- Ну, не будьте же столь глупыми, - вспыхнул гневом Лабдибдин. - Оружие, оружие! Вы такие же, как и вхолане - у вас на уме одно лишь оружие,
В воздухе над тумбой появилось мерцание. Лабдибдин повернулся к Дайльюлло:
- Разрешите продолжать?
Дайльюлло взирал на все это - на вхолана, на зал, на Чейна, на множество выстроившихся рядами предметов для изучения - но мыслью он уносился к тому, что происходило снаружи судна, рисуя себе неприятное зеленое небо и ожидая, когда в нем появятся крейсеры. Его уши, казалось, слышали что-то еще помимо великой всепоглощающей тишины корабля.
Он подал знак Чейну, и тот отступил назад. Лабдибдин что-то проворчал, достал пару очень странных перчаток с торчащими из некоторых пальцев тонкими, длинными загнутыми стержнями. Одев перчатки, он начал стержнями деликатно, словно птица клювом, постукивать по кнопкам консольной клавиатуры.
В мерцавшем над тумбой воздухе появилось трехмерное изображение.
- Что это такое? - уставился Чейн.
- Вы землянин, и вы не знаете? - удивился Лабдибдин. - Это же с Земли.
- Да, это одна из разновидностей земных птиц, - сказал Дайльюлло. - Но что за цель этой демонстрации?
- Подтвердить фактами то, о чем я вам говорил, - огрызнулся Лабдибдин. Крии никого не лишали жизни, никого. Они собирали только образы.
Он прошелся стержнями по консоли. В быстрой последовательности, один за другим появлялись и исчезали образы... насекомых, рыб, червей, пауков. Лабдибдин выключил аппарат, повернулся, снял и отшвырнул в сторону перчатки. Он бросил взгляд на Чейна и Дайльюлло, и те вдруг увидели, что под личиной надменного ученого скрывается измученный, опустошенный человек.
- Молю небо, чтобы хоть кто-нибудь поверил мне. По-видимому, у криев была какая-то оборонительная система, возможно, мощный экран, который они могли использовать для защиты корабля. Мы не смогли ничего включить.
Дайльюлло покачал головой:
- Экран не смог бы здесь действовать, даже при наличии энергии. Экран действует в космосе, а не тогда, когда корабль посажен... Энергия экрана мгновенно заземляется и рассеивается.
- Именно так утверждают наши специалисты, - согласился Лабдибдин. - Но что бы там ни было, бесспорно одно: крии не пользовались наступательным оружием!
- Это просто невозможно, - возразил Чейн.
- Я начинаю верить ему, - сказал Дайльюлло. - Крии, так вы их называете? Вы, разумеется расшифровали их записи.
- Некоторые, - признал Лабдибдин. - У меня здесь самые лучшие филологи Вхола, работающие самозабвенно. Скажу вам, начальство непрестанно так давило на нас, что все мы выбивались из сил; оно требовало от нас чтобы мы исходили из его желания заполучить нечто такое, что могло бы разнести в куски любую планету. Если бы хоть половину своих усилий оно употребило на заботу о самом корабле... или на получение реальных знаний от корабля.
Лабдибдин нежно пропел рукой по краю стола:
- Судно прибыло из другой галактики, другой вселенной. Там иная периодическая система элементов... совершенно не свойственные нам формы жизни... сколько всего могли бы мы узнать! А мы вынуждены тратить время впустую на все эти исследования, направленные на поиск оружия, которое не существует. Сколько же мы теряем...
- Другая галактика, иная периодическая система элементов, - сказал Дайльюлло. - Я так и догадывался. Что вам удалось узнать об этих, как их... криях?
- Они были одержимы пополнением знаний. Очевидно, они задались целью изучить все о мироздании... Можно предполагать, что аналогичные суда были посланы и в другие галактики с той же самой задачей сбора образцов. Технологический уровень криев без сомнения невероятно высок.
- Однако, они не смогли сесть. Разбились.
- Не совсем так. Скорее это аварийная посадка... и, конечно, корабль никогда не предназначался для посадки. Что-то случилось. Жизненно важные части корабля сильно разрушены, и записи, относящиеся к крушению, естественно, очень коротки, сделаны наспех, но кажется очевидным, что в одном из энергоблоков произошел взрыв, который так сильно повредил систему жизнеобеспечения, что не осталось никакой надежды на возращение домой. Конечно, наша галактика ничем не могла им помочь - ни запасными частями, ни восстановительными работами. Надо полагать, они обдуманно избрали эту планету: она изолирована и необитаема, хорошо спрятана в туманности... и только по чистейшей случайности корабль был обнаружен вхоланским геологом, занимавшимся поиском редких металлов.
- Местечко, подходящее для кладбища, - заметил Дайльюлло. - Нашли ли вы какие-нибудь тела криев в развалинах корабля?
- О, да. Мы действительно нашли и немало, - ответил Лабдибдин и, тревожно посмотрев на Дайльюлло, добавил:
- Только дело в том, что... они, кажется, не мертвы.
17
Глубоко, в самом центре корабля они шагали по длинному коридору. Металлический пол издавал гулкий звук, отражавшийся позади эхом и терявшийся и тишине. Лампочки здесь висели редко, через большие тусклые промежутки.
- Мы не очень часто сюда приходим, - заметил Лабдибдин.
Говорил он вполголоса, словно боялся, как бы помимо двух землян его не подслушал кто-то или что-то. Это вхолан, проявивший вначале острую враждебность, до удивления смягчился.
"Он затюканный человек, - подумал Дайльюлло. - Для него облегчение поговорить с кем-нибудь, даже с нами... разорвать удушающие оковы секретности. Он слишком долго пребывает в здешнем члену, замурован по существу в этом корабле со... со всем тем, что мне предстоит увидеть, а этого достаточно, чтобы опустились у него плечи и подкашивались ноги. Не удивительно, что он того гляди сломится".
Шаги, казалось Дайльюлло, были неприлично громкими, чем-то опасными. Он физически ощущал окружавшую тишину и огромную темную массу корабля. Он чувствовал себя необыкновенно крохотным существом, этаким насекомым, ползающим в недрах странной горы. И что еще хуже он чувствовал себя вторгшимся насекомым, нахально позволяющим себе распоряжаться чужой собственностью.
Хотелось бы знать, о чем думает сейчас Чейн. Дайльюлло видел, что тот не очень-то выдает себя. Яркие черные глаза варновца, казалось, всегда были неизменными, готовыми к любой неожиданности, любопытными ко всему, но никогда не показывающими внутренних переживаний. Наверное, это лучший вариант жизни принимать ежедневно, ежеминутно все так, как есть, никогда ни о чем не беспокоиться, никогда не стремиться докапываться до сути явлений. Явления тогда становятся сложными, когда ты начинаешь размышлять о них.
А может быть, Чейн действительно сухой, лишенный фантазии человек, каким всегда кажется? Дайльюлло вдруг усомнился в этом.
Лабдибдин поднял руку.
- Мы почти прибыли, - прошептал он. - Идите осторожно, пожалуйста. Смотрите под ноги.
Гладкий пол и обшивка коридора сменились здесь плитами внахлест, выглядевшими словно рыбья чешуя.
- Для того, чтобы лучше противостоять ударам, - пояснил Лабдибдин, помогая жестами рук. - Этот зал смонтирован в паутине гибких опор, и его почти ничто не может повредить, разве только полное уничтожение корабля.
Дайльюлло шагал осторожно, высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться.
Впереди показалась открытая дверь и за нею очередной ряд тусклых лампочек, повешенных вхоланами. Дверной проем был непривычно высоким и узким. Протискиваясь через него, Дайльюлло поцарапал себе оба плеча.
У Дайльюлло уже сложилось некоторое представление о том, что предстояло увидеть. И все же он оказался совершенно неподготовленным к тому, что предстало глазам.
Стоявший рядом Чейн крепко выругался по-варновски и инстинктивно положил руку на станнер.
"Будь он и в самом деле волком, - подумал Дайльюлло, - наверное, зарычал бы, прижав уши, вздыбив шерсть и убрав под брюхо хвост. Вот именно так я себя сейчас чувствую... а точнее, чувствую себя подобно старой деве, пришедшей на первое ночное свидание и дрожащей от Страха".
Здесь и был Страх. Но не тот рациональный страх, что способствует выживанию. Нет. Это был слепой, бессмысленный, сковывающий тело страх; это было ксенофобное сжатие протоплазмы в результате воздействия на нее чего-то совершенно чуждого, непривычного.
Теперь Дайльюлло понимал, почему вхолане нечасто приходили сюда на встречу с криями.
Криев здесь было около сотни. Они сидели стройными рядами, каждый в высоком, узком кресле, с прямой, словно у древнеегипетских фараонов, осанкой: их нижние конечности были сомкнуты, а верхние, с длинными, изящными отростками, служившими как пальцы, покоились на подлокотниках кресел. Вся одежда состояла из простой накидки. Их тела походили на темный янтарь не только по цвету, но и по веществу, а по форме могли быть приняты или за животных, или за растения, или за сочетание тех и других, или, наконец, за что-то другое, не поддающееся осмыслению в рамках понятий терминологии нашей галактики. Они были очень высокими, очень гибкими, по-видимому, лишенными суставов и мускулов, и действующими всем своим телом, словно колеблющиеся ленточные водоросли в застойной воде.
Основную часть лица крия занимали два огромных, с молочным оттенком глаза, встроенных в голову удлиненной узкой формы. По обеим сторонам головы были прорези для дыхания, а спереди располагался маленький сморщенный рот, застывший, казалось, в вечном раздумье.
Глаза криев были широко открыты, и у Дайльюлло было такое ощущение, что все они, все сто пар, смотрят прямо в его душу.