- А я-то считала матушку Астрид тираном и сукой!
Это прозвучало театрально, но от того не менее искренне, и в иной ситуации Аш могла бы улыбнуться.
- Легко назвать кого-то тираном. Труднее держать в повиновении людей с оружием.
Светловолосая женщина хрипло вздохнула:
- Вы, с вашими солдатами. Вас заперли в городе! А здесь семьи живут. Беззащитные женщины, мужчины, которые за всю жизнь не брали в руки оружия они тоже не могут драться! И еще священники!
Аш моргнула.
Маргарет Шмидт закашлялась, вытерла губы ладонью и ошеломленно уставилась на нее, оставив голову Джона Прайса , которая перекатилась щекой к булыжнику.
Глаза затягивала голубоватая пленка.
Аш вспомнила сильную руку Джона Прайса, разворачивающую ее в залитом лунным светом кустарнике к огням визиготских костров. У нее перехватило дыхание. "Роберт был прав: вот когда по-настоящему паршиво..."
Ворона, встопорщив черные перья, приземлилась в трех ярдах от них и боком начала подбираться к отрубленной голове. Маргарет подняла голову и взвизгнула, зарыдала в открытую, как маленький ребенок. Ей не больше шестнадцати, вдруг сообразила Аш.
- Я не хочу здесь быть! Зачем только сюда притащилась! Лучше бы осталась у сестер... - слезы ручьем текли у нее по щекам. - Не понимаю, почему было не уйти раньше! А теперь уже не выбраться! Мы все здесь умрем!
У Аш в горле стоял комок, говорить она не могла. На секунду страх сжал грудь и на глаза навернулись слезы. Она быстро огляделась: отрядное знамя уже приближалось к нетронутым обстрелом зданиям, и даже Гильхельм, державший ее коня, стоял поодаль и не мог их слышать.
- Мы не умрем.
"Надеюсь..."
Маргарет, с умытым слезами лицом, потянулась к валявшейся на камнях голове и, вздрогнув, отдернула пальцы.
- Ты! Это ты виновата, что он мертв!
Аш шуганула ворону. Птица отскочила, расправив крылья, перелетела на невысокий холмик камней и оттуда следила за людьми, кося черным глазом.
- Ну, хватит, - сказала Аш, и увидела, как разинула рот девчонка, пораженная новым тоном в ее голосе. - Бери голову и неси. Все боятся. Все и каждый в Дижоне. Но здесь мы в большей безопасности - и все твои лавочники, крестьяне и священники в том числе.
- Надолго ли?
"На десять минут? Десять дней? Месяцев?"
Аш осторожно ответила:
- Пищи у нас хватит на много недель.
Маргарет повесила голову, а Аш вдруг подумала: "Она права. Я скажу это ей... или Рикарду, если его одолеет страх. Но я не стала бы тратить слов на тех, кто даже с луком или с арбалетом не управится. Не стала бы возиться. И кто я после этого?"
- Никому не хочется драться, - сказала она, пытаясь заглянуть Маргарет в лицо. - Просто, чем торчать на стене, подставляя себя ядрам, лучше уж сойтись в рукопашную... - увидев взгляд женщины, Аш поспешно добавила: Честно говоря, не намного лучше.
Женщина то ли всхлипнула, то ли хихикнула, поднялась с колен и завернула голову Джона Прайса в край короткой юбки.
- И лучше, чем за деньги валяться с мужиками, - Маргарет Шмидт оторвала взгляд от того, что лежало у нее в подоле и запустила в ворону обломком кирпича. Птица отлетела подальше. - Хотя не намного лучше. Простите, леди, капитан Аш. Как вы думаете, мне обязательно уходить из отряда?
Аш с отчаянием вздохнула: "Вот и еще одна вообразила, что я знаю ответы на все вопросы! Хотя, почему бы ей так и не думать? Разве я не старалась изо всех сил внушить именно эту мысль?"
- Я... поговорю с Петро. Если ты ему подходишь, можешь оставаться.
Аш смотрела на женщину, которая, осторожно поддерживая подол, повернулась вслед своему копью.
"Что тебе сказать? Что с нами ты в большей безопасности, чем горожане? Если готы возьмут Дижон, тебя просто убьют, а не изнасилуют, прежде чем убить. Да уж, так намного лучше.
Почему ты не с Флориан? Какой чертов придурок убедил тебя пойти в наемники?"
- Отдай это Петро, - сказала ей вслед Аш. - Он не на тебя сердится. Он сердится потому, что Джон Прайс был его другом.
Когда они подходили ко дворцу, небо уже подернулось вечерней дымкой. У самого дворца они застряли в запрудившей улицы толпе. С карнизов свешивались черные полотнища - по ним все еще стекала дождевая вода. На каждом доме красовался знак золотого руна*. [Рыцарский орден, основанный Филипом, герцогом Бургундским.] Ансельм с Анжелотти, которые по привычке, не сговариваясь, ехали впереди знамени, расчищая дорогу, казались плывущими в море голов.
Мокрые полосы ткани, каждая по восемь локтей в длину, задевали лицо, сливая за ворот струйки воды. Бархат, который - как подумалось Аш - было бы куда полезней пустить на теплую одежду. Дурацкое расточительство! Что, интересно, они собираются делать зимой? Впрочем, если визиготы в ближайшие дни возьмут стену, "зимы" для этих людей уже не будет.
В давке Петро, Маргарет и остальных стрелков притиснули к бокам ее коня. Аш на ходу успокаивала мерина. С высокого седла за потоком шляп, плывущих по узкому переулку, ей видны были видны десятки чиновников в черных одеяниях, которые, сверяясь со списками, распихивали напирающих горожан направо и налево. К одному из чиновников склонился Ансельм. Тот, протолкавшись мимо, присмотрелся к отрядному знамени и, пометив что-то в свитке, выкрикнул:
- За сиром де Ла Маршем, мадам! Запомните!
- Какова наглость? - Роберт придержал своего Оргила, поравнявшись с Аш. - Куда теперь? Здесь не пробиться.
Огни факелов мигали, делаясь все ярче по мере того, как угасал день. В тесных улочках было уже совсем темно, только небо над крышами сохраняло отблеск закатного света.. У перекрестка, выбравшись к краю толпы, Аш увидела оцепивших дорогу факельщиков в черном. Капелланы и одетые в черное конюшие расчищали середину улицы по направлению к дворцу.
По лицам стоявших рядом с ней горожан текли слезы.
Аш поглядела вдоль улицы, припоминая, как проезжала здесь летом с де Виром и Годфри.
Впереди только море голов, обнаженных в знак почтения; толпа настолько густая, что нечего и думать проехать верхом - даже пешему гонцу не протолкаться.
- Это же похороны, - наконец догадалась Аш. - Похороны Карла! Они хоронят своего герцога!
Ансельм невозмутимо смотрел на нее:
- Ну и что дальше?
- Где они отвели нам место? За Ла Маршем, а он у Карла был военачальником! Позади вельмож, но перед войском. Как тебе это нравится, Роберт?
- У-гу, вроде как Фарис обращается со своими франками - сует наемников вперед, и пусть их перемелют в кашу. Если наш контракт с Бургундией еще в силе.
Антонио Анжелотти заставил попятиться своего каштанового жеребца, встряхивавшего головой, когда ему на уши падали капли с крыш. В отблеске факелов бледный иконный лик итальянца, казалось, светился серебром.
- Если наш лекарь стал герцогиней, она должна присутствовать на похоронах, мадонна.
- Ага, ты тоже смекнул? - Аш неуверенно улыбнулась. - Хватит дурака валять. Они желают похоронить герцога - отлично! Ручаюсь, он бы предпочел, чтобы они занимались обороной Дижона. Они хотят короновать Флориан - хрен с ними, пускай - но тогда уж пусть держатся. Нам надо сейчас кое-что обдумать. Обдумать, что мы можем сделать.