— Выходит, этот «всякий» случай здесь и приключился, — протянул Рысь. А потом повернулся ко мне: — А ты почему не уснула? И как догадалась, что надо свистнуть?
— Не знаю, не понравилось мне что-то. С самого прихода каравана беду чуяла.
— Вот и я чуяла, а толком определить не сумела, — кивнула Нана, — решила ночь посторожить, а назавтра при досмотре еще разок все Проверить.
— Потому вы со Стояном так быстро и прибежали?
— А мы рядом были. Увидели, что стража заснула, и кинулись на гостевое поле, — а тут и ты позвала. Да-а, силу тебе Великие Кедры дали немалую. Чуть не оглушила зовом.
— Караванщики толковали, что должны были тайный груз вывезти отсюда — какой? Если из каравана что, так сподручнее было это до заставы сделать. А что у нас на заставе ценного? — недоумевал Рысь.
— Бестолочь! — завопил из-за печки Яська: — Тата здесь ценность, за ней охота началась!
— Тата? — Рысь воззрился на меня, как на чудо заморское. (Хотя так оно и было.)
— Тата, — кивнула снова Нана. — Тот, кто ее в этот мир перенес, силу, видно, всю растерял. Вот и пытается добыть ее чужими руками.
— Да зачем она ему? — встревожился мой названный брат. — Нету в Тате зла, не будет она злу служить!
— А может, и не надо, чтобы она злу сама служила. Черные маги из древних жизнь себе продлевали разными способами, лучше бы тебе о них и не знать, — вздохнула Нана.
— Он может просто тело ее себе забрать, — подал снова голос Яська.
Ох, что-то мне сразу так поплохело… Для чего мне Кедры молодость да силу дали, чтобы какая-то доисторическая развалина моей красотой пользовалась?! Не одной мне поплохело: Вереск побледнел и даже за меч схватился. Стоян помрачнел еще больше, а Рысь сжал кулаки. Нана тоже пригорюнилась.
— Удалось тебе что-нибудь узнать — кто это затеял? — спросил Стоян Нану.
— Почти ничего. Знаю только, что из древ них и что живет на западе. И еще, что Костей жив доселе. Боюсь, как бы не он за старое принялся.
— А это еще кто такой? — вмешалась я.
— Один из тех, по чьей вине рухнул наш мир. Древний мир. Когда-то возомнили себя маги выше Создателя. Опоганили светлый мир своими черными делами, и он рухнул. Сами же и погибли первыми да только за собой всех потащили. Я еще ребенком была — последним ребенком нашего племени, но помню тот мрак и ужас. Родители успели меня прямо из уборной по магическому порталу выкинуть сюда, к Заповедному лесу, а со мной слугу и няньку отправили — домового Яську. Не было во мне злого, потому и Великие Кедры позволили мне здесь остаться. Тысячу лет жила одна, видела, как одичавшие племена вновь людьми становились, как государства возрождались. Потом вот полесичи ко мне в соседи пришли. Приходили мне весточки, что где-то еще мои соплеменники выжили, единицы… Отшельники, путешественники или такие, как я, что успели по порталу уйти в другие земли. Всего-то и десяток не наберется. А вот про Костея недавно весточку получила. Если он взаправду жив и если за старое принялся, быть беде.
— Ты говорила, что перенос отнял у него силы…
— Да. И вчерашняя история о том же говорит. Ему теперь силы копить не один год, ну да на мелкие пакости много силы не надо, если есть деньги. Жадных людей всегда хватало. А Тата ему зачем-то ох как нужна. И будет он до нее добираться.
— Как он прознал, где ее искать? — снова спросил Рысь.
— Прознать-то труд невеликий. Главное, чтоб взять не смог.
— Пусть попробует, — это уже Вереск весь взъерошился.
— Вот что, — Стоян посмотрел мне в глаза спокойно и строго, как школьный учитель на хулигана, — за тын ни ногой. Внутри заставы старайся быть с кем-нибудь. Охрану я тебе вы делю
— А на озеро? Меня же русалки ждут!
— На озеро можно, — заступился Яська, — ни одна порядочная нелюдь Костею помогать не будет, даже кикиморы. А нас на золото не купишь! На озере Водяной Тату никому в обиду не даст. Наоборот, тайному ремеслу поучит, ей оно сейчас нужней нужного. А уж я постараюсь, чтобы все нелюди узнали про Костеевы проделки. Все Тату защищать будем.
Рысь слушал Яську с недоверием. А вот Нана с явным одобрением. Стоян, немного поколебавшись, с Яськой согласился. Только поставил условие, чтобы я ходила на озеро в сопровождении Вереска или Рыся. Вереск этому несказанно обрадовался, а вот Рысь, однако, не очень. Поговорили еще немного, порешали мелкие вопросы и на том разошлись. Я пристала было к Нане с расспросами, она обещала рассказать о древности подробнее обязательно, но не сейчас. Куда деваться — подожду.
И начались для меня дни учения. Яська учил меня тайному слову, по которому любая нелюдь будет мне помогать или хотя бы не тронет. Собственно, это было даже не слово, а какой-то мыслеобраз. После соответствующих тренировок я научилась представлять мысленно этакую загогулину, напоминающую не скажу чего, раскрашивать ее в голубой и зеленый цвета, а по том заставлять ее вспыхивать и гаснуть. От того, насколько правильно и быстро я это сделаю, возможно, будет зависеть моя жизнь. Я старалась изо всех сил, и скоро этот мыслеобраз стал возникать мгновенно, стоило мне о нем подумать.
Яська был доволен, но тут же принялся обучать меня наведению мороков. Штука забавная и полезная. Вот бы Ленке такое умение! Навела морок на приглянувшегося мужика, показалась ему прелестной феечкой, сразу же и муси-пуси. А чего Ленке с этим тянуть? Утром морок рас сеется! Вот бы у мужика шок случился! Хотя, нет, как бы его инфаркт разом не прикончил от такой метаморфозы. Учитывая Ленкины аппетиты, можно предсказать скорую гибель мужской половины населения. Нет уж. Пусть без мороков мужиков пугает!
Самым сложным в Яськином учении было умение мгновенно перемещаться в пространстве. То есть телепортация. С этим у меня как-то хреново получалось. Зато попутно я научилась левитации. Правда, недолго и невысоко. Левитация и телепортация съедали слишком много сил. Нана сказала, что такие вещи были не всем древним по плечу и сначала надо научиться черпать силы из доступных источников.
Жаль, что я не то что в метафизике, в. обычной-то физике не сильна. Точнее, круглый нуль. Вот и из ее объяснений мало что вынесла. Форсировать эту область умений я не стала, занималась понемногу, полагая, что, когда петух клюнет, тогда и подпрыгивать научусь.
Сама Нана учила меня врачевать. Заговаривать кровь, снимать боль, прогонять «лихоманку», сиречь воспаление, заживлять раны. Учила травознанию, простеньким заговорам. А еще как быстро восстанавливать силы, какой травой усиливать магические способности. И попутно раскрывала секреты магии древних и как блокировать чужое заклинание.
— Жаль, мало времени у нас. А может, и меньше, чем я полагаю. Так что твоя сила будет не в знании традиционной магии, на это многие годы ушли бы, а в синтезе магий разных племен и стихий. Учись всему, что доступно, у всех, кто может что-то дать, и создавай свое, неповторимое, нетрадиционное, неожиданное. Вероятно, это и спасет твою жизнь.
Блин, она меня как будто в смертники готовила! И даже не скрывала, что не очень-то верит в успех всего предприятия. Ну уж дудки! Я в камикадзе не записывалась! Хрен я какому-то Костею поддамся! И я училась, училась и еще раз училась. Ну, помните, как завещал великий… и т. д.
Водяной меня учил, как почуять подземный источник на любой глубине и как вызвать его на поверхность. И, наоборот, как затворить источник. Как сделать воду твердой, чтобы идти по ней, аки посуху. Как сотворить из воды щит и меч. Оружие, скажу я вам, убийственной силы! Жаль, недолговечное. А еще сообщил мне тайное слово Водяных, навроде Яськиного, но узкоспециализированное, так сказать. Это слово, вернее, мыслеобраз, гарантировало мне свободный проход в любых чистых водах и помощь их обитателей. Дедушка Водяной сказал, что даже кикиморы — существа неприятные и злые, не посмеют пойти против тайного слова. Вот только есть воды нечистые, где живет не нелюдь, а не пойми что — чужь беззаконная. Такую воду лучше обойти стороной. А появились такие воды после катастрофы, что обрушилась на светлый мир за грехи Костея и ему подобных.
Да что же это за злодей такой и что же за грехи смертные за ним тянутся?
Попутно со всеми этими университетами я не прекращала тренироваться в воинских умениях. Ребята обо всех этих делах толком ничего не знали, но то, что охота была за мной, поняли или сказал кто. Так что меня учили всерьез и сражаться врукопашную, и на мечах, и другим хитростям-премудростям. Что ни говори, а повезло мне с компанией. Меня неназойливо опекали и оберегали. А моя дружба с нелюдью и мой переполох на приснопамятном концерте были записаны мне в плюсы. Полесичи вообще народ незлобивый и добродушный, а Стоянова команда особенно. Жилось мне, одним словом, неплохо. А если еще добавить роскошную весну и прекрасную погоду, можно сказать, что я была на курорте. Если бы… Если бы не тягостное ожидание беды.
Пришел обратный караван степичей, что, отгостив полгода в Стольном Граде и хорошо поторговав, отправлялся назад в Степь с другими товарами. Я благоразумно не показывалась проезжему люду на глаза. С ним вернулся десяток воинов из отпуска, замена недавно ушедших с памятным караваном. Где-то дорогой караваны встретились, и прибывшие были в курсе случившихся событий. Старший над десятком — седой, как лунь, кряжистый и неторопливый в движениях и суждениях Ус пришел вечером со Стояном к нам в избу. Вести принес странные и тревожные. Рассказывал он неторопливо, прихлебывая чай и с любопытством, не скрываясь, рассматривал меня.
Как я поняла, горичи своими набегами на предгорные поселения полесичей всех вконец достали. И в начале зимы на их усмирение была послана дружина под началом старшего княжича по имени Соколок. (Или по прозвищу? Хрен их тут разберет.)
— Отправлялись с пением да плясками, ров но на пир собрались… Тьфу!… — Ус все больше мрачнел. — Вот и пируют до сих пор! Полдружины уж положили, а толку-то! Половину поселий оставили!… Новую дружину собирают, еще веселей прежнего, остолопы!… Пропируют и эту…
— Отчего такое? Куда старый князь смотрит, он ведь воин знатный и умом не обделен? — Стоян тоже сидел мрачнее тучи.
— Что старый князь? Он как с осени занедужил, так уж почти совсем от дел отошел. Поговаривают, что князя нарочно чем-то поят под видом лекарства, чтобы он по немощи не мешал молодой жене развлекаться. А княжичи… Сам знаешь, они только пировать и горазды. У горичей вождь объявился — большого таланта, говорят! Сумел все их племена примирить и на войну с нами объединить. Так что не набеги там, а война идет. Ох, напьемся мы кровушки своей с такими-то правителями…
— Твой Вьюн там?
— Там. Месяц назад весточка была, что жив и не ранен даже, да не верится что-то… Мать глаз не сушит, только на Великих Кедров надежда, что уберегут сыночка…
Теперь мне стали понятны и его печаль, что глубоко пряталась за внешним спокойствием, и то, с каким трудом давалось ему это спокойствие. Да, мужества старому воину не занимать. А он рассказывал о том, что творится в Граде:
— Пиры что ни день! Всю казну пропировали. Новые налоги один за другим придумывают. Простой люд нищает. Ты видел раньше попрошаек на улицах? А теперь на каждом углу нищие милостыньку просят! Курильни пооткрывались, какую-то дурь там курят, а потом по полусуток в сладких грезах валяются. До того привыкают, что за это зелье зарезать любого могут. А что за непотребства творятся на тех пирах! При девке и сказывать не стану — срам! И все это на глазах у люда! Молодежь валом валит посмотреть, а им там это зелье раздают. Сначала бесплатно, а потом… — Ус замолчал, от горечи даже горло перехватило.
Ой-ой-ой! Что-то мне это здорово знакомо! Ни фига себе! Закинуло меня незнамо куда, а как будто дом рядом, в Граде!
— Чем еще порадуешь? — Стояна таким я еще не видела. — Что младший княжич?
— Младшего Забавича в деревню отправили к родичам матери. Да и к лучшему. Мал он еще, не надо ему непотребство это видеть, да с ним Многомудр, он хоть и стар, да из ума не выжил. Авось сумеет хоть из одного княжича человека вырастить. А вот княжна Талинка сгинула куда-то. Ее мачеха вздумала замуж выдать за своего дружка, против воли собирались отдать. Вот она и сбежала из дому. Месяц уже никаких вестей о княжне нет. Я поначалу-то как о вашей находке услыхал, думал, Талинка это к вам добралась, обрадовался, что в надежном месте княжна. А теперь вижу — нет, не Талинка у вас. Да и по времени не сходится.
— Неладно, неладно это, — Нана тоже встревожилась не на шутку. — Все к одному складывается. А не было ли нападений на поселья какой нечисти?