Вера забавно поморщилась.
- Ладно, пойду, пока. Странные вы какие-то сегодня.
И Петрушка ушёл. А мы остались. Этот день закончился для нас ничем. Нам было нечего сказать друг другу, никто из нас не имел плана на будущее. Ещё вчера казалось, что стоит вернуться назад и начать сначала, как перед каждым из нас откроется тысяча счастливых возможностей, а каждый поступок будет эффективен и точен. Мы думали, что будущее надёжно в наших руках.
На деле мы позорно растерялись. Котов лепетал что-то невразумительное по поводу предстоящего подорожания золота и спиртных напитков, что на этом деле можно будет хорошо нагреть руки. По молодости лет, или от пережитого потрясения, он начал быстро косеть. Я сказал, что всем нам нужно какое-то время, чтобы адаптироваться и хорошенько всё обдумать.
А потом мы с Верой ушли.
Я, кажется, сказал, что этот день окончился для нас ничем? Глупости. Мы с Верой пошли ко мне домой. Мы пили чай и смотрели телевизор, передачу "Кабачок 13 стульев" или, может быть, хоккей, понятия не имею. Я слегка дрожал и много курил, до тошноты. А потом, когда все передачи кончились, Вера легла в мою постель, и мы оплели друг друга руками и ногами. То, что произошло дальше, естественно и прекрасно, потрясло меня до глубины души: третьего сентября 1982 года Вера была девственницей.
Четвёртое сентября
Утром мы сходили на Пушкинскую и перенесли ко мне оттуда кое-какие, необходимые моей будущей жене, вещи. Её бабулю мы уболтали, поклявшись, что всё будет по закону, как полагается. Эта замечательная бабуля знала меня ещё со школы и, как мне показалась, была довольна, что всё так складывается. Отца у веры никогда не было, а мать три года назад удачно вышла замуж и исчезла из поля зрения.
Вернувшись домой, мы начали по-новому обустраивать нашу комнату. Наверное, в этот день я был счастлив как больше никогда в жизни.
Из записок Веры Дансевой
В этот день я искренне хотела стать хорошей женой, хозяйкой и даже, может быть, матерью. Карлов много курил, суетился, строил планы на будущее, вроде приобретения отдельной квартиры, где будет рай.
Я включилась в эту игру, хотя уже с первых минут пробуждения в своей рискованной молодости почувствовала главное...
Вечером мы снова легли вместе, и я снова была ласковой и любящей женой.
На следующий день утром я пошла в вонючий "Интурист" и уволилась. Сказала, что выхожу замуж за финна и уезжаю. Они там все от страха чуть не обделались.
Карлов ждал меня на лавочке в сквере. Когда я вышла из "Астории", он поднялся и пошёл навстречу. Второй день он дурел от счастья. А я любила его как брата.
Моё материальное положение оказалось очень даже недурным: более тысячи рублей и двести долларов. Интересно, существуют ли у меня какие-нибудь долги или обязательства? Надо спросить у Петрушки, о чём трепалась у Котова.
Моего мужа не покидало ощущение праздника, и я предложила пойти в ресторан. Можно было расположиться прямо здесь, даже в валютнике, но мне хотелось уйти отсюда поскорее. Один штрих всё же успел испортить настроение: в стороне, неподалёку от входа в "Асторию", я разглядела Банана. Он стоял в компании фарцовщиков и часто, по-деловому, сплёвывал под ноги. Я схватила Карлова под руку и потащила дальше от этого места.
Нашу помолвку мы отметили в "Метрополе". Нажрались икры и надулись шампанским словно разбогатевшая на приисках деревенщина. Выходили танцевать танго, фокстрот и ламбаду, хотя танго и фокстрот никто из нас до этого ни разу в жизни не танцевал, а ломбады человечество ещё не знало. Страшно вспомнить. Потом ночью тащились домой в обнимку по безлюдному Невскому, с хохотом, едва удерживаясь на ногах. Ввалившись в квартиру, мы устроили посреди комнаты такую бесстыдную любовную корриду, что посуда в серванте тряслась и звенела, кажется, на весь дом.
Как Дима неожиданно удивил
самого себя, а ещё больше
своего приятеля В. Степанова
Свою новую жизнь Котов начал с того, что забрал документы с рабфака института рыбного хозяйства, который, оказывается, уже начал, по идее, посещать. Родители уже убыли в Монголию и давления, понятное дело, не оказывали. Он был свободен, по его собственному выражению, "как сопля в полёте".
Но помимо свободы Котов не ощущал никаких решительных преимуществ своего нового положения. Это он понял уже на третий день, достав из своего почтового ящика повестку в военкомат.
"...надлежит прибыть 08.09.82 г. В 15.30. Иметь при себе точный адрес и справку с места работы. В случае неявки будете отвечать по закону...". Лёжа на кровати, Котов неприязненно перечитывал повестку. Им нужна справка с места работы, чтобы в любой момент отправить его на сборы - десятидневные, месячные, а то и трёхмесячные.
В 88-м он послал бы этот военкомат подальше, но теперь... всё по другому. Для начала не даст жизни участковый, а потом могут быть неприятности и похуже. Есть даже уголовная статья, по которой сажают в тюрьму за то, что какое-то время не работаешь.
Можно было снова устроиться парообходчиком, сутки через трое, но при мысли о вонючей бойлерной и оскорбительно мизерной зарплате ему стало тошно.
Зазвонил стоящий на полу телефон, Дима опустил руку и поднёс к уху трубку.
- Здорово, - услышал он хмурый голос Степанова.
- Валя? Привет... - Котов слегка растерялся и сел на кровати.
- Сегодня как договорились?
- А чего, напомни.
- Ты чо там дуркуешь? "Комарово" выучил?
- Выучил, - сказал Дима после паузы.
- Тогда всё, в шесть часов жди.
Всё ясно. Именно тогда, в сентябре 1982-го, они со Степановым начали готовить первую программу свадебного репертуара. Позднее к ним присоединились Осипов и Лисовский - барабанщик и клавишник, студенты музыкального училища.
Однако... не начинать же всё с начала, ступив на заведомо порочный путь ресторанного лабуха. Теперь, зная всё наперёд и имея столько возможностей... И Дима решил при встрече отговорить Степанова от своей же затеи.
Откинувшись головой на подушку, Котов задумался. Действительно, какие возможности открылись перед ним теперь, когда он знает наперёд всё, что произойдёт со страной и миром в ближайшие шесть лет. Перестройка, кооперативы, свобода слова...
Болван. Как он провёл последний день в 88-м? Спал! Проспал весь день вместо того, чтобы сидеть в публичке и лихорадочно переписывать из старых газет выигрышные номера лотерейных билетов, даты и события...
Но ведь остальные тоже спали. Скорее всего, что гуманоид всех уложил спать. Наверное, как раз этого он и не хотел - чтобы кто-нибудь успел подготовиться.
Вечером явился Степанов с зачехлённой гитарой в руках. Он прошёл в большую комнату, достал инструмент, начал мять и растирать пальцы рук.
- Что смотришь? - подал он голос. - Бери контрабас, подстроимся.
Дима взял бас-гитару и они подстроились.
- Нормально. Начнём со старого: "Летящей походкой" - и-и...
Друзья слаженно заиграли уже подзабытую, но до оскомины знакомую Котову мелодию.
Потом повторили ещё несколько вещей из старого, самого первого свадебного репертуара. Скупой на похвалы Степанов был доволен.
- "Комарово" выучил?
- Давай, - лениво согласился Котов.
Вышло без сучка, без задоринки, хотя Дима играл рассеянно и чисто механически.
Потом Степанов сказал, что слышал ещё несколько новых песен, но запомнил не все слова и подобрал не все аккорды.