Каспар скорчил рожу мертвому волку и, оглядевшись, отыскал еще пятерых зверей среди человеческих тел. Странно, что их оказалось так мало - ведь нападало множество. Даже после смерти черномордые волки наполняли юношу страхом.
Брид сдержалась и не бросилась к Халю. Когда тот перестал обращать на нее внимание, она гневно развернулась и занялась леденящим кровь делом стала разбирать изодранные трупы. Прикасаясь к остывающим телам, девушка не выказывала отвращения, хотя лицо у нее побледнело.
Халь вытащил, наконец, солдата из-под колеса и позвал Кеовульфа.
Кто-то из раненых кричал и бился в судорогах, другие лежали тихо и только негромко стонали от боли. У иных лошадей на боках зияли огромные рваные царапины; у других сквозь продранную кожу на ногах торчали обломки белых костей, все животные дрожали. Два коня, запутавшись в постромках, перепугано ржали и мотали головами. Живых невозможно было различить среди мертвых.
- Повезло нам, - негромко произнесла Брид. - Ой, как повезло, что мы были далеко от принцессы.
- Кеовульф! - снова позвал Халь.
Он шел, расшвыривая ногами трупы, потом вдруг застыл, и крик его оборвался на полуслове. Торра-альтанцы замерли. Халь оттащил тело убитого солдата, отбросил волчью тушу... Под ней лежал рыцарь в красно-белой котте. Всякий узнал бы его: Кеовульф, младший сын барона Кадроса Калдейского. Из предплечья у него сочилась кровь, наруч был сорван. Шлем слетел с головы, через все лицо тянулись следы когтей.
Брид рухнула рядом с ним, прижала ухо к груди и стала внимательно вслушиваться. Наконец она села и прошептала:
- Он дышит. - Девушка отерла рыцарю лоб. - Кеовульф, милый друг, это Брид. Не беспокойся, я помогу тебе.
Сердце Каспара подскочило к самому горлу.
- А вы что стоите и глазеете? Работать надо! Несите ко мне раненых, велела Брид, перевязывая Кеовульфа.
Пипа она отправила к повозкам за водой и одеялами. Остальные принялись искать, не дышит ли кто-нибудь еще. Приказам Брид не подчинился только Халь.
- Ее нет, - тихо сказал он. - Я опоздал. Ее утащили в лес. Принца Ренауда и принца Тудвала не видно. Тапвелла и Хардвина тоже, но они, возможно, где-то здесь.
Брид трудилась без устали не один час - готовила мази и обмывала раны. Абеляр, несмотря на собственные повреждения, работал рядом с нею: его старинное мастерство, изученное на полях сражений праотцев, пригодилось и теперь. Сильными руками он вправлял вывернутые суставы и соединял, как положено, сломанные кости, чтобы жрица могла наложить лубки. Халь и Каспар с мрачными лицами выносили тела мертвых на ближнюю поляну и там раскладывали кеолотианцев к кеолотианцам, а бельбидийцев к бельбидийцам. До точного подсчета потерь было еще далеко.
От остальных дворян не обнаружилось и следа. Не хватало, по меньшей мере, полудюжины солдат. К радости Халя, сержанта Огдена среди мертвых не нашли. Он не уставал восторгаться мастерству опытного солдата.
- Захотят взять выкуп? - предположил Халь. Каспар кивнул:
- Больше им пленных брать незачем. Правда, не понимаю, как это так хорошо вооруженные люди сдались наемникам.
- Да они и не умели ничего, - объяснил Халь. - На нас в лесу несколько раз нападали, и оказалось, что держать меч в руках умеем только я, Кеовульф и принц Тудвал. А остальные - легкая добыча.
- Хорошо, но почему тогда они взяли лишь принцессу и дворян, а все приданое бросили?
Халь хмыкнул, будто ответ представлялся ему очевидным.
- Мы остались одни, и с нами - несколько раненых, которых мы должны доставить в безопасное место. Что будем делать? Должно быть, взвалим каждый на спину по повозке и потащим, лошадей-то здоровых - три, не больше. Мы находимся глубоко в Троллесье. Отсюда до опушки - добрых три-четыре дня конного пути. А разбойники вернутся задолго до того, как мы получим помощь.
Они обернулись к Брид, склонившейся над Кеовульфом. Рыцарь весь посерел и до сих пор не шевельнулся - лишь моргнул пару раз и вновь провалился в холодный сон.
Халь опустился на колени рядом с девушкой и обнял ее за плечи. На короткий миг она склонила голову ему на грудь, потом потянулась поцеловать в шею, а после отпихнула и вернулась к своей работе.
- На ночь надо бы костер разложить, - вымученно произнес Халь.
- Не будь мы в самом хвосте колонны... - пробормотал старый Брок, глядя на мертвецов, лежащих в вырытых им неглубоких могилах.
Вдруг из леса появился Папоротник. Он сморщил нос:
- Я бы на вашем месте не дергался. Все равно их волки выкопают, недели не пройдет.
При звуке его голоса Кеовульф чуть двинулся и прошептал:
- Волки...
Глаза у рыцаря приоткрылись, он оглядел кольцо молодых лиц, окружавших его, потом сосредоточился на Каспаре.
- Волк, Спар! - сказал он юноше так, будто хотел его пожурить. Необычный волк. Знаешь, Спар, он ходил на задних лапах, а вместо морды у него был пустой череп.
Говорил он урывками и, закончив, повалился без сил. Брид растерла между пальцами стебельки вайды и получившимся порошком начертила на лбу рыцаря руны.
- У него лихорадка. Тихо, Кеовульф. Это руны исцеления. О Великая Матерь, молим тебя о защите. Сей храбрый рыцарь, преданно служащий тебе, нуждается в твоем милосердии.
Ее сердитые глаза, казалось, метали в сторону Каспара зеленые искры.
- Да я тут ни при чем! Что я сделал-то?! - воскликнул тот чуть более пылко, чем хотел.
Халь вдруг вскочил и без всякого предупреждения ударил его кулаком в челюсть. Хорошо поставленный удар свалил юношу с ног. Настало потрясенное молчание. Оказалось, что Каспар не собирается давать сдачи. Он лишь медленно поднялся.
- Здесь нет моей вины, - повторил он. - Я их не вызывал.
- Ты все с Некрондом возился! - прорычал Халь, потирая ободранные о зубы племянника костяшки.
Каспар, насупившись, отошел на край поляны и сел, бросив на землю плащ из медвежьей шкуры. Ему было стыдно, он чувствовал себя дураком. Никто ему не верил. Единственное утешение - волчонок выкарабкался из объятий Пипа и вперевалочку подошел к нему. Вместе юноша и зверек стали смотреть, как разгорается костер, и часть леса превращается в круг золотого света. Белая шерсть Рунки была на ощупь совсем мягкой. Гладя ее и пытаясь выразить свою благодарность за то, что волчонок привел их к Нимуэ, Каспар внимательно следил, чтобы не задеть не до конца затянувшийся шрам.
- Я ведь черномордых волков не вызывал, - сказал он Рунке. - И Некронда уже много недель не видел. Как бы я смог это сделать?
- Кто это тут волков вызывает? - выскочил откуда-то Папоротник. В руке он держал палку, которой собирался в случае чего отбиваться от детеныша.
Каспар ладонью прикрыл Рунке голову:
- А ну, кончай! Ничего она тебе не сделает.
- Пфе! Это потому, что она еще мелкая. Вот вырастет - увидишь, да поздно будет. Но о чем бишь это мы, Спар? Чего ты такого натворил и почему дал себя стукнуть?
- Ничего я не натворил, - огрызнулся Каспар. - Вообще ничего. Они просто не могут понять, что происходит, вот на меня все и валят. Вечно я во всем виноват.
- А я-то думал, ты властительный лорд! Наследник Торра-Альты и всякое такое. Почему ты им позволяешь так с собой обращаться?
- Потому что я никто, Папоротник, - попытался объяснить Каспар, но только вздохнул, не видя в этом смысла.
Халь всегда вызывал у окружающих куда больше почтения, чем он сам, а Брид, она высшая жрица, будущая Матерь, самая могущественная из Троицы. Не важно, сколько у Каспара титулов, все равно его никогда не станут уважать.
Папоротник ткнул волчонка концом палки. Рунка ухватила ее зубами и принялась теребить.