- Я немного изменил распределения в атомарной структуре... - Отец замолчал, видя, что я не понимаю. Улыбнулся, неуверенно и обеспокоенно. Как ты себя чувствуешь, Анитти?
Ему никогда не было дела до того, принято или нет о чем-то говорить вслух. Ашен всегда был законом самому себе и всегда, во всех ситуациях умудрялся оставаться собой. Иногда я завидовала этому его умению до слез. Иногда - бесилась из-за грубоватой бестактности. Но мне, как и всем остальным, не оставалось ничего иного, как любить его таким, каким он был.
- Хорошо, папа. Сегодня выдался довольно сложный денек, но я в порядке.
- Твоя мать получила приглашение на Бал...
Я подняла ладонь и прижала к его губам, медленно качая головой.
- Не надо, папа. Пожалуйста, не надо. Мне и от Аррека достается, мы совсем друг друга этим истерзали. Не надо.
В сине-зеленых глазах блеснул гнев, на мгновение мне показалось, что передо мной сидит не золотокожий мужчина, а огромный пламенеющий золотом ящер. Слишком огромный, чтобы поместиться в небольшой мастерской. Потом когтистая рука (лапа?) бережно накрыла мою ладонь, и мы помолчали. Лишь в эльфийских миндалевидных глазах стыло непонимание да били где-то в ярости огромные золотые крылья.
Мы с папой никогда не были по-настоящему близки. Он не знал, о чем говорить с таким бестолковым существом, я же терялась в его присутствии. Неловко принимала неловкую заботу, прерываемую яростными вспышками гнева, когда он считал, что я творю что-то, совсем ни в какие ворота не лезущее. Но это не значит, что мы друг друга не любили.
- Зачем ты здесь, малыш?
- Появился один вопрос. Ви сказала, чтобы я спросила у тебя.
Мы оба знали, что спросить я могла, просто прислав сен-образ, но это был хороший повод для визита, так что он осторожно обнял меня за плечи, дал прислониться спиной к горячему, слишком горячему для обычного существа плечу.
- Спрашивай.
- У меня сегодня случилась... э-ээ, незапланированная встреча с темным королем. Он... высказал некоторую здоровую заинтересованность Драконьей Кровью. Не подскажешь, зачем она могла ему понадобиться?
Он сдавленно хмыкнул у меня за спиной.
- Ну конечно. Уже наслышан о твоей "э-ээ... незапланированной встрече". Тэмино опять отличилась, да? Даратея рвет и мечет по поводу узколобых дилетантов, сующихся куда не следует.
Я промычала что-то утвердительное.
- Так что там с Драконьей Кровью?
- Драконьей Кровью? - уточнил он, интонационно и эмпатически выделяя оба слова. - Именно так? С большой буквы?
- Угу.
- Хм-м. Довольно сложно объяснить, - Надо отдать ему должное, он, в отличие от других моих подданных и родственничков, вовсе не пытался увильнуть от ответа, лишь искал более точные формулировки. - Речь идет о... о сути.
Сути драконов. Драконов Ауте, разумеется, о других я судить не могу. О том, что делает нас нами. О том, что позволяет парить в чистой энтропии и создавать из нее новые миры. Откинула голову, упершись макушкой ему в ключицу, изо всех сил стараясь понять. Рядом с мощью этого неординарного интеллекта я всегда казалась себе еще более туповатой, чем обычно.
- Но что это? Что делает... "нас нами"? - последние слова дались нелегко, особенно когда сообразила, что папа и меня отнес к категории драконов с такой рассеянной небрежностью, будто это само собой разумеется. На душе стало вдруг тепло и уютно от мимолетного признания моей значимости, моего существования. Повернула голову, потершись щекой о его руку. Спасибо.
Какое-то время он молчал, потом воздух вдруг заискрился серией сен-образов, в которых я честно попыталась разобраться.
Дракона образ явится тогда, Когда придет мгновенье Творчества.
Иероглиф, обозначающий дракона и сложное соединение смыслов, которое я для себя перевела как "творчество", затейливо переплетались через соотношение времени и существования. Очень сложно. Очень красиво. Вне моего понимания.
- Ты хочешь сказать, что... Драконья Кровь - это как-то связано с творчеством? С вдохновением?
Если вспомнить, были такие легенды... Да что там легенды, это же открытым текстом говорится в самом сен-образе, обозначающем дракона!
- Вдохновением? Да... Да, пожалуй, можно употребить это слово. - Ответ прозвучал не слишком уверенно.
Он выпрямился, осторожно взял у меня обруч, который я до сих пор растерянно вертела в руках. Повернул так, чтобы серебристая поверхность поймала солнечный луч... и развернул спрятанное внутри заклинание.
Тройственная петля защиты окутала наши прижавшиеся друг к другу фигуры чуть покалывающим плащом энергетических всплесков.
- Смотри, - шепнул отец, и заклинание раскинуло крылья, заплескалось волнами, а окружающий мир дрогнул и покачнулся, превращаясь во что-то, во что-то...
Где-то далеко медленно и протяжно ударили барабаны, и мои кости завибрировали в этом ритме. В ритме танца, в ритме изменения. Я сидела в кольце рук Ашена, спиной прижавшись к его груди. Осторожно положила пальцы на ладони отца, пытаясь ощутить, понять, хоть как-то постичь непостижимое. Окружающая вселенная... плыла, и лишь это ощущение металла под пальцами и жара за спиной оставалось единственным постоянным в море изменчивости. В какой-то момент оказалось, что похожий на эль-ин мужчина исчез, меня баюкал в огромных лапах золотой, пылающий жаром и магией дракон.
- Ты видишь, малыш?
Не процесс, не понятие... Свойство?
- Не творчество, а способность к творчеству?
- Это уже ближе. Но не совсем... то.
Да, не совсем. В конце концов, способностью творить обладают многие и многие существа. Даже люди, если рассматривать это понятие достаточно широко. Но что отличает драконов? Что отличает меня?
Я подалась вперед, опираясь на острые, но такие ласковые когти. Пытаясь вслушаться, пытаясь вчувствоваться... тело дрожало в танце изменений, окружающая реальность дрожала в ответ.
- Способность... изменять миры?
- Уже ближе.
Да, ближе. Я видела, как отец песней создавал свои собственные маленькие вселенные. Мы летали вместе, когда он пел луне и звездам, творя то небо, которое нравилось его крыльям. Я помнила...
- Способность изменять Ауте по своему желанию, - я рассуждала вслух, пытаясь построить логическую цепочку, - но это могут все вене. Ты танцуешь с явлением, в танце ты познаешь его, становишься им, ты изменяешь себя и потому изменяешь его. Это просто.
Ашен испустил мелодичную трель, очень музыкальную и очень насмешливую.
- Это то, что делают твои мама и отчим. Драконам же недоступно прямое познание, и уж совершенно точно мы (кроме разве что тебя, малыш) не изменяем себя в соответствии с окружающим. Что делаю я? Вспоминай, малыш.
Этот танец был похож на песни китов. Как будто низкий и протяжный звук вел за собою скольжение между отраженными в воде звездами, среди серебристых пузырьков воздуха. Танец познания.
- Создаешь... - я отчаянно пыталась сформулировать ускользающее значение сен-образа. - Создаешь то, чего раньше не было. Не способность, не процесс, не понятие. Не акт сотворения как таковой, а вдохновение. Может ли существо из плоти и крови быть вдохновением? Суть. Состояние, танец. Как же это выразить? Папа... Ты изменяешь окружающее... оставаясь самим собой.
Оставаясь собой. Но я ведь вене. Я не остаюсь собой, я...
- Разве?
Разве?