ИМПЕРСКИЙ ВЕСТНИК
07.09.1879
Слухи о перестрелке в Новом городе оказались газетной уткой
Некоторые «жёлтые» издания столицы прошлым утром разразились истерией касательно выдуманной перестрелки в Новом городе. В погоне за громкими заголовками и тиражами они позволяют себе жонглировать фактами и домыслами.
Редакция «Имперского вестника» совместно с крестской полицией официально заявляет: никакой перестрелки не было, поводов для паники нет.
В ходе проведённого расследования выяснилось, что за звуки перестрелки горожане приняли звуки несанкционированного фейерверка. Ряд работников (уже бывших) Стекольной фабрики достопочтенного Грана ла Полло решили таким образом отметить конец рабочей недели. Все виновники установлены и в данный момент отбывают наказание за нарушение Эдикта о пожарной безопасности в Новом городе.
«Имперский вестник» в очередной раз напоминает: будьте осторожны с огнём.
Также наша редакция призывает другие издания тщательно проверять свои источники перед публикацией новостей во избежание распространения недостоверной информации. В противном случае нарушители будут наказаны.
Да хранит Вас Император-Вседержец!
Весь следующий день я отсыпался. После довольно твёрдой кровати в общежитии, моя родная казалась чем-то невероятным.
С Эмильдой и Кортусом мы просидели до самого завтрака, делясь впечатлениями о прошедшей ночи. Каждый наперебой рассказывал, как его чуть не пристрелили. Причём все мы делали это с таким воодушевлением, из-за которого было сложно поверить, что мы чудом выжили. Возможно, свою роль в этом сыграл чай с коньяком. Альберто исправно подавал нам его даже во время завтрака.
Наставница в какой-то момент потребовала от меня написать заклинательную формулу той кровяной обманки, что я создал в курильне. Так что я на несколько минут склонился над салфеткой, выводя причудливые иероглифы. Было довольно сложно припомнить, что и как я делал. Свой вклад в мою забывчивость привнёс и чай с коньяком. Хотя общую концепцию я запомнил.
— То есть она просто парила? — спросила Эмильда, лёжа рассматривая мою салфетку.
— Ага, не было времени отдельно заклясть ещё и движения её ног.
— Понятно, — хмыкнула наставница. — Я бы, конечно, провела рефакторинг и упростила часть заклинания, отвечающую за движения. А то у тебя глаза, голову, конечности и туловище приходится заклинать по отдельности, но при этом следить, чтобы они двигались как одно целое. А вот с подсветкой глаз ты отлично придумал. В целом, для заклинания, созданного за короткое время с нуля, да ещё и в условиях перестрелки, это очень сильно.
— Я же говорил, что магия крови похожа на программирование, — икнул дремавший в кресле Кортус.
А я во все глаза уставился на Эмильду.
Сейчас, даже несмотря на грязный плащ, который она так и не сняла, выглядела наставница очень мило. Короткие рыжие волосы растрепались так стильно, будто бы так и было задумано с самого начала. Голубые глаза вновь с интересом бегали по написанной мной формуле. Она каждый раз мило морщила носик, когда пила чай.
Но уставился я на неё не только из-за этого.
— Что такое? — проворковала она со смущённой улыбкой.
— Ты сейчас выдала самую научную фигню за всё время нашего обучения.
Эмильда в ответ фыркнула.
— А что ты хотел, я профессор гемологии как-никак. А меня заставляют преподавать вам никому на хрен ненужную историю магии. Нам ещё целую неделю с ней мучиться, — она вновь поморщила носик, отпивая чай. — Если что…
— … ты так не говорила, — с улыбкой закончил я за неё.
— Эмильда, — сквозь дрёму пробормотал Кортус. — А в этой истории магии говорится, как можно убить вампиров?
— Понятия не имею, — сказала наставница, возвращаясь к моей формуле. — Откуда такой интерес?
— Просто мы с Лестером — Разящие вампиров. Но я до сих пор понятия не имею, как их убивать. А ведь скоро Последнее истребление.
После этих слов Кортус засопел. Эмильда же мило хихикнула.
— Альберто, ему больше не наливать! — крикнула она в холл.
Я предлагал Эмильде и Кортусу остаться в особняке Донжи на все выходные. Мало того что они очень помогли мне, так я ещё и начал чувствовать некое единение с ними после всего пережитого. Даже к Кортусу. Этот немногословный, и, безусловно, странный донор, с каждым днём вызывал во мне всё больше уважения.
А с Эмильдой оказалось весьма приятно и весело проводить время. Даже с учётом перестрелок и смертельной опасности.
Но оба отказались от моего предложения. Кортус хотел побольше времени провести с отцом, пока были выходные. Эмильда же проворчала что-то насчёт кипы проклятых бумаг, которые ей нужно успеть заполнить к началу недели. Так что ближе к ужину они меня оставили.
Хотя у меня и без этого было полно дел.
Сначала я наведался домой к лейтенанту ла Ром. В полицейском участке его не оказалось, а дёргать его на службу в выходной день я не захотел. Поэтому, сидя в его уютной небольшой квартирке в Старом городе, я рассказал всё о прошлой ночи.
— Так значит, перестрелка всё же была, — сказал он задумчиво.
Я кивнул.
— К тому же в ней замешана повстанческая организация.
Очередной мой кивок.
— И при всём при этом из Кровавого Инквизитория поступил прямой приказ не соваться в Новый город из-за возможной перестрелки, — пробормотал он.
Выжженный символ на моей ладони вдруг зачесался.
— В смысле не соваться? Разве это не дело полиции?
— Если здесь замешаны повстанцы, то это дело Инквизиторов. Ко всему, что касается личной безопасности Императора, они ни за что не подпустят полицию.
— И что же мне теперь делать с моим серебром?
— Боюсь, расследование вашего дела будет приостановлено, раз здесь замешана эта «Новая кровь».
— Надолго?
— Пока не получим добро с верху. Другими словами, пока не будет уничтожена «Новая кровь».
Я сжал ладонь в кулак, пытаясь унять выжженный символ. Ржавая кровь, у меня оставалось всего три недели, чтобы найти серебро. А тут сама Инквизиция решила вставить мне палки в колёса.
Ладно, похоже, придётся заняться этим делом самому, как я и планировал. Найденный револьвер в этот раз я оставил при себе. Ни к чему отдавать его полиции, раз расследование приостановлено.
Теперь всё зависело только от меня. Как удачно, что судьба свела меня с бандой Сиплого. Быть может, им удастся что-нибудь выведать. И оставался ещё бал у Дорили.
Остаток ночи я провёл, изучая бухгалтерские книги Дома Донжи. Альберто поработал просто отлично. Расходы столичной резиденции снизились более чем вдвое. То же самое случилось и с нашим фамильным гнездом в Донжи. Дворецкий даже передал мне возмущённое письмо дяди, в котором тот ныл, как ему не хватает рабов.
Для меня же главным успехом было то, что нам теперь хватало денег на содержание армии. С учётом замороженного строительства в Донжи мы даже частично покрыли зарплаты рудокопов.
Но в литре свежей крови нашлась и капля отравы. Вести о бедственном состоянии нашего Дома уже разошлись по всей Империи. Из-за чего ни один крестерийский банк не соглашался выдать нам какую-либо ссуду. Мол, у нас толком не было ни денег, ни активов, которые можно было бы изъять.
— Мастер Лестер, может, ляжете спать? — спросил Альберто в пятом часу утра.
— Днём отосплюсь, — отмахнулся я.
К этому моменту я уже закончил расстраивать себя состоянием дел Дома. И теперь ещё больше расстраивал, изучая собственные заметки о пропаже серебра.
Я знал, кто украл моё серебро. Знал, с какой целью. Но понятия не имел, как они это провернули. Если я разберусь, каким образом повстанцы за полчаса украли 10 тонн серебра с идущего на полном ходу корабля, то пойму и где искать. Но тут был тупик. Даже Эмильда сказала, что провернуть подобное невозможно даже при помощи магии крови.
От меня ускользало нечто важное. Но при этом, по ощущениям, оно было настолько элементарным, что будто бы лежало прямо передо мной. Нужно лишь протянуть руку, и я разгадаю эту загадку.
— А как же учёба в академии?
Я вспомнил слова наставницы о том, что нас ждёт ещё целая неделя скучнейшей истории магии. Думаю, Эмильда поймёт, если я вдруг усну прямо на уроке.
— Переживу как-нибудь, — вновь отмахнулся я. — Тем более, мне в ближайшее время, похоже, придётся часто активничать по ночам.
Я скорее почувствовал, чем увидел, как дворецкий недовольно поджал губы.
— Мастер Лестер, я…
— Знаю, Альберто, — я посмотрел ему в глаза. Они уже стояли на мокром месте. — Я буду максимально осторожен. Обещаю.
— Берегите себя. Я потерял вашу маму, не хочу потерять ещё и вас.
Бальный зал особняка Дорили был одним из лучших в Кресте. Превосходил его, пожалуй, лишь зал в Шипе — Императорском дворце. Однако балы там проходили редко, только в День начала и конца года. Который подозрительно совпадал с днём рождения Вседержца.
Так что в остальное время года Дорили и другие богатейшие Дома Крестерии соревновались в роскоши балов.
Вот и сейчас бальный зал казался ещё богаче, чем в прошлый раз. Витражные вытянутые окна тянулись почти от самого пола до высокого сводчатого потолка. Между его сводами красовались подсвеченные разным цветом фрески. Витые колонны украшали детализированные барельефы.
Что на витражах, что на фресках, что на барельефах красовался Император в разные моменты истории. На потолке, например, он чуть ли не в одиночку сражался со всей Мёртвой Кровью. Восставшие трупы, ведомые Мертворождённой, окружали Вседержца, застывшего посредине потолка. Из его рук светящимися потоками исходила кровь, разрывая мертвецов на части.
Интересно, как Дорили сделал такую реалистичную кровь? С Мёртвой Кровью всё понятно — их подсвечивали специальные газовые лампы. Но вот кровь, изливавшаяся из рук Императора, светилась тем самым призрачно-алым светом, что обычно сопровождал заклинания. Неужели настоящая?
Если да, то это слишком расточительное использование крови. Но вместе с тем явная демонстрация богатства.
Барельефы на колоннах были поскромнее, хоть и украшены серебром. На них Вседержец представал созидателем. Он в одиночку отстраивал Кресту, захватывал новые земли и объединял всю Империю.
На витражах же разыгрывались сцены Последнего Истребления. Художник ушёл от реализма и представлял вампиров — даже Высших, — как гигантских летучих мышей с огромными клыками. Вспомнив вопрос Кортуса об убийстве вампиров, я внимательнее присмотрелся к витражу.
Однако, в отличие от фрески, вампиров здесь никто не убивал. Они, в окружении других монстров, представали неудержимой силой, несущейся на мир. И на их пути встал Император.
На соседнем окне Вседержец уже победил. Остановил Последнее Истребление. Он стоял над павшими монстрами в окружении двенадцати верных друзей. Я остановился напротив одноглазого мужчины с длинными чёрными волосами. Он был облачён в красно-золотой доспех, чего в те времена просто быть не могло. Видимо, художник специально изобразил Друзей Императора в знакомых цветах, наплевав на историческую достоверность.
Римус ла Донжи будто бы взирал прямо на меня своим оставшимся глазом. Он был единственным магом IV группы крови в нашей семье за всю её историю.
Я нагло улыбнулся и прошептал то, что шептал каждый раз, когда видел изображение прославленного предка:
— Я тебя превзойду.
— Сеньор ла Донжи! — раздался сзади уверенный голос.
Я обернулся и увидел Дорфа ла Дорили собственной персоной. Высокий мужчина с вытянутым лицом расплылся в отработанной улыбке, призванной источать показную вежливость. Густые чёрные волосы и такая же покрашенная короткая борода пытались скрыть его истинный возраст. Однако редкие седые волоски в бровях выдавали его с потрохами. Лицо же было гладким настолько, что ни за что не поверишь, что этому магу III группы крови шёл седьмой десяток.
На нём красовался высокий чёрный фрак с белым жилетом, и такой же белой сорочкой. Сеньор ла Дорили опирался на изысканную трость с набалдашником в виде головы орла. Чёрная бабочка у шеи и залихватский фиолетовый платок, торчавший из нагрудного кармана, как будто были призваны дополнительно его молодить.
За спиной хозяина бала столпились полтора десятка личных рабов, одетых в простую фиолетовую одежду. Я бросил быстрый взгляд на своих двоих. Богатства наших Домов даже близко не были сравнимы.
Дорили встал рядом со мной и уставился на витраж. Я только сейчас обратил внимание, что его предка художник изобразил по правую руку от Императора.
— Воздыхаете о былом величии Дома Донжи? — спросил он с игривой улыбкой. — Когда-то ваш Дом был одним из приближённых к самому Вседержцу.
Сущая правда. Вот только сразу несколько моих предков допустили ряд ошибок, из-за которых мы потеряли большую часть богатства и расположения Императора. Чуть ли не последнюю каплю крови из нашего трупа извлёк отец с его «пустоголовыми».
Тем не менее я пропустил издёвку мимо ушей. Земли Домов Дорили, Гретта и Медоро окружали наше фамильное гнездо. А их главы при каждом удобном случае пытались как-то принизить Дом Донжи. Вот только факт оставался фактом — каждый из них жаждал наших рудников. Поэтому поводов для кровной вражды они не давали.
— Скорее размышляю, — ответил я беззаботно. — Каково живётся Благородным Домам, в истории которых никто не достигал IV группы крови.
Дорили рядом заскрипел зубами. Благодаря отцу я знал об этой его слабой точке.
Вместо того чтобы продолжить вежливую перепалку, хозяин бала вдруг заявил:
— Наслышан о вашей проблеме. Прискорбно, весьма прискорбно.
— Проблема временная, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более уверенно. — Вскоре грабители будут найдены.
Театральным жестом Дорили согнул руку в локте. Повернул ладонью вверх и от души почесал.
— Когда чешется рука, это же к деньгам, верно? — спросил он как бы невзначай.
Символ «Клятвы на крови» зачесался и у меня. Я сжал руку в белой перчатке в кулак.
— Откуда вы знаете? — спросил тихим голосом.
Старый аристократ пожал плечами.
— У стен, знаете ли, есть уши. А я умею говорить со стенами, даже с самыми глухими.
Не может быть, чтобы меня кто-то сдал. Альберто был готов умереть за наш Дом.
Кортус? Нет, вряд ли. С другой стороны, какие шансы, что у донора в моей комнате будет III группа крови? И что он вообще окажется единственным донором в истории, поступившим в «Виору»? Может, он один из внебрачных сыновей Дорили?
Немного подумав, я покачал головой. Нет, никто не станет так заморачиваться, чтобы следить за мной. Слишком сложно и дорого.
Оставался последний вариант. У Дорили был крот в самой Кровавой Инквизиции. Учитывая его богатство, в это можно поверить. Хоть и с трудом.
— Что вы будете делать, если вдруг не найдёте серебро? — мягко спросил Дорили. — Я слышал также, что полиция приостановила расследование вашего дела. Неужели согласитесь стать Кровавым Инквизитором?
Он коротко рассмеялся, изящно прикрыв рот рукой.
— Хотя постойте, какое согласие? Вас же связывает «Клятва на крови». Вот уж действительно незавидная судьба.
— Чего вы хотите? — чуть ли не прорычал я.
— Купить ваши серебряные рудники.
Дорили повернулся ко мне, сверкая алчностью в глазах.
— И металлургический завод в придачу.
— Они не продаются.
— 20 тонн серебра. Не такого чистого, как у вас, конечно. Но это более чем высокая плата за то, чтобы вы смогли расплатиться с Кровавой Инквизицией и сохранить за собой Донжи.
— Одни рудники стоят гораздо больше предложенной вами цены! — возмутился я.
— Никто сейчас не даст за них больше. Дома Гретта и Медоро предпочтут дождаться, пока вы не ослабнете настолько, чтобы можно было отобрать рудники силой. Я же пацифист. Мне ни к чему война под боком. Тем более, когда я могу её предотвратить.
— Это не пацифизм, а скорее рейдерский захват.
— Ну какой же это захват, если я предлагаю вам честную цену, — взмахнул руками Дорили. — Сеньор ла Донжи… Лестер, если позволите. Я прекрасно понимаю ваши чувства. Поверьте, понимаю. Но вместе с тем призываю вас отказаться от юношеского максимализма. На кону ваша свобода и жизни ваших людей. А вы ещё позволяете себе торговаться.
— Ничего я не торгуюсь, — ответил я упёрто. — Моих рудников вы не получите. А серебро я себе верну сам.
Правда, после его логичных аргументов я почувствовал себя лишь упрямым мальчишкой. Всё-таки мне не доставало практики в светских беседах.
Лицо Дорили скривилось в ухмылке.
— Что ж, если передумаете, у вас есть ещё две недели, чтобы принять моё предложение. В противном случае я лично приду посмотреть на вас, когда станете Кровавым Инквизитором.
С этими словами он удалился, оставив меня скрипеть зубами. Дорили прав: если вдруг у меня не получится найти серебро, это был лучший мой вариант. Правда, в таком случае Дом Донжи окончательно окажется на обочине истории.
— Сеньор ла Донжи? — обратился мягкий женский голос.
— Чего ещё? — обернулся я.
За моей спиной стояла миниатюрная девушка с длинными чёрными волосами. Благодаря своему пышному голубому платью она казалась невесомой. А из-за роста её наверняка до сих пор принимали за ребёнка-подростка. Вот только взгляд тёмных глаз с длинными ресницами был по-взрослому серьёзным. За ней виднелись пять рабов в цветах незнакомого мне Благородного Дома.
Я даже на секунду пожалел о своей грубости.
— Простите, я, наверное, не вовремя, — мелодично сказал она.
— Нет, это вы простите мне мои манеры, — взял я себя в руки. — Да, я Лестер ла Донжи. А вы?
— Делия ла Росси, — ответила она с улыбкой; я склонился, чтобы поцеловать протянутую ручку. — Я бы хотела пригласить вас на танец.
— На танец? — удивился я.
Её улыбка стала загадочной.
— У меня есть к вам одно заманчивое предложение.
— Я…
Внезапно в центре зала раздался оглушительный выстрел. Одна из фресок на потолке осыпалась. Далее последовал громкий голос:
— Леди и сеньоры, попрошу вашего внимания!
Глянув в сторону крикуна, я застыл. Как и все в зале. Прямо в центре танцпола стоял мужчина, с головы до ног обвешанный гранатами. Они все были связаны странной проволокой, один из концов которой тянулся к устройству в руке мужчины. В другой он сжимал револьвер.
Секундное замешательство сменилось металлическим запахом магии. Тут и там маги извлекали кровь из собственных рабов, готовя её для заклинаний. Несколько женщин, впрочем, как и мужчин, закричали. Вперёд выступил сеньор ла Дорили окружённый сразу тремя шарами светящейся жидкости. Каждый из шаров ощетинился шипами, готовый выстрелить ими в любую секунду.
— А вот этого делать не советую, — улыбнулся гранатовый мужчина и потряс устройством в руке. — Вы же не хотите, чтобы рядовое ограбление превратилось в теракт с кучей жертв?