Лошадь Амариллиса спускалась все ниже, пару раз разминувшись с вереницей ослов, потевших под грузом огромных корзин. Вокруг теснились домики с крохотными окошками, косившимися на блещущее под солнцем стальное море.
Это были даже не дома в том смысле, в котором к ним привыкла Май, скорее древние укрытия, сохранившиеся с тех пор, когда громада океанской воды жадно лизала самые подножия скал. Прямо в камне виднелись выбитые грубые ступени, ведущие от жилищ вниз, к узкой гавани. Подъемные блоки вроде тех, которые используют на мельницах, нагружались бочками и поддонами. Здешние жители все отощали от постоянного лазанья вверх-вниз, их обветренные лица опалило солнце и просолила морская пена. У всех была манера кричать, а не говорить, даже находясь близко друг от друга, - должно быть, из-за необходимости перекрикивать звонкоголосых моевок. Целые стаи этих птиц кружились над портом, сплошной чередой покрывали прибрежные скалы.
Май была безмерно рада наконец оказаться внизу и сойти с коня.
- Нужно найти для тебя подходящий рейс, милая моя леди, Радостная Луна, - в куртуазной манере обратился к ней Амариллис, и девушка не могла понять, не издевается ли он над ней. - За морем будет куда безопаснее.
Май непонимающе подняла брови.
- Море - преграда для злых духов, - объяснил он. - Черной Тени будет трудно через него перебраться.
Посмотрев по сторонам, они заметили на берегу два трактира - по одному на каждом краю деревни. Май заметила, что в ближайший из них, под названием "Голодный рыбак", все время входили молодые люди рыбачьего вида. Вывеску перед входом во второй трактир девушка не могла отсюда разглядеть, но поняла, что двери его заперты. Он стоял ближе к той части пристани, где теснились грузовые лодки, возящие товары к большим кораблям и обратно. Скорее всего этот кабачок предназначался для мореходов дальнего плавания.
Май снова переключила внимание на рыбаков. Две шумные компании околачивались возле причала, залепленного водорослями; похоже, здесь был центр всей деревни. Люди одной из компаний носили куртки и краги, у некоторых в руках были шесты. Вторая группка состояла из народа в теплых плащах и толстых куртках - конечно, это были рыбаки, собиравшиеся выходить в море. До слуха девушки долетали слова.
Человек, говоривший больше всех, привлек ее взгляд. По щегольскому черному плащу и остроконечной шляпе она распознала в нем деревенского старосту.
- Да, странный человек, очень странный. Но уж знатный - это точно, или я никогда дворянина не видел. Назвался баронским сыном. Да, так и сказал сын самого барона Бранвульфа. Кольцо мне показал. - Староста нарочно прервался, глядя, достаточно ли сильное впечатление производит его рассказ. - Надменный такой выскочка на здоровенном черном коне. В жизни не видел парня, который бы так выделывался! Сразу видно - знает себе цену. Предостерег меня насчет смутьянов, которые болтаются в горах к западу от нас. Еще требовал людей. Так что придется нам поставить стражу на скалах и проследить насчет этих, которые в горах. Он сказал - вот-вот с гор полезут. И еще что-то говорил о награде.
Сердце Май подпрыгнуло. Баронский сын! Все внутри у нее запело от радости, но девушка одернула себя. Ничего не изменилось - нужно уезжать отсюда как можно скорее, если это и в самом деле Каспар. Нельзя рисковать, иначе он узнает, где Некронд. Май так взволновалась, что даже не задумалась, почему Каспар ищет не ее, а какую-то банду смутьянов.
Компания распалась; люди расходились, увлеченно обсуждая, что бы они сделали с вознаграждением. Внимание Май привлекла горстка рыбаков и их жен, собравшихся под низким навесом крыши "Голодного рыбака". Их разговор принял совсем другое направление: похоже, что прошлой ночью в небе не было луны, и суеверные рыбаки не осмеливались выходить в море.
Май огляделась - и не заметила в округе ни следа капищ Новой Веры. В сердце ее родилась надежда, что эта деревушка вернулась на путь Великой Матери. Обуглившееся костровище, несомненно, оставшееся от недавнего костра Бельтайна, еще глубже убедило ее в собственной правоте. На сердце сразу полегчало.
- Все будет в порядке, если я оставлю тебя в трактире? - спросил Амариллис. - А сам пока пойду, поговорю с моряками.
Май неопределенно кивнула. Она вообще-то собиралась странствовать в одиночку, но еще не придумала, как же ей все-таки избавиться от безотвязного спутника.
Он выглядел неуверенно.
- Может быть, малышка, тебе лучше все-таки отдать это мне? Мне было бы легче сохранить его...
Губ Май коснулась холодная улыбка.
- Теперь понятно... Ты не можешь отнять его силой, так? - Пальцы девушки нервно сжали серебряный ларчик. - Украсть ты его тоже не можешь и придумал отличный план - выманить его лестью. Вот зачем ты так возишься со мной. Но не надейся, ты не получишь ни его, ни меня, - холодно и безо всякого выражения сказала она. - Тебе меня не соблазнить. Я люблю другого и останусь ему верна.
Май прикоснулась к застежке плаща под самым горлом и снова вспомнила прекрасное лето, лето самого первого ее года в Торра-Альте после осады. Тогда она была слишком невинна, чтобы понять, какую непреодолимую преграду для ее счастья являют отношения Каспара и Брид. Май так льстило внимание Каспара, любое касание его руки вызывало всплеск восхищения. Она вспомнила, как его теплое дыхание касалось щеки, когда он подходил ближе, и как у него дрожали пальцы, когда он случайно дотрагивался до нее... Май была счастлива! Пока не разглядела, как Каспар тоскует по Брид, с какой болью вздыхает при взгляде на нее.
Разве она годилась в соперницы Брид? Май ненавидела ее и безмерно стыдилась этого. И подумать страшно, что Май, верная последовательница Великой Матери, способна ненавидеть одну из Высоких Жриц!
Амариллис протянул к ней руку.
- Ты ошибаешься. Теперь эта вещь не может мне помочь... Мне нужна только ты. И единственное мое желание - тебя защищать.
Май вспыхнула от такого неожиданного благородства, но только сильнее стиснула под плащом серебряный ларчик. Амариллис ушел, и девушка осталась одна у пылающего очага в "Голодном рыбаке". Она сидела и слушала, как старый моряк рассказывает о страшной твари, которую он видел на скалах.
- Как раз на сером утесе оно стояло, неподалеку от дома старухи Греб.
- Да ладно тебе. Ты, как и остальные, вчера не выходил в море и просидел здесь почти до рассвета, - хохотнул трактирщик. - Неудивительно, что по дороге домой тебе чудовища встречались. Странно только, что они не были розовые.
Весь кабак захихикал, и старик обиженно ударил себя кулаком в грудь.
- Все знают, что южнее, ближе к Йотунну, волки так и шныряют! Может, они и до нас добрались.
Но это предположение было всеми решительно отметено как нелепица.
- А вот и старуха Греб собственной персоной! Сейчас она нам расскажет, какие там волки бегают по ночам вокруг ее дома! - возгласил трактирщик.
По спине Май пробежал неожиданный холодок, едва порог переступила очень высокая и худая женщина с длинными седыми волосами. Девушке показалось, что даже огонь в очаге на миг потускнел.
Старуха Греб обвела толпу мрачным взглядом из-под густых бровей и отрывисто приказала трактирщику:
- Виски.
Тот выпучил глаза.
- Виски? Ты собираешься пить виски, Греб? Ты же знаешь, это тебе не понравится. Помнишь, как плохо тебе было от виски в прошлом году, после праздника?
- У меня неприятности, и я собираюсь выпить виски, - повторила старуха.
- Я же говорил, что видел волка! - возликовал старый рыбак. - Вот она его тоже видела. Это же ясно.
- Какой еще волк? Никаких волков, - фыркнула старуха. - Просто я споткнулась о проклятый камень. - Она внезапно развернулась и ткнула пальцем в Май, немедленно похолодевшую от страха после того, как оказалась в центре внимания. - Единственное, что я видела странного, - это двух путников, пришедших из проклятой земли. Не знаю, как у них хватило отваги проделать этот путь. Нечасто в нынешние времена к нам приходят оттуда гости.
Она взглянула Май прямо в глаза.
- Что тебя сюда привело, юная леди?
Греб подсела к Май за столик, с любопытством ее разглядывая. Девушка отшатнулась, испугавшись желтых зубов старухи и скверного запаха у нее изо рта. Глаза седой женщины слезились и были налиты кровью. Май смотрела на нее с неприязнью и раздражением.
- Не бойся, - бросила старуха далеко не успокаивающим тоном. Слова, казалось, выходят из ее горла с натужным скрипом. Греб быстро соединила указательные и большие пальцы обеих рук в знаке Матери, как бы желая этим сказать Май, что та в безопасности. - Я бы проделала далекий путь, чтобы отдать последнюю дань почтения умершей Карге, но ноги у меня уже не те, что прежде. Вижу, ты как раз из тех краев. На лице у тебя написано, что ты дитя Великой Матери.
Май все еще была напугана. Хоть эта женщина и говорила с почтением о Великой Матери, инстинктивно девушка ей не доверяла.
Остальные посетители трактира обменивались со старухой дружелюбными кивками, некоторые подводили к ней больных детей и просили совета, и она предлагала разные травки и корешки для лечения больных зубов и ранок от рыболовных крючков. Все будто бы шло спокойно и обыденно.
Но Май чем дальше, тем больше не доверяла странной старухе. Наконец она встала и вежливо извинилась, сказав, что пойдет поискать своего друга. Сердце ее слегка замерло, когда она запоздало поняла, каким словом описала свои отношения с Амариллисом.
Старуха Греб неожиданно схватила ее за руку и задержала. Ладонь ее была очень холодной.
- Не доверяй ему, дитя, - предостерегла старуха, так вращая глазами, что мелькал сплошной белок. - Ему нужна только твоя сила. Он хочет заполучить твое доверие, чтобы ты своими руками отдала ему силу. Ведь отнять эту вещь трудно - даже у такой, как ты.
- Что? Как? - задохнулась Май, желая спросить больше, но боясь этим полностью раскрыть себя.
- Ты не должна ему доверять.