- Ну, вы, боярин Василий, даете! - выдохнул Беовульф.
- Просто я детектив, - скромно ответил Дубов. - В смысле, частный сыщик. Моя работа - все примечать и делать выводы.
- Ну так за работу! - взревел Беовульф и принялся засучивать рукава.
- Погодите, дождемся сумерек, - остановил его Василий. - Если нас заметят, то все пропало.
- Ах, как это поэтично! - мечтательно вздохнул Грендель. - Если вернемся, то я непременно выкопаю себе из хижины какой-нибудь подземный ход.
***
Надя хотела еще раз встретиться и поговорить с Александром, но тот будто сквозь землю провалился. Лишь королевский ключник мог сообщить, что Его Величество изволил выйти прогуляться.
- Как, по болоту?! - изумилась Надя. - Но для чего?
- По своим делам, - загадочно ответил ключник.
Чаликова поняла, что тот кое-что знает о "своих делах" короля, но рассказывать о них отнюдь не желает.
Лишь ближе к вечеру, когда солнце уже клонилось к болоту, к Наде в комнату явился Теофил с известием, что король возвратился и просит Перси пожаловать к себе.
Его Величество принял Чаликову в стареньком, но уютном домашнем халате, а над камином с потрескавшимися изразцами была на веревках аккуратно развешана верхняя одежда.
- Вот проверял, не сошла ли вода, - пояснил Александр.
- Ну и как?
- Все в порядке. Так что можете ехать спокойно.
- Куда? - несколько удивилась Надя.
- Ну, вы же не останетесь в одном доме с людоедом, - также несколько удивился Александр. - Я вам дам лошадей и письмо... да хоть к Беовульфу, там-то вы будете в безопасности.
- Увы, - покачала головой Чаликова, - я никуда не должна отсюда отлучаться. Если все пройдет благополучно, то завтра Василий... то есть боярин Василий должен будет заехать за мной, и мы вместе отправимся в Царь-Город.
- И вы сознательно подвергаете себя опасности быть съеденной?
- Мне почему-то кажется, что людоед здесь не останется. Да и людоедством он занимался больше от скуки, не имея возможности отсюда выбраться.
- Не думаю, - покачал головой король. - А впрочем, как знаете.
- Да, я тоже в этом не уверена, - кивнула Чаликова, - и более того, у меня есть предчувствие, что именно нынешней ночью нас ждет весьма драматическая развязка всей этой истории.
- Возможно, - улыбнулся король.
- Ваше Величество нынче как-то очень веселы и оживленны, - заметила Надя. - Такими я вас в первый раз вижу.
- Ну, это от того что наконец-то сошли воды и восстановилась связь, немного смутился король. - У нас тут не так много причин для веселья, вот и радуемся всяким, на первый взгляд, мелочам.
- Да, конечно, Ваше Величество, - с пониманием покивала Надя, а про себя подумала: "Нет, здесь что-то иное..."
Однако развивать эту тему Надя не стала, а заговорила совсем о другом, что ее также немало занимало:
- Ваше Величество, вот тут мне показались довольно необычными имена ваших подопечных. Они что, все "косят" под известных поэтов и мыслителей?
- Я не совсем понял, Наденька, что вы подразумеваете под словом "косят", но они это делают безо всяких злых умыслов, - ответил Александр. Подозреваю, что их собственные имена звучат, по их мнению, недостаточно благозвучно для столь одаренных личностей, вот поэтому...
- Ну, Диогена я знаю, - стала Надя загибать пальцы, - Сафо знаю, Данте знаю, а вот кто такая была донна Клара?
- Как, вы не слышали о ней? - изумился Александр. - Это же прославленная испанская поэтесса Клара де Гонсалес, которую Святая Инквизиция сначала чуть было не сожгла на костре как ведьму, а спустя сто лет канонизировала как святую.
- Увы, до нашей глухомани ее имя еще не дошло, - с сожалением вздохнула Чаликова. - Да и я вообще-то специализируюсь на более древней словесности.
Это, было, конечно же, не совсем так - Надя неплохо разбиралась и в словесности не столь древней, но с одним уточнением: в словесности своего мира. Раздвоение реальностей (или, по гипотезе доктора Серапионыча расщепление Земли на две "параллельных") произошло где-то в XII - XIII веке, и поначалу обе действительности были тесно связаны между собою. Но затем эти связи стали понемногу ослабевать, и Горохово Городище близ Кислоярска (иначе - Холм Демонов близ Царь-Города) оставалось одним из немногих, если не единственным местом на Земле, где еще можно было "перепрыгнуть" из одного мира в другой. К таким выводам пришла историк Хелен фон Ачкасофф, участвовавшая в самой первой экспедиции в параллельный мир, где она исследовала Царь-Городские архивы и установила, что там содержатся сведения об именах и событиях весьма древних, а чем ближе к нашему времени, тем их становилось меньше. Так что не удивительно, что в замке Александра были в ходу такие имена как Сафо, Диоген или Данте.
- Вы о чем-то задумались, Надя? - оторвал журналистку от ее размышлений голос Александра.
- Да-да, Ваше Величество, - встрепенулась Надя. - Все это очень интересно. Удивительно, что я даже и не слыхивала о донне Кларе де Гонсалес. А когда она жила?
- Ну, лет двести-двести пятьдесят тому обратно, - припомнил король.
- А этот, как его, господин Ал-Каши? - назвала Надя имя одного из поэтов, который во время поэтических чтений обычно сидел где-то в сторонке, мало ел, почти ничего не пил и больше слушал других, чем говорил сам.
- А, ну Ал-Каши - это был такой восточный поэт семнадцатого столетия, охотно пояснил король, - последователь знаменитого Омара Хайяма.
- Омара Хайяма знаю, - радостно закивала Надя, - так что теперь обязательно познакомлюсь и с творчеством Ал-Каши.
А про себя Надя подумала, что напрасно приняла в качестве псевдонима имя Перси - звучное и красивое само по себе, но совершенно неуместное для слуги царь-городского боярина Василия. Прослышав о нравах при дворе Александра, они с Василием решили, что Надя там будет находиться под именем, взятым в честь английского поэта Шелли, весьма известного и популярного в том мире, откуда они прибыли, но о котором вряд ли кто-то слышал в параллельной действительности.
***
Поскольку результаты акции по похищению белопущенских девушек для султанского гарема превзошли самые смелые ожидания, то Петровича за ее успешное проведение щедро наградили - дали временное освобождение от работ на конюшне. Бывший лиходей и душегуб отлеживался от побоев ведрами и коромыслами в своей каморке, где его и застал князь Длиннорукий, реабилитированный от подозрений в самозванстве.
- Ну, здравствуй, Соловей, - радостно приветствовал князь Длиннорукий Петровича, опуская на грязный пол какой-то мешок. - Давненько я тебя изловить хотел, да не вышло. Вот и встренулись!
- Вчера уже видались, - буркнул Петрович и отвернулся от гостя на второй бок.
- То был не я, - ответил Длиннорукий. Петрович вновь повернулся на первый бок и изумленно уставился на князя. - Да-да, вчера к тебе приходил самозванец. Он беззастенчиво присвоил не только мое княжеское звание, но даже лицо. Но мы вывели его на чистую воду!
- A хрен вас разберет, - проворчал Петрович, - кто настоящий, а кто нет. Все вы угнетатели трудового народа и бедного люда!
- Да я всегда стоял за бедный люд! - с чувством стукнул себя в грудь Длиннорукий. - За то и претерпел от злобных наветчиков, засадивших меня в сырую темницу!
- Врешь ты, князь, - покачал головой Петрович, с кряхтением поднимаясь со своего топчана. - Ну, зачем пожаловал? Ежели по делу, то говори, а ежели нет, так не обессудь - не с руки мне теперь с тобою растабарывать.
- По делу, еще как по делу! - с жаром подхватил Длиннорукий. - Нынче хорошенько отоспись, а завтра мы с тобой должны будем отправиться в Новую Ютландию ко двору короля Александра.