- Мне снилось, что ты меня замуж выдаешь.
- Дуся! - крикнул дед, побагровев.
И тогда из кухни выкатилась тяжелая артиллерия.
- Санечка, - умоляюще проговорила баба, - это прекрасная спокойная должность - юрист
в тресте «Метростроя». Оклад сто сорок плюс тридцать процентов премиальных каждый
месяц.
- Нет, - сказал я.
- В Москву будешь ездить, даже за границу, ты же знаешь, мы в Венгрии метро строим.
Бесплатный проезд по железной дороге.
- Нет! - сказал я.
Дед отшвырнул газету, вскочил и заходил по комнате, яростно сжимая и разжимая
крепкие волосатые кулаки.
- Ты знаешь, Дуся, как у них называется машина, которая возит пострадавших? -
спросил он на ходу и выкрикнул победно: - Труповоз!..
Баба ахнула, но деду этого показалось мало.
- Он, именно он должен разгребать помои общества! Кончится тем, что какой-нибудь
бандит надерет ему уши. Нашел призвание! Целыми днями только и слышишь об
ограблениях и убийствах.
- Коля, здесь ребенок! - напомнила баба.
- Подумаешь, вчера он этому ребенку объяснял, что такое судебно-медицинская
экспертиза! - и дед грозно остановился передо мной, и жестом пророка ткнул пальцем в
угол, где в кресле с ногами сидела Маргарита и мерцала своими кошачьими глазами.
- Деду-усь, - певуче протянула она, - а знаешь, как интересно.
Но дед, не снимая указующего перста с Маргариты в кресле, выставил вперед свою ногу
старого гладиатора и сказал патетически:
- Его убьют в перестрелке, Дуся. Ему плевать, что станет с ребенком.
Я нервно расхохотался и ушел к себе, хлопнув дверью. Походил по комнате, посвистел, глянул на Иркину фотографию за стеклом книжной полки. Я люблю смотреть на эту
фотографию, она меня успокаивает. Ирка снята на пляже. Стоит веселая, обмотанная
полотенцем, и за нею вздымается облако - белое, клубистое, в полнеба. Где-то сейчас это
облако? Унеслось, развеялось, затерялось в чужих краях...
В нашей семье многое подразумевалось. Так, например, подразумевалось, что я
Маргарите - братик Саша, хотя на самом деле ей, согласно субординации, следовало звать
меня дядей Сашей. Подразумевалось, что моя дурацкая сестра Ирка, Маргаритина мать, живет в Москве со своим вторым мужем Витей. Хотя на самом деле Витя приходился ей
первым мужем, а Маргарита была в свое время принесена нам в подоле легкомысленного
Иркиного платьица, голубого, в белый горошек. Подразумевалось, что Ирка - мать-
одиночка, хотя на самом деле представить Ирку матерью было не под силу даже самому
доброжелательному, самому умиленному воображению.
Подразумевалось, что Ирка гордо решила рожать Маргариту, хотя в действительности, благодаря Иркиному сверхъестественному легкомыслию, дело обнаружилось спустя
месяцев пять, и на мое нынешнее счастье Маргариту убивать было поздно, и пришлось ее
рожать на этот свет. Сейчас я холодею при мысли, что могло быть иначе.
Подразумевалось, что еще до рождения Маргариты Ирка выгнала Толю-рыжего и
решила воспитывать ребенка сама, хотя на самом деле Толя-рыжий, детина с наглой
мордой, жил в соседнем подъезде и не собирался жениться на Ирке, а значит, и выгонять
его было неоткуда. Подразумевалось, что я, как брат и защитник, ходил выяснять
отношения с Толей-рыжим и его семьей, потому что больше выяснять было некому - дед
лежал в больнице с первым инфарктом, а баба лежала дома с гипертоническим кризом.
Подразумевалось, что я выяснил отношения самым исчерпывающим образом. На самом
деле состоялась бездарная драка, в которой будущий Маргаритин папа выбил зуб
будущему Маргаритиному дяде. По этому поводу я страдаю до сих пор, потому что не