На этом фоне резко выделяется картина мира, созданная догонами, обитателями плато Банднагара на южной границе Сахары. По представлениям догонов, мир создан богом Амма, точнее, из его имени. Возник некий зародыш, превратившийся в «мировое яйцо». Расщепление этого яйца и привело к рождению Вселенной.
Очень интересна структура догонской Вселенной. Мир состоит из 14 расположенных друг над другом земель. Вся конструкция держится на железном столбе, проходящем сквозь центры земель. 7 верхних миров населены рогатыми людьми. Наша земля (плоский круг, ограниченный кольцом соленого океана, которое, в свою очередь, обнимает гигантская Змея, глотающая свой хвост) населена обычными людьми, а 6 нижних миров — хвостатыми.
Теперь отправимся в Западное полушарие. Америка была заселена протомонголоидами около 25 тыс. лет назад через северо-восточную Азию, которая в то время соединялась с Аляской довольно широкой (до 2000 км) равниной[10].
Ко времени первых контактов с европейцами здесь сложился уникальный регион, где были представлены буквально все уклады — от охотников каменного века на Огненной Земле до нескольких крупных цивилизаций.
Если индейцы Огненной Земли, Калифорнии и эскимосы на Крайнем Севере по укладу жизни и, очевидно, мировосприятию не слишком отличались от африканских бушменов или аборигенов Австралии, то у более развитых народов встречается много сходного с тем, что мы видели в Океании и в засахарской Африке.
Земледелие возникло в Америке на рубеже 3–2 тысячелетий до н. э., однако сравнительно с африканским и океанийским регионами была и своя специфика — здесь практически не знали скотоводства и металлургии.
Разумеется, наблюдались и определенные отличия в системе мировоззрения, в верованиях. Например, в высшей степени была развита вера во сны, в реальность сновидений. Интересно, что культ предков и вождей у многих индейских народов был заметно подавлен и иногда практически отсутствовал, что и породило известные легенды об исключительной демократичности их социальной организации. В какой-то степени эти культы оказались сдвинуты в военную сферу, где важнейшую роль играли магические ритуалы. По-видимому, своеобразная военная ориентация возникла еще в древнейшие времена заселения континента, когда под напором новых волн часть племен вынуждена была проделать невероятно большой и трудный путь. Кроме того, в силу определенных экологических условий в Америке не сложилась такая важная форма хозяйства, как скотоводство, и недостаток продуктов примитивного подсечно-огневого земледелия требовал непрерывно поддерживать границы достаточно обширного охотничьего ареала в борьбе с примерно равным противником. В такой ситуации у многих племен оперативность и личная храбрость играла большую роль, чем мудрость стариков, а величие вождя длилось ровно до тех пор, пока ему улыбалась весьма переменчивая военная удача.
Впрочем, у ряда племен северо-западного побережья и юго-запада культы предков и вождей были на высоте. Тем более, они четко проявлялись на уровне более крупных социальных структур — относительно стабильных племенных союзов и государств. Обожествление Инки, царя древнеперуанского государства, ничуть не уступает, скажем, соответствующему взгляду древних египтян на фараона, оба они считались сыновьями Солнца…
У алгокинских племен Северной Америки важное место занимает представление о некой сверхъестественной силе — маниту (или оренда у ирокезов), которая покровительствует племени и в чем-то похожа на полинезийскую силу мана.
Наряду со значительными следами тотемизма были развиты племенные культы природных стихий, главным образом Солнца (у индейцев сиу и ирокезов), а также Луны, ветра и воды.
Характерна в этом отношении культовая картина мира дакотов, выделявших 4 стихии и соответствующих духов. Эти духи одновременно олицетворяли стороны света и цвета: Тункан (земля, север, синий), Вакиньян (огонь, восток, красный), Унтехи (вода, запад, желтый), такушнаншкан (ветер, юг, черный). Отсюда и появление четверки в качестве священного числа и поклонение четырехконечному кресту, столь приятно поразившее христианских миссионеров.
Строго говоря, рассказ о великих индейских цивилизациях можно было бы включить в следующую главу. Эти цивилизации не знали скотоводства, медно-бронзовой и железной металлургии, плуга, колеса и весовых мер, но во многих отношениях, например в строительстве и в развитии бюрократического аппарата, ничуть не уступали Египту времен Древнего и даже Среднего царств.
Цивилизации Центральной Америки зародились в 1 тысячелетии нашей эры в области, где на протяжении многих веков развивалась богатая и во многом еще таинственная ольмекская культура. Вторжение северных племен нахуа[11] примерно на рубеже нашей эры резко изменило ситуацию и способствовало формированию ранних государств.
Нахуа построили весьма многогранную картину мира, отчасти напоминающую модель африканских догонов. Вселенная нахуа делилась на 13 небес и 9 подземных миров. Первое небо они отводили Луне, 2 — звездам, 3 — Солнцу, 4 — Венере, 5 — кометам, 6 — считалось ночным (черным или зеленым), а 7 дневным, 8 — было небом бурь, 9, 10 и 11 — это белое, желтое и красное небо, соответственно, 12 и 13 небо отводилось богу Ометеотлю.
Космология нахуа имела строгую цикличность. Вселенная каждый раз должна возрождаться заново под эгидой определенного нового божества, а потом она гибнет в грандиозной катастрофе.
Великими наследниками ольмекской и ранненахуанской культур стали индейцы майа, которые и сформировали на юго-западе Центральной Америки первое крупное государство. Экологический кризис, связанный с быстрым истощением почв при подсечно-огневом земледелии, а также нашествие тольтеков заставили майа уйти на полуостров Юкатан, где к началу 2 тысячелетия нашей эры образовался союз городов-государств — Майяпанская лига.
Многовековое развитие породило довольно сложный пантеон, во главе которого стоял творец и владыка мира Итцамна, важное место занимали олицетворение дождя Чак и ветра — Павахтун. Видимо, несколько позже в связи с увеличением объема астрономических наблюдений роль последнего стал играть бог утренней звезды (Венеры) Кукулькан, или Кукулан, — несомненный аналог знаменитого ацтекского Кетцалькоатля.
Строение мира у майа относительно примитивно. Центр их Вселенной гигантское дерево, на которое нанизаны небеса, а по углам располагаются 4 других дерева, символизирующие 4 стороны света — красное (восток), белое (север), черное (запад), желтое (юг). К каждому из угловых деревьев приписывались боги соответствующего цвета — бакабы (держатели неба), павахтуны (ветер), чаки (дождь).
При всем том майа обладали немалыми астрономическими познаниями. Созданный ими календарь был унаследован рядом других народов Центральной Америки. Календарь этот весьма любопытен. Он дробится на два типа недели (9-дневную и 13-дневную) и 20-дневный месяц. 18 таких месяцев и 5 особых дней, добавляемых в конце года, составляли большой год — хоаб. Кроме того, существовали еще два типа календарного года — тун (ровно 360 дней) и тцалькин (260 дней). Последний вариант, вероятней всего, соответствовал стандартному земледельческому циклу — периоду между посевом и сбором урожая. Он удобно членился как на 20 13-дневных недель, так и на 13 20-дневных месяцев.
Велики были достижения майа и в области строительства — они оставили свыше 100 городов и 30 тысяч пирамид![12]
Незадолго до открытия Америки европейцами государства майа стали распадаться и в определенной мере попали под власть новой мощной цивилизации. Она вспыхнула в центральной Мексике в связи с приходом туда в 12 веке агрессивных ацтекских племен, покоривших обширные тольтекские земли. Рабовладельческое государство ацтеков сформировалось окончательно к 15 веку на огромной территории между Тихим и Атлантическим океанами.
В системе хозяйства и мировоззрения ацтеков бесспорны значительные культурные заимствования у древних нахуа, тольтеков и особенно майа, однако во многом их картина мира самобытна.
Ацтекская космология связана с представлением о цикличности — древний бог Тлоке-Науаке породил четырех сыновей (Тецкалипоки), которые по очереди творили 4 эры Вселенной. Каждая эра должна завершаться мировой катастрофой. В несколько иной трактовке этого мифа выделяется 5 эр, включая современную, причем каждой эре соответствует свой бог. Первой, второй и третьей — боги Солнца Тецкалипока, Кетцалькоатль и Тлалок, четвертой — богиня вод Чальчиугликуэ, а пятой, еще не завершенной, — снова бог Солнца Тонатиу. Катастрофы следовало ждать каждые 52 года, что совпадает с важнейшим 52-летним циклом в календаре хоаб у майа[13].
Ацтекская Вселенная располагалась вокруг центрального огня, олицетворенного богом Шиутекули, а четырем сторонам света соответствовали свои боги. Она, как и у нахуа, делится на 13 небес и 9 подземных миров.
Постепенно пантеон ацтеков сконцентрировался вокруг главной триады Кетцалькоатля, который стал почитаться как творец Вселенной и людей, а также бога Солнца Тецкалипока и бога войны Уитцилопочли. Это в какой-то степени отражало социальную структуру, основанную на тройственном союзе крупнейших ацтекских центров Тепочтитлана, Тескоко и Тлакопаном.
Именно культы Тецкалипока и Уитцилопочли связаны с широко известными кровавыми жертвоприношениями ацтеков. Согласно их космогоническому мифу, сыновья Тлоке-Науаке вынуждены были приносить в жертву богов, чтобы Солнце и Луна двигались по небосводу. Эта идея и легла в основу ритуала — во имя движения светил торжественно лишали жизни множество людей, причем необходимость в очень большом количестве таких жертв приводила даже к специально организуемым войнам. В сложной и очень интересной фигуре главы пантеона Кетцалькоатля наслоились представления многих веков. Первоначально, еще на рубеже нашей эры, он, по-видимому, играл роль культурного героя, научившего людей земледелию. Потом он обожествляется, становится хозяином стихий, из зооморфного образа («зеленый пернатый змей») трансформируется в рыжебородого белолицего человека. Из-за конфликта с Тецкалипокой он удаляется в страны Востока, чтобы когда-нибудь вернуться к своему народу. И, наконец, с образом Кетцалькоатля сливается предание о каком-то проповеднике и философе, жившем под этим именем в 9 веке.
Мощное объединение индейцев кечуа возникло в Южной Америке. Государство Тауантинсуйю («четыре стороны света»), более известное по имени его царей Инков, сложилось в 15 веке в период резкого усиления и объединения кечуанских городов и захвата огромной территории более древнего государства Чиму. К началу 16 века оно располагалось в обширных областях нынешних Перу, Боливии, Эквадора, Чили и Аргентины.
Во главе этой империи, построенной по кастовому принципу, стоял Сапа Инка («Единственный Инка»), которого обожествляли при жизни и считали сыном Солнца. Инки строили великолепные ирригационные сооружения, они изобрели уникальное узелковое письмо кипу, создали довольно точный лунный календарь. Здесь, в предгорьях Анд, начало складываться скотоводство и металлургия, связанная с обработкой драгоценных и цветных металлов.
Видимо, с древнейших времен среди кечуа широко распространился культ предков, поклонение духам умерших (узка).
Пантеон инков возглавлял тройственный в едином лике Инти (солнце-господин, солнце-сын и солнце-брат). Наряду с ним выделялись божества, олицетворяющие Луну, гром и созвездие Плеяд. Определенную роль играли боги земли и воды.
Соответственно тройственную структуру имела Вселенная — верхний мир (ханан пача), земля (уку пача) и нижний мир (хурин пача). Все они связаны двумя гигантскими змеями, которые, выходя из подземного мира, принимали различные облики, скажем, на небе одна из них становилась радугой, а другая — молнией.
Космологические представления инков связаны с циклами и в той степени историчны, в какой народная память сохраняет картины социальной эволюции (4 эпохи, 4 поколения людей, сменяющие друг друга). Однако землю они считали вечной и древнейшему богу Виракоча приписывали только создание светил.
Характерным моментом в космологических картинах многих южно-американских племен выступала цикличность и неизбежность катастроф, которыми заканчивается каждая эра.
…Остановитесь на путях ваших и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдете покой душам вашим.
Внедрение земледелия исподволь подготовило качественный скачок в развитии социальных организмов. За несколько тысяч лет относительное обилие пищи позволило сосредоточить на более или менее компактных территориях крупные племена, которые объединялись в союзы во имя сосуществования и защиты границ. Структура этих сообществ непрерывно усложнялась, делалась иерархической — появились особые органы управления, а часть людей могла сосредоточить свои усилия на совершенствовании орудий труда.
Сельскохозяйственные циклы вызвали к жизни практическую астрономию не созерцательное толкование отдельных феноменов, а активное, в силу крайней важности для практики, изучение идеального «часового механизма» неба.
В отдельных районах планеты создались особо благоприятные условия для концентрации населения. В плодородных долинах Нила и Хуанхэ, Инда и Евфрата за 4–5 тысячелетий до нашей эры стали зарождаться центры будущих великих цивилизаций, оказавших решающее воздействие на дальнейший ход человеческой истории.
Перед тем как перейти к путешествию по этим очень интересным временам, стоит обратить внимание вот на какие обстоятельства.
Во-первых, о словоупотреблении. Цивилизацией можно назвать иерархически оформленный уровень развития социальных организмов, соответствующий государственным структурам[14]. Непременным ее признаком является достаточно развитый «мозговой центр» — особый орган централизованного управления, способный реально регулировать состояние общества в целом, воздействуя на темп и характер производства и распределения.
Повседневная языковая практика чаще всего вкладывает в понятие цивилизации нечто противоположное невежеству, низкому жизненному уровню и беззаконию.
Льюис Генри Морган и вслед за ним другие ученые использовали трехэтапную эволюционную схему — дикость, варварство, цивилизация. В соответствии с ней ранние земледельческие культуры относятся к варварскому периоду, а вступление в цивилизацию знаменуется образованием государств с какой-то формой законности, классовым делением, письменностью и бюрократическим аппаратом. Впоследствии мы увидим, что сами цивилизации можно тем или иным способом классифицировать, скажем, по уровню технологических достижений или по масштабу их деятельности. Это особенно важно при попытке расширить понятие цивилизации (локально географическое в истории) до планетарных и тем более космических масштабов.
И последнее. Говоря о благоприятных условиях для перехода на новый уровень развития, следует иметь в виду не просто местные климатические факторы. С точки зрения эволюции, благоприятны условия, стимулирующие повышение сложности и адаптивности организмов — в том числе и социальных, и такая благоприятность зачастую далека от узко понимаемого благополучия.
Неолитическая революция, вспыхнувшая в ближневосточном регионе в 9–8 тысячелетиях до нашей эры, позволила перейти от присвоения пищи к ее производству. Но это само по себе еще не было достаточным условием появления цивилизаций. Многие культуры древности, перешагнув порог неолита, не испытали дальнейшего прогресса, во всяком случае длительно не входили в более высокую фазу.
Суть дела, конечно, в уравновешивании. В условиях богатой фауны и флоры уравновешивались и «сходили с эволюционной дистанции» охотничье-собирательские племена. В условиях приличных почв и устойчивого естественного орошения уравновешивались и земледельцы. Проблема не сводится только к способу добычи пищи и изготовления орудий труда — важен еще и масштаб взаимоотношений с окружающей средой. И здесь определяющим моментом стали ирригационная и торговая деятельность.
Там, где полив осуществлялся на сравнительно небольших участках и за счет небольших естественных и искусственных источников (малых рек, ручьев, канав), не требовалось усилий слишком крупных человеческих коллективов. Для работ в рамках племенного ареала, как правило, вполне хватало сил самого племени. Такое положение способно надолго законсервировать уровень организации общества, что мы и могли проследить, путешествуя по трем огромным ареалам планеты.
Но люди, оттесненные в долины могучих и капризных рек вроде Евфрата или Нила, попадали в совершенно иные условия. Благодаря иловым наносам почвы здесь оказались истинным золотым дном, однако регулировать водную стихию нужно было в масштабах, недоступных одной общине и даже мелким объединениям. Приспособиться к этим масштабам могли лишь социальные организмы нового типа — цивилизации.
Централизованное управление и распределение продуктов, астрономические и инженерные задачи и, конечно, необходимость ускоренного обучения привели к созданию письменности и крупных городских поселений. Нехватка многих важных ресурсов (типичный пример тому — бедная камнем и металлом Месопотамия) подтолкнула к крупной и дальней торговле.
Но известны и иные варианты становления цивилизаций. Скажем, в древней Финикии (примерно соответствует территории современного Ливана) превосходные природные условия не требовали особых ирригационных усилий для выращивания хороших урожаев вполне хватало обильного дождевого полива. С другой стороны, отличный строительный материал — ливанский кедр, который рос на обращенных к морю горных склонах, обратил активность финикийцев к мореплаванию. Вместо крупных держав, осуществляющих ирригационно-земледельческую политику на больших территориях (Египет, Месопотамия, Китай), здесь сформировались компактные города-государства портового типа, где деятельность населения концентрировалась вокруг кораблестроения и обеспечения дальних морских экспедиций. Овладев морскими путями, финикийцы широко развили торговые связи. Разумеется, в их городах важную роль играло купеческое сословие, уровень централизации власти и характер распределения собственности между государственным и частным сектором был совсем иным, чем в великих речных государствах. Для защиты от внешнего врага города объединялись в федерацию, в которой постепенно выделился Тир, ставший главным центром Финикии. К середине 2 тысячелетия до н. э., когда сошла с исторической сцены Критская цивилизация, Финикия стала практически безраздельным хозяином средиземноморских вод. Благодаря открытию пурпурной краски (добываемой из морских моллюсков) тирские купцы сумели накопить огромные богатства. Колонизация африканского (Карфаген) и испанского (Гадес) побережий позволила финикийцам процветать даже после египетского вторжения в ближневосточные земли.
Нечто похожее в смысле путей развития свойственно и морским цивилизациям Крита и Греции.