- Ах, ну что вы, - так и зарделась дама. - Встаньте, пожалуйста, вы меня смущаете.
Грендель послушно поднялся и, вглядевшись в лицо своей возлюбленной, невольно отшатнулся.
- Так, подействовало, - радостно потер руки Василий в своем укрытии.
- Что с вами? - забеспокоилась Прекрасная Дама. - Господин Грендель, вы сегодня как-то не в себе.
- Да... - пробормотал поэт. - Как будто пелена спала с моих очей...
- Он только теперь приходит в себя! - раздался за спиной дамы громовой голос.
Дама резко обернулась - на нее со стороны дуба тяжелой поступью надвигался собственной могучей личностью господин Беовульф.
- Не смей причинить ей ничего дурного! - выкрикнул Грендель.
- Как же! - прогремел Беовульф. - Да она сама кому угодно чего хошь причинит!
- Что это значит?! - взвизгнула дама и затравленно заозиралась по сторонам.
- Не беспокойтесь, сударыня, - тоном ниже сказал Беовульф, - ваш так называемый слуга вам не поможет. Равно как и его "установки". Можете посмотреть - он там лежит, отдыхает и не скоро очухается.
- Что вы с ним сделали? - завопила дама.
- Ну, приложил разок златою цепью, - ласково прорычал Беовульф, Ничего, это не смертельно, я думаю. Просто легкое помутнение ума...
- Да-да, как будто пелена спала с очей моих, - продолжал бормотать Грендель. - Ах, как я заблуждался...
- Кстати, сударыня, - продолжал "наезжать" Беовульф, - что-то я не вижу на вас того перстенька, что я вам подарил.
- Я его забыла дома, - заметно побледнев, пробормотала женщина.
- А может, потеряли?
- Может, и потеряла...
- Ну так радуйтесь, я его отыскал! - И с этими словами Беовульф извлек из-за пазухи золотой перстень.
- Где вы его нашли?! - в ужасе отшатнулась Дама.
- Там, где вы его потеряли, - ответил Беовульф. И с явной угрозой добавил: - Нынче ночью.
Но тут, похоже, дама наконец взяла себя в руки.
- Вы, господин Беовульф, дурак, - с нескрываемым презрением произнесла она. - Но я знаю, кто за этим стоит!
Тут она небрежно оттолкнула стоящего на ее пути Гренделя и решительно двинулась за дуб. Через некоторое время она появилась со своим слугой, который шел, качаясь и еле двигая ногами. Прекрасная Дама, ужасно бранясь, отвесила ему пинка и быстро удалилась по тропинке. Слуга же, бормоча что-то себе под нос, поплелся следом за ней.
Беовульф и Грендель, некоторое время постояли, переминаясь с ноги на ногу и, видимо, не зная, что дальше делать. И в конце концов, смерив друг друга неприязненными взорами, молча разошлись в разные стороны.
Когда Грендель медленно брел в сторону своей хижины, Дубов услышал его бормотание:
- Словно пелена спала... Это было какое-то наваждение...
Убедившись, что поблизости никого нет, Василий встал из своего укрытия и подошел к дубу. По его ветвям спускался вниз Кузька.
- Ну как? - радостно спросил домовой. - Все в порядке?
- Здорово! - только и смог ответить Василий. - Я никогда не испытывал такого удовлетворения. Ведь ты все делал, как мы договаривались?
- Ну а то как же. Сначала я смотрел за дорогой и дал тебе знать, когда появилась та баба с колдуном. А Беовульф уже стоял за дубом и ждал. Едва колдун зашел за дуб, он как даст ему своей золотой цепью по башке, а тут уж и я заступил со своей ворожбой. Мол, погляди ты на нее, господин Грендель, и сразу поймешь, откуда птичка вылетела.
- Ну, откуда вылетела, это понятно, а вот куда улетела?
Кузька на минуту задумался:
- Судя по тому, куда они побегли, то я думаю, что не в свою избенку, а куда подальше. Там, за болотом, перелесок, а через него проселок, который ведет в сторону Белой Пущи. Как раз в ту деревеньку, где бабкина изба стояла. - И домовой погрустнел, вспомнив былые денечки.
- Может, пойдем? - смущенно спросил Василий. - А, Кузьма Иваныч? - И уже веселее добавил: - А хочешь, я тебя на плече понесу?
Кузька хитро ухмыльнулся и как бы нехотя отвечал:
- Ну, так и быть. Пожалуй. Хороший ты человек, Василий, ни в чем тебе отказать не могу!
***
За ужином обстановка была совсем безрадостной. Все, кто находились за столом, ели мало, угрюмо уткнувшись в тарелки, и даже неуклюжие попытки короля Александра развеселить своих сотрапезников никак не могли повлиять на их настроение. Скорее, наоборот.
- Кушайте, господа, - радушно потчевал Александр, - а главное, запивайте. Конечно, пьянство - дело негодное, но стаканчик старого доброго винца на сон грядущий, знаете...
Первой не выдержала госпожа Сафо:
- Это чтобы послужить одновременно и выпивкой, и закуской?
- Не понимаю, о чем вы, сударыня, - благодушно глянул на нее король.
- Ну так я вам объясню, Ваше Величество, - запальчиво вскочила поэтесса, грозно уперев ручки в полные бедра, но король жестом усадил ее на место:
- Не нужно, не нужно, Ну зачем такие мрачные мысли? Может быть, нынче ночью, гм, ничего и не произойдет... Перси, налей мне вина!
Паж, внимательно наблюдавший за госпожой Сафо и прочими, кто был за столом, вздрогнул и, конечно же, опять пролил мимо.
- Ну, за ваше здоровье, господа! - поднял кубок Александр. - И чтобы нынешняя ночь прошла спокойно.
- Предупреждаю, что со мной это дело не пройдет! - вдруг заявила доселе молчавшая донна Клара. - И если господин людоед сунется ко мне в опочивальню...
- То сам будет съеден! - докончил мысль синьор Данте.