Прежде, чем паладин смог напасть опять, Корал закончила заклинание. Отросток из кучи поднялся, обернулся вокруг пояса Дракона и потащил его прочь от Элии. Второй обвился вокруг ног, крепко удерживая его. Он не мог разрубить отростки, чтобы не попасть по себе.
Корал подошла к паладину, в ее руке был церемониальный кинжал.
- Победитель, - прошептала она, - ты знаешь, что должно сейчас случиться. Твое жертвоприношение привяжет волю слуги к воле Моандера.
- Корал, нет. Ты не можешь этого сделать. Это не ты. Борись с этим, пожалуйста, - попросил паладин.
- У тебя есть меч, - прошептала она.
Дракон держал свой меч около головы Корал. Огонь клинка отражался в ее белой чешуе.
- Или я убью тебя, или ты убьешь меня, - сказала Корал.
Дракон видел, как Элия борется с тремя оставшимися волшебниками-сауриалами. Если бы умереть пришлось только ему одному, он даже не подумал бы о том, чтобы убить Корал. Он позволил бы ей взять его жизнь. Но Элия его сестра, а Корал была Ртом Моандера. Он не мог позволить, чтобы Моандер получил Элию. Поэтому он колебался.
Корал подняла кинжал. Слезы сверкали в ее глазах, дымный воздух был наполнен ароматом ее горя.
- Как ты можешь заставить меня стать твоим убийцей? - зарычала она на паладина: - Я думала, что ты любил меня.
Дракон взмахнул мечом, голова и тело Корал упали на кучу. Крови не было. Из разрубленной шеи жрицы вывалились гнилые отростки и полетела пыль. Куча даже не пыталась засосать ее. От нее и так ничего не осталось.
Немедленно державшие Дракона отростки упали, как будто их волшебство было расколдовано. Паладин решил, что их волшебство умерло вместе с Корал, и начал осторожно приближаться к волшебникам, которые держали Элию. Один из них начал читать заклинание и сделал жест в сторону Дракона, но слова оборвались, и он упал вперед с кинжалом с спине.
Теперь Элию держали только двое. Она дернулась в сторону, ударив волшебника коленями. Дракон подбежал к оставшемуся и рассек его пополам. Как и у Корал, у этого внутри не было ничего, кроме гниющих отростков и пыли. Голыми руками Элия душила сауриалиху, стоявшую рядом с ней, пока волшебница не упала к ее ногам.
- Дракон, меч! - закричала воительница. - Дай мне свой меч!
Смутившись, Дракон позволил Элии забрать меч из своих рук. Она начала рубить вершину кучи в поисках Акабара.
Рядом с Драконом приземлилась темная фигура и молча вытащила кинжал из волшебника, который попытался направить на паладина заклинание. Фигура разогнулась и убрала кинжал в ножны. Это был Путеводец Драконошпор.
Внезапно куча дернулась, сбив на колени Дракона и Путеводца. Паладин понял, что огромная куча не просто оседает, она оживает. Он поднялся на ноги. Элия принялась еще отчаяннее рубить растения, выкрикивая имя Акабара.
Когда паладин помог Путеводцу подняться, тот крикнул:
- Мы не можем здесь оставаться!
Дракон был согласен с этим, но заметив бешеные глаза Элии, понял, что не сможет убедить ее покинуть это место. Воздух был пропитан запахом горя Элии.
- Акабар исчез! - закричал Путеводец. - Нет никакой надежды! Если ты не поможешь мне унести ее отсюда, она погибнет!
Дракон кивнул. Взяв протянутую руку Путеводца, он подошел к Элии.
- Сестра, - позвал он, - дай мне руку. Элия смущенно посмотрела на брата-сауриала. Она не спрашивала его, она просто потянулась и схватила его за руку. Дракон со всей силы сжал ее пальцы. Элия увидела Путеводца, стоявшего за паладином. В руке бард держал путеводный камень.
- Нет! - закричала Элия.
Путеводец спел камню, трое путешественников мгновенно засветились и исчезли. Когда они появились в Поющей Пещере, Элия все еще кричала. Она выдернула руку из пальцев Дракона и направила огненный меч паладина на сердце Барда.
Путеводец отпустил руку Дракона.
- Я вернусь, - сказал он, вновь спел камню и исчез.
***
Когда Оливия достигла вершины кучи, та начала трястись. Хафлинг не была уверена, кажется ей это или нет, но создавалось впечатление, что куча движется на восток долины. Оливия увидела мертвые тела и задрожала.
Она выкрикнула имя Дракона, пытаясь в темноте рассмотреть не принадлежит ли ему один из трупов. Перед хафлингом из кучи поднялся отросток. На его конце был виден круглый и остекленевший, как у рыбы глаз. Оливия задохнулась и сделала шаг назад. Из поверхности кучи начали подниматься новые отростки, каждый из них оканчивался глазом - сауриала, дикого кота или птичьим. Затем начали появляться отростки со ртами на концах - с зубастыми ртами сауриалов, птичьими клювами, ртами бобров. Рты нестройным хором выкрикивали имя Моандера. Сердце Оливии забилось от страха.
Хафлинг осторожно направилась к краю кучи. Ей надо было как-нибудь соскользнуть вниз, лучше было даже упасть, чем стать частью этих глаз и ртов. Отросток с кошачьим ртом прыгнул на нее, Оливия завизжала.
Но прежде, чем отросток смог укусить ее, сильные руки схватили Оливию и подняли над вершиной кучи.
Оливия вздохнула с облегчением и повернула голову, ожидая увидеть Акабара или Грифта. Когда она увидела своего спасителя, ее глаза расширились от удивления.
- Разве я не говорил тебе, что следует быть более осторожной, маленькая богиня удачи? - спросил Путеводец Драконошпор, летя на север с хафлингом в руках.
***
Грифт поднял глаза от изнеможденного тела маленького летающего сауриала и посмотрел на взволнованного жреца Сладкоголосого, который стоял рядом с ним.
- Извини меня, Высочайший, - сказал жрец, - но у нас проблемы в долине.
- Я скоро пущу обратный пожар, чтобы огонь не распространялся дальше, сказал Грифт. - Еще есть время. Не волнуйся, Сладкоголосый.
- Это не пожар, Высочайший, - объяснил жрец. - Это Моандер. Он воскрешен.
Грифт поднялся и посмотрел в долину. Сладкоголосый был прав. Моандер был воскрешен, и он направлялся на восток, прямо на них.
На самом деле маг никогда не верил, что спасение Дракона и излечение рабочих-сауриалов сможет остановить воскрешение Моандера. Он понимал, что это может задержать событие, но поскольку Рог Моандера получила семя и намеревалась использовать его этой ночью, то не было способа избежать неминуемого. Но Грифт надеялся, что у него будет больше времени, чтобы привести в чувство сауриалов.
Гора зелени приближалась медленно, но неотвратимо, движимая какой-то невидимой волшебной силой. Грифт вздрогнул при мысли о том, сколько энергии Моандер расходует при движении. Когда божество медленно переползало через горящие в долине пожары, огонь моментально задыхался под его влажной массой. Попадавшиеся на пути валуны дробились в щебень. Там, где оно натыкалось на огромные деревья, которые сауриалы срубили, но не смогли утащить, божество засасывало их в свое тело, где они немедленно разламывались на куски.
Маг не сомневался в том, как Моандер собирается использовать сауриалов, которые теперь не подчинены ему и не служат божеству. Моандер поглотит сауриалов целиком. Маг осмотрел холм в поисках Элии, Дракона, Оливии и Акабара, но несмотря на то, что они договорились встретиться с ним здесь, их нигде не было видно. Внутри Грифта росла тревога. Что могло с ними случится?
Ушей волшебника достиг звук приближения Моандера - треск деревьев, стук камней и грохот земли. Этот шум перекрывала какофония пения сотен ртов, которые росли из нового тела божества. Несущий Тьму снова и снова победно выкрикивал свое имя.
- Высочайший, что нам делать? - с волнением спросил Сладкоголосый.
Грифт уже собирался схватить столько маленьких летунов, сколько сможет унести, и переместиться прочь с ними и со Сладкоголосым, когда Моандер внезапно изменил направление и повернул на север, в сторону гор и Поющей Пещеры.
- Он следует за тем летуном! - закричал Сладкоголосый, указывая на темную фигуру, летящую на север. Это движение было плавным полетом волшебника, использовавшего летательное заклинание.
- Кто это, Высочайший? - спросил Сладкоголосый.
Перед тем, как фигура исчезла в Поющей Пещере, Грифт заметил в темноте желтый свет путеводного камня.