - перебил Дубов, - вот этого как раз не надо. Вы меня никогда прежде не видели, кто я такой - не знаете.
- Ну конечно же не знаю! - радостно подхватил водяной. - Откуда ж мне вас знать. Высокий такой, кудрявый? Нет, никогда не видел. - Дубов лишь горестно вздохнул, а водяной продолжал: - Да только, видать, не простой вы человек, ежели вас в первую же ночь ножичком пырнули!
- И впрямь бы пырнули, кабы Кузька не упредил, - чуть поежился Василий. Кажется, только сейчас до детектива начало по-настоящему доходить, что с ним могло произойти ночью.
- И откуда только у них, у домовых, такое чутье? - подивился водяной. Хотя Кузьма-то теперь не у дел. Да ведь раньше-то он, кажись, проживал в Белой Пуще, не так ли?
- Так, - нехотя ответил Василий.
- А, ну тогда понятно, почему они вас... - заговорщически понизил голос водяной. - Да нет, вы не подумайте, я завсегда с вами. Если что, готов помочь. Сам-то я тутошный, а вот дружок мой леший - он тоже оттуда. A когда князь Григорий леса повырубил и своим вурдалакам волю дал, то всем честным лешим, домовым, русалкам да кикиморам пришлось уходить кому куда. Этому хоть повезло - корчму открыл...
- Как, неужели наш корчмарь - леший? - изумился Дубов.
- Леший, Василий Николаич, как есть леший! - затараторил водяной. - Жаль мне его, зябнет на болотах, мокнет, по родным лесам тоскует.
- Ничего, скажите ему, что мы посадим новый лес, еще лучше прежнего, оптимистично перефразировал Василий знаменитые слова из "Вишневого сада".
- Как же, так вам и позволит князь Григорий, - хмыкнул водяной.
- А вот когда его не будет...
- Эк загнули! Да он же бессмертный.
- Да ничего он не бессмертный, - с досадой проговорил Дубов. - Или, вернее сказать, это зависит от нас с вами.
- Вы мне ничего не говорили, я не слышал! - Водяной сделал вид, что собирается заткнуть уши. - Меня попросили, я вас провел, и всего делов.
Василий огляделся - оказалось, что они идут уже не по обычной тропинке, а по узкой полоске земли, возвышающейся среди двух канавок. За ними тянулись такие же полоски, поросшие вереском, багульником и брусникой, над которыми изредка возвышались рябиновые и бузинные деревца.
- Ну вот, идите прямо по этой грядке, а потом, когда болото кончится, прямо по тропинке через перелесок, и выйдете как раз на задворки замка, пояснил водяной. - А теперь позвольте вас покинуть. Если что, всегда к услугам. - С этими словами водяной, как накануне вечером, сиганул прямо в поросшую ряской канавку и исчез из вида. А Василий один двинулся в указанном направлении - там в лениво рассеивающемся тумане уже проступали башни Беовульфова замка.
***
Князь Григорий сидел за столом в своем рабочем кабинете и слушал внеочередной доклад барона Альберта:
- Ваша Светлость, тут вот пришли сведения относительно боярина Василия. Нам удалось взять его под наблюдение. - Альберт заглянул в свои бумаги. Вчера он посетил сначала Беовульфа, а потом Гренделя...
- Так я и думал, - помрачнел князь. - Ну и что же дальше?
- Дальше, Ваша Светлость, наши люди действовали в соответствии с вашими указаниями. Согласно донесению, ночью боярин Василий был обезврежен по месту временного проживания - в корчме.
- Надеюсь, все было сделано чисто? - заметно повеселел князь.
- Знатоки работали, - позволил себе ухмыльнуться барон Альберт.
- А как насчет Длиннорукого? - продолжал расспросы князь Григорий. - Вы тут, помнится, собирались за ним приглядеть.
- Да-да, мы приглядывали, - несколько смутился Альберт. Утром, уйдя от вас, он побывал на конюшне, где беседовал с душегубом Петровичем, а затем исчез из видимости.
- То есть как исчез? - удивился князь Григорий.
- А вот так вот и исчез. У себя его нет, но и кремль он не покидал.
- Ну ладно, и черт с ним, - махнул рукой князь. - Но когда объявится, то пускай его пригласят ко мне.
- Будет исполнено, - подобострастно кивнул барон.
Тут в кабинет заглянул охранник:
- Ваша Светлость, к вам князь Длиннорукий.
- А, легок на помине, - провел пальцем по усам князь Григорий. - Ну, пусть заходит.
В комнату бочком вошел Длиннорукий:
- Здравствуй, князь-батюшка, как я тебя давно не видел!
- Да вроде бы утром виделись, - проворчал Григорий. - Ну, заходи, раз пришел.
- Вот, бежал из темницы, - продолжал Длиннорукий, - из темных уз Дормидонтовой темницы. На тебя, князь, уповаю!
- Да знаю я, что ты бежал, - несколько удивленно ответил князь Григорий. - Чего это с тобой нынче? Лишку выпил, что ли?
- Три дни не пил, три ночи не ел, до тебя добираючись, - зачастил Длиннорукий, - а ты меня, князь Григорий, столь неласково встречаешь. Приказал бы баньку истопить, самоварчик поставить...