придурошный?
- Начални-ик! - страстно и тягуче промычал я и постучал себя кулаком в грудь, как
сегодняшний урка. - Эх, начални-ик...
- Совсем с ума сошел, - вздохнула баба.
Я набрал в грудь побольше воздуха и шумно выдохнул его.
- Баба, - решительно спросил я, - что делать, когда хочешь увидеть женщину, а повода
для встречи нет?
Я думал, что баба сейчас прицепится и начнет все вызнавать и вынимать душу, но она
вдруг спокойно сказала:
- Что значит - нет? Придумай повод. Ты ж не дурачок какой-нибудь.
- А вот дед... Он как тебя... обхаживал?
- Кто? - весело воскликнула баба, - он обхаживал? Да я за него со страху вышла. Он же
бил морды всем моим хахалям. Он никого к моей калитке не подпускал. Его все парни
боялись, пигалицу эту. А я как его боялась, господи, боже мой! Иду по переулку нашему, и
как заслышу за спиной его шаги, чуть не падаю со страху, Я его рожу усатую видеть не
могла! Так со страху и вышла, боялась, как бы дом наш не подпалил.
В момент этого трогательного воспоминания явились, наконец, Маргарита с дедом, и я в
который раз убедился, что со времен ухаживания деда за бабой роли круто переменились.
Такого скандалища я не помнил со времен Иркиного жития в нашем доме. Баба потрясала
Маргаритиной шапкой и совала ее деду под усы. Вообще, мне наши семейные стычки
напоминают органные фуги Баха. Сумятица голосов, восклицания баса: «Дуся! Дуся!» и
над всем этим солирующий бабин голос.
- А почему мы все орем? - спросила наконец Маргарита. Она сидела в кресле, в своей
любимой позе - подняв колени, и на голове се красовалась ее вязаная шапка, надетая задом
наперед.
- Люди должны иногда орать друг на друга, - объяснил я Маргарите, - тогда появляется
возможность жить дальше.
Мы разбрелись по разным углам, и в доме наступил покой, только время от времени
опальные Маргарита с дедом перебрасывались словами. Они сидели на тахте, как голубки, и листали какую-то детскую книжку с картинками.
- Деда, и чего ты ее боишься? - спрашивала Маргарита, кивая в сторону кухни.
Дед отвечал нарочито громко, чтоб слышала баба:
- Волк собаки не боится, просто он лая не любит.
- Деда, - опять подавала голос эта интриганка, - и за что только ты ее любишь?
- Как за что! - обижался дед. - А ножки?!
Баба в кухне рассмеялась и крикнула:
- Маргарита, скажи своему деду, что чай налит и ложкой покручено.
За чаем баба немного оттаяла и рассказала новости. Она всегда приносила с
партсобрания какие-нибудь жуткие новости.
- Сегодня милиционер выступал, - сказала баба, - специально приходил. Говорит, товарищи учителя, нужно сообща бороться.
- С кем вам еще бороться? - недовольно пробурчал дед.
- С преступностью.
- Может, хватит с нас одного борца? - спросил дед. - Или как? Или ты в ДНД решила
вступить?
- Ты не шути, - возразила баба, - вот у нас в школе сторож. Настоящий преступник!
Ночами сторожит, а дома днем самогон гонит. Были случаи, продавал ученикам. Старший
сын, говорят, сидит за грабеж, второй еще за что-то сидел, а дочь тоже - непонятно кто.
- Страсти какие, - вставил дед. - Дочь тоже сидит?
- Участковый просто руками разводит. Мы, говорит, товарищи, бессильны. А что
делать? Живет этот сторож дядя Гоша в доме, рядом со школой. Ну, как тут уследишь?