- Успокойся, капитан, они понимают. Лучше нас с тобой.
- Понимают, говоришь?! - Усачев снова взъярился. - А почему нас бомбят, если они понимают? Почему сбили Громова и Беленкова, если они понимают?
- Перестань, капитан, только твоей истерики нам не хватало.
Усачев с огромным удивлением посмотрел на Лукашевича. Не таких слов он от него ожидал. Потом Усачев вытер лоб рукавом и спросил заметно спокойнее:
- Что вы делали?
- Мы перехватывали норвежские военно-транспортные самолеты.
- То нападение на нашу часть... с этим связано?
- Да.
- Какими силами противник располагает?
- Этого я не знаю.
- Снова врешь?!
- Это правда, капитан. Для меня "сбитие" Громова и Беленкова, бомбежка такая же неожиданность, как и для тебя... как для всех остальных...
Усачев явно хотел сказать по этому поводу что-нибудь едкое, но на этот раз сдержался.
- Хорошо, допустим, не знаешь. Что знаем мы? Противник располагает хотя бы одним истребителем "Су-27" и некоторым количеством бомбардировщиков неизвестного класса...
- Могу высказать предположение.
- Давай.
- При подготовке операции нас знакомили с составом и вооружением армии противника. В качестве бомбардировщиков они используют "МиГ-25РБ".
- Блядь! - Усачев не сдержал эмоций.- Мы их даже не достанем[19]! - Он помолчал.- И что теперь прикажешь делать?
- Я не могу приказывать тебе, капитан,- напомнил Лукашевич. - Но совет дать могу.
- Давай свой совет...
- В первую очередь мы должны связаться с командованием округа...
- Это понятно. Только как? Связь не работает - твои "друзья" постарались, в остальном...
- Кто-то должен поехать в Печенгу, - сказал Лукашевич. - Ехать лучше группой. Все должны быть вооружены. Через комендатуру Печенги можно связаться и с округом, и с Оленегорском. Нужно объяснить ситуацию и запросить подмогу. Кроме того, я посоветовал бы установить связь еще с одним человеком - он в курсе всего происходящего, и он поможет.
- Кто этот человек?
- Его зовут Маканин. Лев Максимович. Номер телефона в Мурманске... Лукашевич помедлил: не так просто оказалось с ходу выдать "страшную" тайну,...шесть, тридцать девять, ноль, семь...
- Погоди, я запишу, - засуетился капитан, но потом спохватился и вернул себе грозный вид: - Вот что, Алексей, меня ваши игры не интересуют. И кто такой этот ваш Маканин... хм-м... Лев Максимович... мне тоже не интересно. Я подчиняюсь командованию округом и только с ним буду обсуждать, что делать, а что нет в настоящей ситуации.
- Пожалуйста, капитан,- Лукашевич не стал возражать. - Как старший по званию и занимаемой должности Ты имеешь полное право принять и отстаивать свое решение.
Усачев с подозрением уставился на него:
- Есть еще какая-нибудь гадость в запасе? Выкладывай всё!
- Нет, капитан. Я рассказал всё, что знаю.
- Немного же ты знаешь.
- Громов знал больше, но... - Лукашевич осекся; говорить о Косте было тяжелее, чем о ком-то или чем-то другом, в смерть его не верилось (не таков наш майор, чтобы вот так просто дать сбить себя), но даже если считать, что Громов спасся, воспользовавшись системой катапультирования, благополучный исход оставался под вопросом - как он там, выберется ли?
- Вот, еще и Громов... - пробормотал Усачев; он подумал о том же самом и отмел сомнения.- Да, ты прав, Алексей, нужно ехать в Печенгу...
(В/ч 461-13 "бис", полуостров Рыбачий, декабрь 1998 года)
Ровно через полтора часа на пятнадцатом километре дороги (если считать от воинской части 461-13 "бис", а не от Печенги) старый грузовик "ЗИЛ" наехал на стальную полоску с торчащими вверх шипами, положенную поперек дороги - из тех, с помощью которых гаишники "тормозят" не в меру разошедшихся угонщиков. Шины мгновенно спустило, грузовик остановился. Всех, кто сидел в кузове - а было там пятеро бойцов с автоматами, - побросало друг на друга.
Подобная остановка на пустой заснеженной дороге не сулила ничего хорошего. Капитан Усачев и рядовой срочной службы Бельтюков, сидевший за рулем грузовика, посмотрели друг на друга. Бельтюков был не дурак и сразу всё понял. В глазах его читалась смертная тоска.
- Не дрейфь, солдат, - приободрил его Усачев. - Прорвемся.
Капитан вытащил из-под куртки свой табельный ПМ, оттянул затвор, досылая патрон в ствол, снял пистолет с предохранителя и, открыв дверцу кабины, спрыгнул в сугроб.
Ноги его не успели коснуться земли, как с громким шипением в небо ушла осветительная ракета и сразу из нескольких точек по грузовику ударили пулеметные очереди. Невидимый за темнотой противник бил не прицельно, но и этой беспорядочной пальбы хватило, чтобы деморализовать и без того напуганных солдат Усачева. Побросав оружие, забыв о долге, как слепое, охваченное паникой стадо, пятеро солдат покинули обреченный грузовик и своего командира. Для одного из них это бегство станет самой большой ошибкой в жизни: он собьется с дороги и заблудится, его хватятся и найдут только через четверо суток - обмороженного и полумертвого; пальцы на его руках и ногах придется ампутировать.
Удача отвернулась от капитана Усачева. Одна из пуль, выпущенная по грузовику, попала ему в живот, и все пятнадцать километров капитана тащил на себе рядовой Бельтюков. Во второй раз за последние три часа воинская часть 461-13 "бис" лишилась командира.
Глава пятая. МАНЕВР.
(В/ч 461-13 "бис", полуостров Рыбачий, декабрь 1998 года)
Усачев кричал. Ему было больно, ему было очень больно, и он не сдерживал себя. Федор Семенович Абрамов, военврач части 461-13 "бис", что-то бормоча себе под нос, осмотрел рану.
- Ну что? - спросил Лукашевич, когда осмотр был закончен.
Федор Семенович кивком указал на перегородку, разделявшую блок полевого госпиталя на две части. Они перешли в соседнее помещение, оставив мучающегося Усачева с санитаром. Федор Семенович наклонился к раковине, включил воду и стал мыть руки.
- Очень плохо, - сообщил он шепотом. - Требуется операция. И не здесь - в Мурманске.
- Но сейчас что-нибудь сделать можно?
- Боль я сниму. На это у нас есть промедол, но долго на одном промедоле его держать нельзя...
- Сколько у нас времени? Федор Семенович покачал головой с мрачным видом, тяжко вздохнул: