- Придвиньте кресла к очагу. Незачем вымерзать во время совета.
Дыхание замерзало даже в помещении, и хотя Аш заняла место у самого огня, у нее стучали зубы. Она прижалась спиной к каменной резьбе каминной стенки, под изображением Христа в затейливом переплетении ветвей.
Флора расположилась в резном дубовом кресле, столь тяжелом, что к огню его перетаскивали сразу двое юных пажей. Бургундские рыцари, владетели и епископы постепенно замолкали, обращая лица к своей чумазой, ясноглазой и блистательно самоуверенной герцогине.
Граф Оксфордский предложил:
- Мадам, нельзя ли немного расчистить место? Чем меньше споров, тем скорее дело пойдет.
Флора мгновенно отозвалась, назвав дюжину имен. Одна-две минуты - и все, кроме названных ею, разошлись (без малейших признаков недовольства, с удивлением отметила Аш); подали подогретое вино, и герцогиня взглянула на английского графа через край золотого кубка.
- Рассказывайте, - приказала она.
- Все, мадам? Прошло не меньше трех месяцев с тех пор, как мы расстались на карфагенском берегу.
Флора пробормотала скороговоркой:
- Господи, дай мне сил или, на худой конец, терпения!
Джон де Вир расхохотался и, не дожидаясь приглашения, устроился в кресле поближе к горящим поленьям. В тепле от него резко запахло конским потом. Глядя на него и на стоящих рядом Бомона с младшими де Вирами, Аш припомнила обед под стенами Дижона в жаркий августовский день. Даже присутствие Оливера де Ла Марша и турецкого капитана не мешало почувствовать себя снова в кругу друзей.
- Начните с него, мастер де Вир. - Флора чуть наклонила кубок в сторону янычарского офицера.
- Начните с того, почему вы здесь, а не там, да еще живой, потребовала Аш. - Да еще с целым батальоном в придачу.
Граф Оксфорд протянул ноги к огню:
- Значит, прикажете начинать с конца? Ладно. Я здесь и жив, потому что привел с собой этого человека и его кавалеристов. Конечно, пять сотен не ровня шести тысячам визиготов, однако... я сообщил Фарис, вполне правдиво и честно, что если хоть один из его людей погибнет, султан Османли Мехмет Второй* [В европейском произношении: Оттоманский. От имени основателя турецкой империи Осман Бей.] будет с той самой минуты почитать себя в состоянии войны с империей визиготов.
Повисла пауза. Тишина нарушалась только потрескиванием поленьев да воем ветра в трубе.
Джон де Вир добавил:
- Она знала, что это не пустые слова. Разведка должна была сообщить ей о том, что на западной границе империи собрано сильное войско.
Аш негромко присвистнула:
- Ну что ж, он может позволить себе подобные угрозы. * [Мехмет Второй (прав. 1451-1481) был в действительности правителем Османской, или Оттоманской, империи в период завоевания турками Константинополя и, следовательно, был известен, как человек, ответственный за падение Византии, Восточной христианской империи.]
- Это не пустая угроза.
- Слава Христу и всем его милым святым, - Аш поерзала: ребра под кирасой ныли. - Так, если я правильно поняла, вы просто проехали через все земли от Далмации досюда...
- Пятьсот человек - отряд достаточно крупный, чтоб его не донимали мелкие шайки, - невозмутимо вставил граф Оксфорд, - и в то же время он не представляет угрозы для армии короля-калифа.
- ...и подъехав к Дижону, вежливо попросили пропустить вас в осажденный город со свежими силами, и визиготы вздохнули, но согласились?
Джон де Вир вспыхнул и с горячностью выкрикнул:
- Мы рисковали головами, а вам все смешки!
- Потише, мой мальчик, - твердо остановил его граф и улыбнулся Aш. Ты еще не пробовал на своей шкуре, что такое пять недель в осажденном городе. Позволь капитан-генералу Аш задавать вопросы в той форме, которая ей удобнее.
Аш чуть смутилась и уже серьезно произнесла:
- Это ведь не столько свежие силы, сколько новые заложники.
Оттоманский офицер произнес на ломаном германском:* [Текст Сибл Хедингем отражает здесь потрясающую смесь используемых языков. Бургундцы с севера говорят на немецком, южане - на французском. В отряде Аш, вероятно, использовался английский (несколько диалектов), итальянский, немецкий, французский (двух разновидностей), собственный жаргон наемников; а также, возможно, вставлялись словечки на греческом, латыни и готском. Подозреваю, что турецкий офицер использует несколько немецких слов просто потому, что Германия для него представляет "крайний Запад". Я предпочел давать перевод, а не вставлять в текст иноязычные слова, как это делается в манускрипте.]
- Не знаю такой слово?
Аш с удивлением уставилась ему в лицо: светлокожее, наверно, он по рождению христианин.
- Это значит: если они нас атакуют, вы погибнете; но тогда они... - он махнула рукой в окно, -...те визиготы, тоже погибнут. Пока вы в Дижоне, штурм города означает войну с султаном.
Сквозь бороду янычара сверкнула улыбка.
- А, женщина-бей* знает! ["Бей" - командир.] Да. Мы - Новое Войско!* ["Йени сери" - янычары: букв. новое войско.] Мы здесь защищать, во имя Мехмета и Гундобада. Наши жизни - вам щит.
- Это Баси Баязет, - снова вылез Джон де Вир. - Он командует их "орта"*. [Полк. Текст здесь неточен: командир подобного отряда должен был обладать более высоким чином, нежели простой "бачи"; возможно, "корбачи" (корбаши) или полковник. Букв: главный приготовитель супа.]
- Скажите полковнику Баязету, что мы очень рады ему, - пробормотала Аш. - Войник, стоявший за спиной своего командира, прошептал ему в ухо перевод. Бородач улыбнулся.
Флора резко спросила:
- Это сработает?
- Пока - да, мистрис Флориан, простите, герцогиня. - Джон де Вир выпрямился в своем кресле. От его сапог тянуло горелой кожей. Он взял у пажа кубок, хлебнул вина. Если не знать, по нему и не скажешь, сколько долгих дней он провел в седле и сколько долгих лиг оставил за спиной.
- Почему? - не поняла Флора.
- С вашего позволения, мадам... - он поманил к себе войника, шепнул ему что-то, после чего турецкий командир вместе с переводчиком покинули собрание.
Джон де Вир коротко пояснил:
- Тьма уже дошла до Золотого Рога и воцарилась над Айя-Софией.
- Солнце? - Флора дель Гиз повернулась к окну, в ярком луче стали заметнее морщины на ее лице.
- Солнца больше нет, мадам. В Константинополе так же темно, как в Кельне и Милане. - Граф потер лицо ладонью. - К счастью для меня. Расставшись с вами, мы поплыли к Истанбулу*, а оттуда сушей в Эдрину. [Букв.: город. Наименование Константинополя после его завоевания турками.] Мне всего пару недель пришлось ждать аудиенции. Когда меня допустили к султану, я поведал ему, что Бургундия, одному Христу известно, отчего, встала единственной преградой на пути Тьмы; и свидетельство тому - солнце, которое по-прежнему сияет над Бургундией.
Джордж де Вир нехотя вставил:
- Его разведка это подтвердила.
Оксфорд кивнул и наклонился вперед, чтобы оказаться ближе к креслу герцогини: