На нее накатило то же онемение, какое окутывало ее сознание среди пирамид в пустыне. На секунду она перестала ощущать доски пола, на которых стояла, и крепко сжимающие ее руки Дигори Пастона.
- Сукин сын... - Аш открыла глаза, лицо ее исказилось. Ричард Фавершэм удерживал ее за плечи; Дигори Пастон - за руки. Ее окружали Ансельм, Анжелотти, Флора, но их лица казались ей такими далекими, будто они на дальнем конце поля битвы.
- Годфри! - схватилась она за костлявые руки Дигори.
Ответа не было. Холод все больше охватывал ее разум. Она поискала в себе - но только онемение, глухота.
"Значит, они могут доставать меня и тут.
Христос, всю дорогу за море из Карфагена, через половину христианского мира!.. Но ведь каменный голем может, почему бы им не суметь?"
- Годфри!
Слабый, как во сне, голос Годфри прошептал:
- Я всегда тут.
- ЭТО ОНА, ЭТО ТЫ МАЛЫШКА...
Значит, теперь недостаточно, что тут есть мужчины и женщины - Томас Рочестер, Людмила Ростовная, Караччи, Маргарет Шмидт, - чьи жизни могут быть спасены или разрушены ее решениями.
"Незаменимых нет", - подумала она.
Теперь осталась одна Аш старше девятнадцати лет; стоящая коленями на твердом деревянном полу под холодным ветром, рукав камзола перегрелся от близости огня в очаге. Одна женщина, которая вдруг стала молиться так истово, как не молилась с самого детства: "Лев, защити меня!"
Она вспомнила, как хрустели под копытами бурой кобылы обломки раскрашенной штукатурки, на снегу, на юге, когда она ехала верхом среди больших пирамид. И онемела она сейчас - от холода или от тишины. И тут в голове зазвучали в унисон голоса - их много, множество, легион.
- МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ТЫ НАС СЛЫШИШЬ.
- Не врете? - слегка съязвила Аш. Она разжала руки, отпустила больно стиснутые пальцы священника, все еще с закрытыми глазами, и услышала, как он вздохнул. Снова уселась на пятки. Никто не заставляет ее не делать того, что ей хочется. Абсолютно расслабившись, она сказала: - Но вам-то меня не достать. Я могла оказаться где захочу.
- ДА, МОГЛА. НО ТЫ В ДИЖОНЕ. НАМ ЭТО СКАЗАЛО ДИТЯ ГУНДОБАДА.
- Как же, сказала. Разве что каменному голему и, может быть, Дому Леофрика. Но уж не вам. Она вас и слушать не станет.
- ДА ЭТО НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. ОНА УСЛЫШИТ, КОГДА ПРИДЕТ ВРЕМЯ. МАЛЫШКА, МАЛЫШКА, ПЕРЕСТАНЬ ВОЕВАТЬ С НАМИ.
- Свинячий хрен вам в ухо!
Вот теперь она выступает как наемник, как она всегда и хотела выглядеть: веселая, грубая, сквернословящая, непобедимая. В этом возбужденном адреналином состоянии даже она не знает, что там у нее в глубине, за этим чисто внешним фасадом.
- Какие же вы Дикие, - по ее лицу закапали слезы, и она сама не сказала бы, от боли они или же от неприятного юмора. - Это мы вас построили. Давным-давно, случайно, но мы, мы. Почему же вы нас ненавидите? Почему вы ненавидите Бургундию?
- ОНА УСЛЫШАЛА.
- ОНА ПОНЯЛА.
- ЗНАЕТ ТО, ЧТО ЗНАЕМ МЫ.
- ХОТЬ МЫ ЗНАЕМ НЕ ТАК МНОГО.
- МЫ ЗНАЕМ НАЧАЛО, НО КТО ЗНАЕТ КОНЕЦ?
То, что было хором Голосов, превратилось при последнем вопросе в разноголосицу. С некоторым отзвуком печали. От громкости Аш заморгала, но тут же ей стал виден огонь очага среди веками закопченных камней. Там, где огонь был сильнее, откололся и отвалился кусок камня. Структура камня в месте разлома все еще была видна.
В памяти Аш всплыли трещины в куполе дворца короля-калифа и летящие сверху, вертящиеся в полете камни.
- МЫ ЗНАЕМ КОНЕЦ...
- МЕРЗОСТЬ ПЛОТИ!
- МАЛЕНЬКИЕ ОТРЕБЬЯ, НЕДОСТОЙНЫЕ ЖИЗНИ...
...ИЗ-ЗА ВАШЕГО ГРЕХА...
До боли вонзив ногти в ладони, Аш выдохнула сардоническим тоном:
- А это не предубеждение - после того, как двести лет слушали Карфаген!
Радость, хоть и с примесью горечи - Годфри? И в голове зазвучал снова умертвляющий душу, леденящий гомон.
- КАРФАГЕН - НИЧТО...
- ...ВИЗИГОТЫ - НИЧТО...
- ГУНДОБАД ГОВОРИЛ С НАМИ ЗАДОЛГО ДО НИХ...
- САМЫЕ ГРЕШНЫЕ ИЗ ЛЮДЕЙ...
- МЫ ПОМНИМ!
- МЫ ПОМНИМ...
- МЫ СОЖЖЕМ ТЕБЯ, МЕЛКАЯ ЧАСТИЧКА ПЛОТИ.
От последней прозвучавшей в голове фразы она вздрогнула, прикусила язык и почувствовала привкус крови. И вслух сказала, не видя окружающих:
- Не волнуйтесь. Если они могли бы сдвинуть тут землю, они бы это сделали. А если не делают, значит, не могут.
- ТЫ ТАК УВЕРЕНА, МАЛЫШКА?
Под одеждой по ней пробежали мурашки, и она с отвращением подумала: "Малышка, смотри ты! Меня так называл Годфри, от него позаимствовали".
- В общем, что-то вам мешает, - сказала она вслух. И сплюнула с отчаянным сарказмом: - По вашим словам, Фарис армия не нужна! Она дитя Гундобада, она творец чудес; она может превратить Бургундию в пустыню, именно так. Вам только остается помолиться о солнце, и - блямс! - оно тут как тут. Всего одно чудо. Так почему вы его не сотворили?
Вложив в вопрос всю свою ярость, она сразу сконцентрировала внимание обрела то самое внутреннее состояние, какое у нее наступает, когда в руках меч, - и слушала.