Я возмущенно фыркнул. - Ограбил?!.. Обчистил до нитки! Утащил последние две бутылки коньяка, которые я по собственной глупости выставил на стол. Идиот! Мог бы и не вытаскивать, обошлись бы самогоном. - Когда уходишь?
Мой дружок давно понял, что визит Эдди не был случайным, поэтому не задавал лишних вопросов, зная, что последует за этим. А вот у меня был к нему один... - Прямо сейчас, - ответил я на его вопрос и поинтересовался в свою очередь. - Послушай, Женька, ты в деревне не видел пятерых чужаков?
В нашем селе все друг друга знали, поэтому появление незнакомцев не могло остаться незамеченным. - Как же! - откликнулся он. - Переночевали у Кольки и в пять утра отправились в горы. От услуг местных отказались. И от твоих, кстати, тоже... Странные они какие-то. Не наши люди... - Спасибо, друг! По какой дороге они пошли?
Женька бросил на меня проницательный взгляд. - По северо-восточной... Ты за ними?
Я кивнул. - За ними. Можешь описать?
Женька задумался ненадолго. - У их главного - сержантская рожа. У остальных вполне приличный вид. Городские хлюпики...
Он презрительно сплюнул. Я понял, что большего от него не добьюсь. - Женька, за это дельце мне отваливают десять кусков! Плевать, кто они хлюпики или головорезы! Мое дело - найти их, и все! А потом получу денежки, и будем гулять! - я ткнул его кулаком в бок. - Заметано! - согласился Женька. - Только я одного не пойму, Санек... Чем эти бедняги так насолили Сикорскому, что он лично примчался сюда и платит такие деньги?
Мой дружок гораздо чаще меня смотрел телевизор и, видимо, сразу узнал посетителя. - Не знаю, - признался я. - Наверное, сперли что-нибудь. - Не похожи они на воришек, - покачал головой Женька. - Правда, один из них явно имел дело с воровским миром, судя по его разговору. Но остальные... Скорее всего, здесь что-то другое.
Он поднялся с завалинки. - Ладно, Саня, пойду домой. А ты, как только вернешься, подваливай ко мне, хорошо? - Хорошо! - пообещал я, пожимая его руку.
Женька потрепал пса по голове и зашагал прочь по тропинке ведущей в деревню.
2.
Я спустился в свое хранилище. Чего там только у меня не было! От одежды, которую одалживали те, кому было лень тащить ее из долины с собой (конечно же, за определенную плату), до оружия. Здесь у меня были собраны различные модификации пистолетов, автоматов, винтовок, пулеметов, боеприпасы к ним. Было там и несколько ручных ракетных установок, и даже небольшая горная пушка в разобранном виде. Контрабандисты, занимающиеся поставкой оружия, иногда в качестве платы оставляли мне что-нибудь интересненькое на выбор. Зачем мне столько?.. Сам не знаю. Спокойнее как-то на душе, когда под боком такой солидный арсенал. А потом... Если начнется какая-нибудь заварушка, всегда можно неплохо заработать на этом деле, а при желании - вооружить целый отряд... Не боюсь ли я за свой склад?.. А пусть сначала найдут!
Но в хранилище я зашел, чтобы захватить к своему карабину патроны и взять свое стандартное снаряжение, после чего выбрался к пограничникам. Затем зашел в дом и наполнил фляжку отборным "первачом".
Ребята, которые ожидали меня снаружи, были самыми "крутыми, из находившихся у Эдди в подчинении. Настоящие головорезы, что касается драки, а в остальном - нормальные мужики. С ними мне не раз приходилось иметь дело. Они были своеобразным спецназом и участвовали в любом трудном деле, связанным с большим риском для жизни. Конечно, среди них были неплохие следопыты, но лучше меня никто не знал Перевала. И ни о каком дружеском расположении друг к другу не могло быть и речи, потому что эти ребята, в случае чего, убрали бы меня без лишних слов, если бы возникла такая необходимость. И я, и они это знали, поэтому мне всегда с ними приходилось держаться настороже...
Но в смысле своего задания я мог быть уверен в них. Мы отправились немедленно...
Мужики были не новички в альпинизме, поэтому идти нам было легко. Ребята, несмотря на оружие и снаряжение, шли быстрым и уверенным шагом, не отставая от меня. И скоро мы вышли на нужную тропу.
Это было невероятным, но у меня сложилось впечатление, что беглецов вел человек, хорошо знающий местность. Кроме того, он был профессионалом в смысле сокрытия следов. Правда, против меня он все равно был слабоват. И как не маскировал свое пребывание на тропах, то и дело перебираясь с одной на другую, я все равно обнаруживал следы его группы... Что?.. Почему я не пустил в дело пса?.. Да если бы все было так просто, обошлись бы без моей помощи. У пограничников тоже есть прекрасные ищейки... Да, беглецы использовали средство, отбивающее нюх у псов, поэтому Верный даже не пытался идти по следу, предоставляя это право своему хозяину. А уж я старался не упустить их из виду.
Они несколько раз меняли направление, пытаясь сбить преследователей с толку, но я всегда был начеку. Правда, у меня возникло подозрение, что настигнуть их быстро не удастся. Им незачем было останавливаться, да и вышли они раньше нас. А мне приходилось идти медленнее, чтобы не потерять след. И все же, несмотря на все их ухищрения, мы их догнали. На одной из стоянок беглецов, где они переодевались перед тем, как вступить в зону нетающего снега, мне попался еще не потухший окурок сигареты. Об этом я сразу сообщил командиру группы.
Мордатый сержант, иссеченный шрамами (это придавало ему зловещий вид), взял бинокль и пошарил по окрестностям взглядом. - Вот они! - сообщил удовлетворенно он. - Танцор, вызывай базу. Радист сразу же вытащил антенну небольшого, но мощного передатчика и забубнил: - Орел вызывает базу. Орел вызывает базу. Прием... - Дай-ка и мне посмотреть, - я протянул руку к сержанту
Тот отдал мне бинокль и сказал, обращаясь к своим: - Ребята, это они! Мы получим наши пятьдесят зеленых!
"Недорого же вы ценитесь!" - подумал я, наводя оптику...
Их действительно было пятеро. Ближе всего к нам шли два мужика, потом девушки, возглавлял шествие высокий накаченный парень с короткой армейской стрижкой. У всех за плечами была тяжелая поклажа, указывающая, что ребята собрались в дальнюю дорогу, а у мужской части - еще и автоматы Стрельникова, которые в народе называли русскими "Узи". Точнее рассмотреть их не было возможности, потому что видны были только одни затылки. Шли они тяжело (по крайней мере, последние трое шедших), и именно поэтому нам удалось их догнать. Видимо, эта троица была впервые в горах...
Но вот их предводитель, словно почувствовав мой взгляд, обернулся. Внутри меня будто что-то оборвалось. И перед моим взором вдруг встала картина, которую я столько раз вспоминал...
* * *
Наш взвод попал в самую глупую засаду, которую можно себе только представить. Солдатиков щелкали, как мишени на стрельбище, и спрятаться в этих проклятых горах было негде. Огонь велся с обеих сторон дороги. Снайперы выбили всех командиров, и взвод превратился в сброд, искавший спасения от пуль и осколков, где только возможно - под БТРами и БМП, среди камней...
Меня ранило осколками минометной мины в обе ноги почти сразу же после того, как я спрыгнул с машины. Стреляя из автомата во все стороны (мы ведь не видели противника, что было страшнее всего), мне удалось забиться в какую-то расщелину, где до меня не доставали пули и осколки. Я крепко сжимал в руках автомат, в котором остался один единственный патрон. Этот патрон я решил в случае чего потратить на себя, потому что знал, что после обстрела боевики будут проводить зачистку местности, а попадать к ним в руки живым мне не хотелось. Все мы прекрасно знали, что они делали с теми, кто попадал к ним в плен. Однако во мне жила надежда, что меня не заметят, что я сумею остаться в живых. А жить ох как хотелось! И от недавнего желания уйти из этой жизни, из-за которого я, собственно, и оказался на войне, не осталось и следа...
Я слабел с каждой минутой, с кровью уходили последние силы. А потом появились они - ребята в камуфляже с раскрашенными лицами. Прикрывая друг друга, они прибыли в самое пекло выручать неудачников-пехотинцев, нарвавшихся на засаду. Когда они появились, я заорал изо всех оставшихся у меня сил, чтобы привлечь к себе их внимание. Понимаете, у меня опять появилась надежда на спасение! Представляете, как я обрадовался? Да что там обрадовался!.. Я был счастлив, что дожил до этой минуты!
Тем временем противник опомнился. Спецназовец хорош в быстром бою пришел, увидел, победил. Против пуль снайперов ребята были бессильны. Один за другим они падали на камни, чтобы никогда уже не подняться. Горько и больно было смотреть, как гибнут молодые парни, пытаясь спасти нас!..
Меня нашел сержант и вытащил на свет божий. - Идти можешь? - был первый его вопрос. - Нет, - чистосердечно признался я. - Плохо дело, - заметил он.
Тем временем часть его товарищей бойко грузила тела солдат в вертолеты, а другая прикрывала их огнем. Освобождавшиеся машины взмывали вверх, поддерживая их с воздуха, а их место занимали другие, еще незаполненные. На моих глазах одна из них была подбита и рухнула на скалы, а пока меня тащил сержант, еще одна задымила и была вынуждена сесть. - Так они нас всех перещелкают, - высказал вслух мысли каждого из нас сержант и побежал быстрее, матюгая и эту войну, и боевиков, и правительство, пославшее нас туда...
Может, я несколько раз терял сознание - не помню. Для меня и реальность, и бред слились воедино. Окончательно пришел в себя уже в вертолете. Рядом со мной сидел тот самый сержант, которому я был обязан жизнью... - Как тебя зовут, сержант? - поинтересовался я, когда меня выносили на носилках, чтобы отправить в госпиталь. - Какая тебе разница? - отмахнулся он. - Хочу знать, кого благодарить за спасение. - Благодари тех, кто погиб там, - он кивнул в ту сторону, откуда мы прилетели. - А все-таки?.. - не унимался я.
Сержант улыбнулся моей настырности. - Лехой меня кличут. - А фамилия? - Хватит с тебя и имени, - сказал он и махнул рукой санитарам, чтобы уносили побыстрее. - Леха! - крикнул я ему вслед. - Где бы ты ни оказался, знай, что я всегда приду тебе на помощь! Независимо от того, хочешь ты этого или не хочешь...
* * *
Теперь человек, спасший некогда мне жизнь, маячил перед моими глазами. И хотя он был не в форме, а лицо не было раскрашено в маскирующие и устрашающие противника цвета спецназа, я его сразу узнал. Слишком часто мне снился тот бой, чтобы я мог забыть... - Верзила, шеф передал, что высылает вертолеты, - обратился радист к сержанту. - Я дал пеленг. - Хорошо, - откликнулся тот. - Оставайся здесь с проводником и встреть их. А мы займемся делом. Нужно успеть до их прилета, а не то наша премия уплывет. Пошли, ребята!
Он махнул рукой, и шестеро пограничников кинулись вперед наперерез беглецам. Впрочем, надо было отдать должное их выучке и опыту - шума не было. Будто тени, а не люди заскользили вниз по склону...
В моей голове все смешалось. Я разрывался на части между долгом перед этим парнем и опасением за свою судьбу. Такого человека, как Сикорский, нельзя было так просто кинуть. Как я жалел, что ввязался в это дело! Тогда бы не надо было делать выбор...
Радист сидел, склонившись над передатчиком, Он так ничего и не понял, когда мой нож перерезал его горло. Это была необходимая мера. Я не мог не спасти того, кому был обязан жизнью. Что бы они не натворили, я не мог...
Уложив мертвого пограничника на землю, я достал оптический прицел и приладил его к своему карабину. Вскинув его к плечу, приник к окуляру и стал выискивать цель.
Верзилу и еще одного из его пограничников я обнаружил почти сразу - они находились совсем близко от беглецов. Остальных не было видно, но я знал, что они находятся где-то поблизости от своих. А беглецы сгрудились вокруг моего спасителя и что-то рассматривали - вероятно, карту. Почти сразу же я вернулся к Верзиле, держа его в перекрестии прицела и ожидая удобного случая, чтобы покончить с ним.
Сержант поднял руку и махнул ею сверху вниз. Одновременно с этим моя пуля вышибла ему мозги, уткнув носом в камень. Сразу же я переместил перекрестие прицела на другого пограничника и вторично нажал на спусковой крючок. А потом я перенес свое внимание на беглецов...
Леха стоял и в упор расстреливал тех четверых, которые попытались опрометчиво взять его. Правая рука сержанта спецназа безжизненно висела вдоль тела (снайпер все-таки успел сделать выстрел прежде, чем я его достал). Но он, не обращая внимания на рану, держал автомат в другой. Не всякий сумеет так быстро сориентироваться - на это, видимо, и рассчитывали пограничники. Такая уверенность стоила им жизни...
Что же, ситуация нормализовалась, хотя угроза до конца не пропала. Я уже собирался выйти из укрытия, как вдруг услышал близкий рокот вертолета. Винтокрылая машина пронеслась совсем низко надо мной, миновала беглецов и скрылась за скалами, чтобы через минуту появиться опять. Только на этот раз машина зависла над ними, и из распахнутого люка застрочил пулемет, прижимая их к земле. Вертолет не принадлежал погранохране...
Я выругался и поднял карабин. Один выстрел ушел в сторону, потому что вертолет все время двигался. Зато второй попал точно в цель, и пулеметчик вывалился из открытой двери. Вертолет стал набирать высоту, но пули, пущенные в лобовое стекло, оборвали жизнь пилота. Неуправляемая машина завертелась на месте, начала выделывать какие-то странные пируэты. Наконец, она задела хвостом за скалу... Послышался страшный скрежет, и вертолет рухнул вниз. Высота была небольшая, и взрыва не последовало. Но лично мне не верилось, что кто-нибудь мог выбраться из этого куска искореженного металла.
Беглецы находились на приличном от меня расстоянии. Выскочив из укрытия, я, что есть силы, помчался к ним, чтобы успеть увести их до прилета вертолетов погранохраны. Однако, уже подбегая, я понял, что опоздал. Люди были не только в сбитом мною вертолете...
Рокотнули и смолкли автоматы. Когда я осторожно выглянул из камней, около которых лежали трупы сержанта и снайпера, моим глазам предстала следующая картина.
Вокруг беглецов столпилась группа вооруженных людей в штатском. Один из них что-то говорил в рацию, другой держал одну из девушек (второй не было видно), а трое оставшихся методично избивали Леху ногами. И все-таки спецназовец сумел достать четверых: трое из них уже никогда не откроют глаза, а четвертый на всю жизнь, видимо, останется калекой, если выживет, конечно. Но и двое товарищей Лешки неподвижно лежали на земле.
Первыми получили свое те, кто испытывал садистское удовольствие, пиная ногами раненого. Затем пришла очередь того, кто разговаривал по рации, и того, кто держал девушку. Одним махом перекинув свое тренированное тело через камни, я оказался около беглецов. - Спокойно, я - друг! - успокоил я девушку, которая была еле жива от страха.
Собственно говоря, это была еще совсем девочка, которой на вид было лет пятнадцать, не больше. Невысокая, крепко сбитая, с длинной темной косой она притягивала к себе взгляд. На бледном от испуга лице особенно сильно выделялись веснушки, придававшие ей какой-то особенный шарм. Я склонился над парнем и попытался его растормошить. - Эй, Леха, ты меня слышишь? Очнись, сержант!
Он открыл глаза, и его взгляд уперся в меня. Было заметно, что ему хорошо досталось. - Ты меня не помнишь, сержант? Ты спас меня на войне. Помнишь, я поклялся отплатить тебе той же монетой, если смогу? И вот я здесь... - Много вас там было, - пробормотал парень в ответ на мои слова, еле разлепляя разбитые губы. - Разве всех упомнишь?