Я положил трубку. Значит, такое дело... Значит, месяц я танцевал на ниточках под
управлением артиста Сорокина. Все прекрасно было задумано, и следователь попался
удобный - замечательный олух Саша. Да вот, оказия - транспортники, черти, хорошо
работают, замели...
В этот момент в комнату вошла баба и присела возле меня. На вилке она держала
горячий, поджаристый, с янтарными боками, пирожок.
- Баб, - спросил я, - в кого я такой бездарный?
- Ты не бездарный, - ответила она, - просто ты занят не своим делом.
- А какое мое дело? - полюбопытствовал я, - ты укажи мне, я побегу его делать.
- Не лезь на рожон, - сказала баба устало, - ты спросил, я ответила... На вот, первый
пирожок попробуй, - и спросила, дружески подтолкнув меня локтем: - Саня, а ты что - так
и не придумал повода для встречи?
Я сказал ей с тихим отчаянием:
- Чего ты веселишься? Ты знаешь, кто она? Она дочка твоего Булдыка.
Я еще в жизни своей не видел, чтобы человек так вытаращивал глаза. Я даже испугался
за бабу. Это мне уже показалось каким-то фокусом, чудовищной демонстрацией
сверхъестественных возможностей человеческого глаза. Чтобы вывести ее из шокового
состояния, я кивнул на пирожок и спросил:
- С картошкой?
- С капустой, - пролепетала баба. - Саша, ты нас убьешь.
- Ты всю жизнь знаешь, что я люблю с картошкой, и всю жизнь печешь с капустой, -
сказал я, - для своей Маргариты, - снял пирожок с вилки и стал машинально жевать его.
- Это серьезно? - трагическим голосом спросила баба.
Она так и сидела с поднятой вилкой, как Нептун с трезубцем.
- Очень. Я ее люблю.
Баба медленно, как-то лунатически поднялась и, не глядя на меня, вышла из комнаты. И
в это время зазвонил телефон. Я снял трубку.
- Привет, Санек! - крикнула Ирка из столицы нашей Родины.
- Здорово, - буркнул я.
- Ну, как вы там? Как вы живете?
- Нормально, - сказал я, - как ты?
- Ой, Санек, такая неприятность у нас! Я ведь чего звоню...
- А что случилось? - быстро спросил я.
- Ну, так ведь в той посылке, что баба нам прислала, обе банки с айвовым джемом
разбились.
- Ну, - я ничего не понимал. - А что случилось?
- Банки с джемом разбились, обе. Начисто. Без джема мы остались, ты так бабе и скажи.
- Ирка, - спросил я, - а что у тебя случилось-то?
- Тьфу! - воскликнула моя божественная сестра. - Позови бабу к телефону!
И тут я понял наконец, что у нее случилось. Несчастье стряслось. Беда. Банки
разбились. Обе. Начисто.
- Слушай, - тихо спросил я, - а ты собираешься зимой приехать?
- Зачем? - спросила она.
- Ты собираешься зимой приехать?! - заорал я. - С ребенком повидаться?!
- Ты что, с цепи сорвался? - как-то беспомощно проговорила она. А я и в самом деле с
цепи сорвался.
- Ты ребенка своего собираешься увидеть?! - орал я, - ты хоть помнишь, что у тебя дочь
есть?! Или ты совсем с той сигаретой на канате запрыгалась?!
- Что ты кричишь, Саша, подожди, - слабо доносился до меня Иркин голос.