* * *
- Ну, что? - с живым интересом спросила баба, открыв дверь, - что он сказал, этот
Булдык?
- Сказал, что больше не будет. Дал честное пионерское.
- Вот видишь, Саша, ты сегодня действительно сделал полезное дело, - серьезно и с
увлечением продолжала баба, - если б все, что ты делаешь...
- Баба, кончай классное руководство, - перебил я ее. - Не трогай меня, ладно?
- Ладно, ладно, я понимаю, ты устал... Да, ты знаешь, что в нашем домоуправлении
собираются организовать кружок «Государство и право»!
Я поплелся мимо нее в детскую, снял форму, стал медленно натягивать домашнее.
- И я подумала, что ты бы мог выкроить время и вести этот кружок.
- Никогда! - отрезал я. - Лучше сдохнуть, чем втравиться в ваше жэковское мероприятие.
И я же просил, баба, не трогать меня сейчас, хоть пять минуточек.
- Кто тебя трогает! Я просто рассказываю.
Я повалился на тахту, лицом в подушку. Баба села рядом.
- Люська из третьего подъезда просила, чтоб ты помог ей картошку с рынка принести, все-таки зима на носу, а она одна. Я обещала, что ты обязательно поможешь...
Я молчал, уткнувшись лицом в подушку.
- Да! - воскликнула она обрадовано, словно вспомнила что-то важное, - ты знаешь, почем литр теперь носит молочница молоко тете Соне?
Я сел на тахте, отшвырнул подушку и заорал:
- Я же просил! Можно меня оставить в покое?! Могу я полчаса пожить без твоих
домоуправлений, Люсек и тетьсонь? Имею я человеческое право подумать о чем-то своем?
Вдруг мне тошно сейчас, вдруг мне не до твоей Люськи, может быть такое или нет?!
- По пятьдесят копеек... - тихо, по инерции закончила баба, поднялась и, прежде чем
прикрыть дверь, сказала с оскорбленным видом:
- Негде котику издохти...
В молодости дед несколько лет служил в Белоруссии, поэтому баба знает много
белорусских словечек и поговорок.
Я лежал и слышал, как пришла со двора Маргарита, с грохотом бросила в коридоре
железные совок и лопатку, крикнула:
- А где Саша? - и баба ей ответила тем же оскорбленным голосом:
- Вон твой Саша, в детской, ходит-ищет: «а где здесь у меня был пятый угол?»
Маргарита ничего не поняла, погрохотала в коридоре фанерным своим ящиком с
игрушками, и опять хлопнула дверью - побежала во двор, к друзьям. Уже на лестнице
слышен был ее пронзительный вопль: «Юсупка! Только попробуй своим проклятым
самосвалом наезжать...» - и все затихло. Маргарита оракул и лидер всей дворовой
малышни. В этом она не в меня и не в Ирину, а наверное, в бабу с дедом.
Потом пришел дед, и я слышал, как баба кормила его на кухне и они о чем-то тихо
переговаривались.
Зазвонил телефон. Я перевернулся на спину, протянул руку и снял трубку. Это звонил
Гриша.
- Ага. Ну, слушай, - не здороваясь, начал он. - Звонил я, значит, туда...
- Куда? - тупо спросил я, и сразу спохватился, и выкрикнул: - Да, да! Слушаю!
- Твой веселый действовал не один, их двое было... Товарные вагоны обчищали...
Обходчик помешал, они его убрали... - Григорий говорил медленно, не договаривая, не
называя, как водится, имен... - С кражей этой, квартирной, конечно, не было придумано
заранее, но когда взяли - сориентировался и быстро сообразил...
- ...что даже удобнее отсидеться у нас под крылом, - глухо продолжил я. - Ну, спасибо
тебе, Григорий.
- Не за что, хрыч... Дело попало к парню одному, с которым вместе работали. Завтра