- Их там немного - не больше дюжины.
- Они нас изрубят на куски! - взвыл Грендель. - Отпустите меня, надо бежать!
Дубов же, посмотрев на часы, пробормотал:
- У нас осталось всего три минуты.
- А потом нас убью-у-ут, - еще истошней завыл Грендель.
- Да, боярин Василий, - мрачно отозвался Беовульф, продолжавший нежно сжимать дергающегося, как в конвульсиях, оборотня. - Надо бежать. Сейчас они дверь высадят, и тогда...
- Да вот какая-то дверь, - оглянулся Дубов. - Других здесь нет, так что пошли.
И троица, подгоняемая треском высаживаемой внизу двери, вылетела на другой внутренний балкон, только опоясывающий, как галерея, тронную залу.
- Болваны! - тут же выкрикнул Григорий обращаясь к своим воякам, застрявшим в проломленных дверях. - Вон они, наверху!
- Кажется, нас заметили, - загробным голосом произнес Грендель и лишился чувств.
- Прыгаем вниз! - внезапно для самого себя решил Дубов и, перемахнув через перила, свалился на голову одного из стражников.
Недолго думая Беовульф с Гренделем под мышкой тоже сиганул вниз. И началась совершенно безумная свалка. Воины теперь по одному пытались ворваться в залу из библиотеки, но тут их ждал Беовульф, размахивавший здоровенным двуручным мечом, который он позаимствовал у железного истукана в нише. Похоже, паника, которой он поддался на некоторое время, теперь улетучилась, и славный рыцарь весело орал, подбадривая солдат:
- Ну что, испугались? Подходите, подходите, Беовульф вам всем головы поотрывает!
А Дубов, бестолково размахивая саблей, взятой у оглушенного им стражника, гонялся вокруг трона за бароном Альбертом. Альберт же истошно вопил, не сбавляя скорости:
- Пощадите! Я свой! Он меня заставил! Я не хотел!..
Князь Григорий, взобравшись на трон с ногами, тоже кричал, только непонятно было, к кому он обращался:
- Убейте их! Убейте их усех!
Но вот Альберт, удиравший от Дубова, внезапно бросился к багровому гобелену и ловко, как обезьяна, взобрался по нему на галерею.
- Ушел! - раздосадовано топнул ногой Дубов.
- И черт с ним, - пророкотал за его спиной Беовульф, так что Василий от неожиданности даже вздрогнул. - Зато я остальных уложил отдыхать.
Тут только Дубов, придя в себя, оглядел поле боя, усеянное стражниками Григория. А сам князь так и продолжал стоять на троне, с явным страхом глядя на своих противников.
- Вон отсюда! - внезапно выкрикнул он. Видимо, это было все, что ему пришло в голову в столь критическую минуту.
- Я те ща покажу "вон"! - взревел Беовульф, и его грозный меч взметнулся над головой князя. И только когда он уже начал опускаться, Василий закричал:
- Не надо! - и меч Беовульфа в самый последний момент повернулся горизонтально и опустился плашмя на голову Григория. Князь как подкошенный рухнул вниз к ногам победителей, которые толком и не знали, что делать со своей победой. А на башне часы уже начали отбивать полночь.
- Что же делать? - с досадой проговорил Дубов, задумчиво пиная бесчувственное тело князя. - Сейчас самое время Гренделю его загрызать, а он тоже в отключке.
Но хотя Грендель и находился в беспамятстве, тем не менее он, как по расписанию, начал превращаться в огромного тощего волка.
- А что там думать - грызть надо! - выкрикнул Беовульф и, будто котенка, подтащил волчищу к Григорию. Деловито приложил волчью пасть к горлу князя и со всей силы сдавил челюсти оборотня, так что аж клыки лязгнули, как запоры на вратах ада. И как раз в этот момент часы пробили последний, двенадцатый раз.
Тело Григория дернулось, как от удара током, и стало извиваться, словно мертвая змея, отвратительно дергая руками и ногами. Мертвые глаза князя вращались, вылезая из орбит, и вдруг он вспыхнул, охваченный адским пламенем. Дубов с Беовульфом отпрянули назад, оттащив Гренделя за задние лапы. Вонючий серный дым пополз по зале, застилая свет факелов.
- И после смерти он еще смердит, - мрачно пошутил Беовульф и похлопал Гренделя по волчьей морде. - Эй, Грендель, ты как? Живой? Очухивайся, все кончилось!
- Я его загрыз? - тихо прошептал приходящий в себя волк человеческим голосом.
- Ты его загрыз, гада, - торжественно отвечал Беовульф. - Ну, правда, я тебе немножечко помог.
- Мы его загрызли, - блаженно оскалился Грендель и снова лишился чувств.
- Все это замечательно, а теперь-то нам что делать? - вздохнул Василий. - Как отсюда выбраться?
- Ничего, прорвемся! - Опьяненному победой над князем Беовульфу теперь, казалось, и море было по колено.
И вдруг кто-то окликнул Дубова:
- Василий!
Голос был знакомый, но детектив поначалу не мог сообразить, чей. Однако в нем звучали радость вместе с удивлением. Василий оглянулся, но никого не увидел, кроме своих спутников, да воинов, живописно лежащих на поле боя.
Оклик повторился. Дубов посмотрел в ту сторону, откуда кричали, и увидел, как прямо в воздухе возникает силуэт высокого и чуть сутуловатого человека с огромным свертком в руках.
- Чумичка! - вскричал Василий. - Друзья мои, мы спасены!
- Вот это да! - только и смог вымолвить Беовульф. - Ну вы, в природе, даете!
- Объяснения потом, - быстро проговорил Чумичка, раскатывая по полу сверток, оказавшийся обширным, хотя и сильно потертым ковром.
Сразу все сообразив, Дубов кинулся к огромному витражному окну с подвигами князя Григория, и решительно распахнул его. В залу ворвался свежий студеный воздух - ветер грядущих перемен, мелькнуло в голове Василия. Беовульф же тем временем прямо за хвост втащил бесчувственного Гренделя на ковер.
Когда все четверо разместились на ковре, Чумичка проговорил несколько тарабарских слов, и персидский летательный аппарат медленно поднялся в воздух. Оказавшись на уровне окна, он резко набрал скорость и вылетел на улицу. Бросив последний взгляд в тронную залу, Василий увидел, что она наполняется княжескими стражниками и стрельцами. Несколько воинов кинулись к открытому окну, однако беглецы уже находились вне их досягаемости: ковер резко взмыл вверх и, все убыстряя ход, полетел над внутренними постройками замка и высокими зловещими башнями. Вскоре вурдалачий кремль остался где-то позади, в прошлом, а в настоящем - только земля, темнеющая далеко внизу, да яркие звезды прямо над головой.
***
Дверь медленно раскрылась, и Надя, к немалому своему удивлению, увидела стоящего на пороге Иоганна Вольфганговича. Он был в своем обычном фраке с жабо, а вытянутое узкое лицо заморского поэта, как всегда, источало саму любезность.
- Может быть, вы дозволите мне войти вовнутрь, мейн юнге фреуде? - как ни в чем ни бывало осведомился припозднившийся гость.
- Да-да, пожалуйста, - посторонилась Надя. - Чем обязан столь позднему визиту?
- Поговорить о поэзии, - расплылся в обаятельной улыбке Иоганн Вольфгангович. - Не пригласите ли, как это, заседайть?
- Да, пожалуйста, - Надя указала гостю на табуретку, а сама присела на кровать. - Вообще-то я не настолько хорошо разбираюсь в высокой поэзии, чтобы стать достойным собеседником для такого замечательного стихотворца, как вы...