5 лет назад
«— Спокойствие, — говорила мама в тот день. — Только спокойствие.
Мы сидели в саду нашей столичной резиденции, спрятавшись от глаз всех слуг. Мама уже давно приметила небольшой пятачок газона, удачно окружённый кустами и деревьями. Нас не было видно даже из дома. И это отлично подходило для наших целей.
Не удержавшись от её слов, я невольно рассмеялся. Даже раскрыл глаза, что делать было запрещено.
Мама недовольно приподняла светлую бровь. Но она продолжила сидеть на пледе с закрытыми глазами, держа спину прямо.
— Что такое?
— Мам, ты прям как Карлсон, — хохотнул я.
— Это ещё кто?
— Ну дядя такой. Он ещё на крыше живёт.
Мама открыла золотые глаза и с тревогой посмотрела на меня.
— У нас на крыше живёт какой-то дядя? — спросила она встревоженно. — Откуда ты узнал, лисёнок? Ты с ним говорил?
Я опять рассмеялся, чем поставил её в ещё больший ступор.
— Ну нет же мам, он же выдуманный. Ты что, забыла? Мы же вместе смотрели… ну, как это называется…
На языке вертелось необычное слово, которое я никогда не слышал. Но вместе с тем такое знакомое…
— Ну у него на спине ещё винт как у кораблей.
Встревоженный взгляд мамы растаял. В уголках глаз появились весёлые морщинки.
— Сынок, ты, конечно, выдумщик! Иногда мне даже кажется, что ты не от мира сего.
Я недовольно поёрзал на пледе. Какой-то камушек сквозь траву упирался мне в ягодицу, и я всё никак не мог от него избавиться.
— Долго нам ещё так сидеть? Когда мы перейдём к изучению маны?
Мама уже почти год заставляла меня заниматься медитациями. Нет, это, конечно, не самое плохое времяпрепровождение. Зачастую я даже умудрялся незаметно вздремнуть. Хотя пару раз из-за этого падал на плед. Но уже хотелось, наконец, овладеть этой силой.
— Когда ты научишься освобождать разум, — ответила мама. — Пока у тебя в голове роятся ненужные мысли и эмоции, ты ни за что не почувствуешь Источник маны. Поэтому я тебя и учу медитациям и правильному дыханию. Спокойствие — залог успеха. Не только в магии.
— Говоришь, прямо как капитан Дорадель, — заворчал я. — Он тоже постоянно твердит на тренировках про спокойствие и холодную голову.
— Так, Лестер, — строго сказала мама. — Хватит отвлекаться.
— Обязательно медитировать сидя? Сложно ни о чём не думать, пока у меня затекает спина. Ещё и камень какой-то в задницу упёрся.
— Молодой человек, что за выражения?
Мне показалось, или золотые глаза мамы на миг запылали огнём?
— Прости, — сказал я. — Я это к тому, что нельзя ли медитации проводить лёжа? Мне так проще будет расслабиться.
— Ну что ж, попробуем, — хмыкнула мама. — Но если я услышу, как ты опять храпишь…
— Не услышишь, — прервал я её. — Обещаю.
И говорил я это с самыми серьёзными намерениями. Надоело уже ничего не уметь. Если для того, чтобы овладеть маной, нужно обрести спокойствие, я стану самым спокойным человеком на свете!
Я улёгся на плед, принимая как можно более удобное положение тела. Сложил руки на груди, закрыл глаза. Прислушался к пению птиц. Медленно вдохнул воздух, пахший свежескошенной травой.
— Главное, не напрягайся, — напутствовала мама. — Чем больше напрягаешься, тем сложнее очистить мысли.
Молча кивнув, я продолжил сосредотачиваться на дыхании. Делать это лёжа оказалось куда легче, чем сидя. Я даже не заметил, когда из головы исчезли все мысли.
Ну вот, это ведь тоже мысль.
Мама начала тихо напевать какую-то мелодию. Я сосредоточился на ней и дыхании. Мысли из головы улетучились, а им на смену пришло знакомое чувство. Желание победить, во что бы то ни стало.
По лицу расползлась довольная улыбка. Но я ей уделил ей лишь толику внимания.
Дыхание. Мамин голос. Мелодия, льющаяся словно сквозь меня. Глубокий вдох, медленный выдох. Как будто ты спишь.
По телу уже несколько минут разливалась приятная слабость. Перед мысленным взором была пустота. Всё моё внимание было сосредоточено на дыхании. Даже жгучее желание почувствовать Источник маны, о котором я столько слышал от мамы, ушло куда-то на дальний план. Осталось лишь дыхание. Ничего более…
Неожиданно внутренняя пустота наполнилась светом. Он неудержимым потоком заполнял мой разум, разливался по венам, заряжая кровь. Я вдруг почувствовал в себе силу, способную сдвигать горы.
Рядом ахнула мама.
— Во имя всех богов, у тебя получилось, лисёнок! — радостно воскликнула она.
Открыв глаза, я увидел, как она улыбается во весь рот. Я хотел было тоже улыбнуться ей в ответ. Но сила внутри меня и не думала останавливаться.
Поток света, разлившийся по разуму и телу, усилил нажим. Голова затрещала от боли. Я почувствовал себя пробкой шампанского. Причём той бутылки, которую хорошенько растрясли.
Мана давила на меня. Пыталась занять моё место. Излиться в мир.
Мои руки начали светиться.
Я в панике закричал:
— Мама, я не могу её остановить!
Наше время
Если я чему и научился за свою не столь долгую жизнь, так это важности холодной головы. «Спокойствие — залог успеха», как любила говорить мама.
Дуло револьвера смотрело прямо мне в лицо. Я прекрасно знал, на что способно это грозное оружие. Но также знал, что если сейчас рухну в панику или злость, то пострадаю не только я, но и люди, которых я сюда привёл. Этого допустить нельзя.
Поэтому я начал дышать, невзирая на табачный дым, повисший в воздухе. Он раздирал горло, но вместе с тем, как будто помогал быстрее успокоиться.
Странно, но изгнав все мысли из головы, я вновь почувствовал себя уверенным. Даже несмотря на наставленное оружие.
Мужчина, державший его, свободной рукой достал сигарету и прикурил её от зажигалки.
— Да вы не бойтесь, присаживайтесь к нам, — сказал он хрипловатым голосом.
Я спокойно поставил бутылку с рюмками на стол. Уселся на свободный стул, оказавшись лицом к окну. Слева от меня сидел мужчина с револьвером. Справа ёжились побледневшие Эмильда с Кортусом.
Грабитель затянулся сигаретой. Красноватый огонёк осветил его лицо, расплывшееся в мерзкой ухмылке.
— Чего только три рюмки? — спросил он. — А как же я?
— Я крепкое не пью, — отозвался Кортус дрожащим голосом.
Револьвер теперь смотрел на него.
— Ну так наливай тогда, — скомандовал мужчина. — Выпьем, так сказать, за знакомство.
— Кто вы? — спросил я, пока сосед пытался открыть бутылку.
В отличие от Кортуса, мой голос звучал твёрдо.
— А вас это волновать не должно.
Он вновь перевёл револьвер на меня. Кортус послушно разливал мутноватую жидкость по рюмкам. Я же встретил прищуренный взгляд чёрных глаз.
— Как же это не должно, если вы меня ограбили? — пожал я плечами. — Как по мне, я имею полное право знать, кто вы, и зачем это сделали? — я потянулся за своей рюмкой. — Тем более, вы сами предложили выпить за знакомство.
Грабитель усмехнулся и выпустил облачко дыма мне в лицо.
— Вот за что не люблю вас, аристократов, так это за то, какие вы скользкие, — он зажал сигарету губами и тоже потянулся за рюмкой свободной рукой. — С нормальным человеком общаешься — всегда получается приятная беседа. С вами говоришь — и каждый раз чувствуешь себя так, будто тебя поимели.
Я приподнял рюмку с самогоном.
— Тем не менее вы так и не представились.
Он надолго задержал взгляд на мне.
— Вот ведь урод, — вздохнул он. — Я ведь всё-таки человек честных правил, в отличие от вас.
— Люди честных правил не тычут в других оружием, — заметил Кортус всё тем же дрожащим голосом.
Всё же удивительно было слышать подобное от Кортуса в такой момент. Я невольно зауважал его.
— Ой, да завали, — рыкнул на него грабитель. — Меня Радусом звать.
Выходит, донор. Если не врёт, конечно.
Он приподнял свою рюмку, и мы чокнулись. Прохладная жидкость перелилась за края и слегка окропила наши пальцы. Словно не заметив этого, мужчина опрокинул рюмку.
— Ух, хорош самогон, — пропыхтел он, затягиваясь сигаретой.
Справа от меня на стол со стуком вернулась другая рюмка.
— Ух ты, и правда хорош, — удивлённо сказала Эмильда. — Так мягонько пошёл, я прям и не ожидала.
— С тобой, красавица, готов пить хоть всю ночь, — сказал мужчина.
Я резко влил жгучую жидкость в горло. К моему удивлению, слова молодой наставницы оказались правдой. Ощущался самогон куда мягче любого дорогого виски у нас дома.
По груди и животу разлилось приятное тепло. Сразу захотелось закусить чем-нибудь мясным и солёным.
Яда или чего-то подобного маги крови не боялись. Вывести отраву из собственного тела мог почти любой первокурсник. Что уж там говорить, я даже от сифилиса избавился.
На всякий случай мельком проверив Внутренним взором желудок на наличие яда, я резко спросил:
— Где моё серебро?
Грабитель подвинул пустую рюмку к Кортусу, как бы намекая, что пора её наполнить. Затем постучал револьвером по столу.
— Сеньор ла Донжи, вы, кажется, не понимаете, как обстоят дела. Это вы у меня на мушке, а не наоборот.
— Отнюдь, — покачал я головой. — Я вышел на ваш след, из-за чего вы, Радус, испугались. Если смог я, значит, сможет и полиция. А касательно вашей «мушки», то я уже имел дело с таким оружием. Не особо-то оно и страшное.
Радус напрягся. Рука, державшая револьвер, начала мелко дрожать.
— Это ты убил Родона? — прорычал он.
— Кто это? — спросил я. — Такой усач в шляпе-котелке? Тоже маг крови?
Рука с оружием затряслась ещё больше. Его чёрные глаза буквально впились в меня.
— Что ты сделал с ним, мразь?
Я наигранно удивился.
— Я? Ничего, — я опрокинул ещё одну рюмку самогона для поддержания спокойствия. — Всего лишь победил его. Он сам решил убить себя, чтобы не отвечать на мои вопросы.
Поклацав зубами, я добавил:
— У него вместо зуба была капсула с ядом. Думаю, как раз на случай допроса. Наверняка и у тебя, Радус, есть такая же. Но не волнуйся, с тобой я такой же ошибки не допущу. Скую магией даже твой язык.
Мужчина неожиданно рассмеялся.
— Слышали, «Новая кровь»? — возвестил он на всю курильню. — Родон умер за наше дело, как герой!
Его слова были встречены громким рёвом пьяных посетителей. Выходит, они все тут заодно.
И что ещё за «Новая кровь»?
— Значит, зря я в нём сомневался, — хмыкнул Радус. — Не все аристократы заслуживают смерти.
Я почувствовал нежное касание к ноге. Удивлённо перевёл взгляд на скучающую Эмильду.
— Может, перестанем уже ломать комедию? — взмолилась она.
Под столом у её руки я заметил едва заметное алое свечение. Табачный дым очень удачно маскировал характерный металлический запах магии крови.
— Да я же почти его расколол, — простонал я.
— Ты разве не видишь, что он фанатик? — сверкнула наставница глазами сквозь очки. — Они редко раскалываются.
— Но он же мне выдал, как называется их банда… или организация… В общем, эта «Новая кровь», чем бы она ни была.
Глазки Радуса забегали из стороны в сторону.
— Ничего я тебе не выдавал, — рыкнул он, вскидывая револьвер.
— Ой, да заткнись уже, — скучающе сказала Эмильда.
Радус вдруг резко вздохнул. Его глаза полезли из орбит, окрашенные страхом. Вены на висках вздулись. На лбу выступил пот.
— Будь паинькой, брось оружие, — проворковала наставница нежным голосом. — Иначе я не просто сожму твои яйки, а превращу их в кашу.
Я аккуратно перехватил револьвер из его руки и направил на него.
— Это лишнее, Лестер, — отмахнулась Эмильда. — Он теперь под моим контролем.
Револьвер отправился под стол, чтобы не привлекать внимание.
— Но как? Ты же даже не расшифровала его кровь, — вмешался Кортус.
— Этого и не требуется. У меня III группа крови, а он обычный донор. За несколько минут я любого из них могу взять под контроль без расшифровки.
— Ах да, точно.
Несмотря на всю напряжённость ситуации, я вновь подивился могуществу III группы крови. Бросил быстрый взгляд на Эмильду.
О, она этим самым могуществом явно наслаждалась. Так вальяжно раскинуться на простом деревянном стуле — это надо уметь. В её глазах сверкали знакомые озорные огоньки. На накрашенных губах застыла довольная ухмылка.
— Спрашивай, что ты там хотел узнать, Лестер.
Я вновь повернулся к Радусу. Он уже был весь покрасневший и в поту. Эмильда обратилась к нему напоследок:
— Я знаю, где капсула с ядом, — встряла Эмильда. — Если я почувствую, как твой язык тянется к правому верхнему клыку, то я скручу в судороге не только его, но и член вместе с яйками.
Мужчина нервно сглотнул.
— Где моё серебро? Как вы его украли? — этот вопрос не давал мне покоя всю последнюю неделю. Ну невозможно вынести 10 тонн серебра с парохода, идущего на полном ходу, за такое короткое время. — Что это за «Новая кровь» и на какой Дом вы работаете?
Радус неожиданно расхохотался.
— На какой Дом мы работаем? Парень, ты, видимо, совсем не понимаешь, кто мы такие!
Его слова заставили меня задуматься.
Навороченное оружие. Подпольная работа.
— Да будь моя воля, я бы уже всех аристократов в этом городе перестрелял как шавок! — продолжал хохотать Радус.
Но вместе с тем он всё же работал с аристократами. Это доказывал усач-маг крови, пытавшийся избавиться от улик в Гордее.
В памяти всплыли его последние слова:
«Я бы на вашем месте держался от столицы подальше».
Итак, что мы имеем. Некие аристократы объединились с донорами с какой-то целью. Они вооружены, имеют ресурсы, чтобы ограбить Благородный дом, ведут подпольную жизнь. По всей видимости, собираются каким-то образом убить всех аристократов как минимум в столице.
От догадки на моём лице расплылась довольная улыбка.
— Ну всё понятно, вы очередные повстанцы, — заявил я. — Задумали государственный переворот, а меня ограбили, чтобы было больше денег на такое дорогое мероприятие. Я прав?
Радус ошеломлённо уставился на меня, подтверждая мою догадку.
— Как ты?…
— Вот только не на тот Благородный Дом вы закусились.
Теперь я сидел на стуле более расслабленно. Хотя до уровня вальяжности Эмильды мне, конечно, было далеко.
— Итак, предлагаю сделку, — я опёрся на стол локтями, глядя в глаза Радусу; соединил перед лицом пальцы. — Вы возвращаете мне всё серебро. Я же, в свою очередь, не сообщаю Кровавой Инквизиции о вашем существовании.
Радус хотел было плюнуть в меня, но Эмильда вовремя перехватила контроль над его ртом. Слюна мерзко сползла ему на грудь.
— Думаешь, я поверю словам какого-то аристократишки? Да ты сдашь нас при первой же возможности!
Я вздохнул и покачал головой, словно говорил с умственно отсталым.
— Ржавая кровь, да мне это на хрен не нужно. Вы всё равно трупы, раз решили переть против Императора. И мне плевать, убьют вас Инквизиторы благодаря моей наводке или же сами вас найдут. Мне куда важнее вернуть серебро. Так что выкладывай, если не хочешь, чтобы я пошёл в Инквизиторий прямо сейчас.
Радус в очередной раз рассмеялся, ещё пуще прежнего.
— А кто тебе сказал, что ты отсюда выйдешь, ла Донжи?
Со всех сторон курильни раздались сухие металлические щелчки.
— Что-то не нравятся мне эти звуки, — нервно оглядываясь, сказала Эмильда.
— Зря вы в это ввязались, ребятки, — продолжал ржать Радус. — «Новая кровь» куда обширнее, чем эта маленькая курильня. Ни вам, ни Кровавой Инквизиции, ни даже Императору нас не остановить.
Мы с Кортусом и Эмильдой обменялись настороженными взглядами.
Да что ж это за «Новая кровь» такая?
— Сдавайтесь, — продолжал Радус уже серьёзнее. — Нам смерти пока что не нужны, а вот пропажи мелких аристократов никто и не заметит. Быть может, за вас даже согласятся дать выкуп. Правда, мы в любом случае примем такие предложения только после достижения наших планов. А они состоят отнюдь не только в свержении Вседержца.
— И в чём же состоят ваши планы? — не удержался я от вопроса.
— Узнаешь, когда придёт время, — расплылся Радус в улыбке. — И если доживёшь, само собой.
Ну уж нет. Сдаваться на милость повстанцев я не намерен. В таком случае нам всем грозила либо участь разменной монеты, либо трупов для подтверждения серьёзных намерений «Новой крови». Крестерия за свою почти тысячелетнюю историю пережила не один мятеж. А с историей я был знаком хорошо.
— Встречное предложение, — сказал я так, чтобы слышал каждый в курильне. — Вы отпускаете нас, и мы сохраняем жизнь Радусу.
Со всех сторон понеслись смешки. Громче всех, однако, смеялся сам Радус.
— Мы все уже давно готовы к смерти, а вот готовы ли вы?
— Я же говорю, фанатик, — проворчала Эмильда.
— Ладно, похоже, переговоры зашли в тупик, — сказал Радус невозмутимо. — Тем более, у вас тут целый маг III группы крови. А значит, нам всё-таки остаётся одно: мочите их, парни!
На секунду в курильне повисла тишина. Затем её разорвал треск оглушительных выстрелов.