- Примите! - крикнул я. - Примите этого человека, этого Мухаара! Тишина.
Безмолвие.
- Жа-хай! - почти вопль отчаянья, рвущий легкие в клочья. - Жа-хай, чэйсу, Мухаар!
- Кэриллон.
- Жа-хай, - выдохнул я. - Жа-хай!.. О боги, примите. О боги, примитеПримитеПримите... - Кэриллон.
Если они не примут меня... если не примут...
- Кэриллон.
Прикосновение плоти к плоти. Плоть - к - плоти.
Рука, поддерживающая мою голову.
- Жехаана? - хрипло выдохнул я. - Жехаана? Жа-хай... жехаана, жа-хай...
Чьи-то руки приподняли мою голову. Чьи-то руки поддерживали меня, баюкали, словно ребенка, который слишком слаб еще, чтобы подняться на ноги самому. Я лежал на холодном каменном полу, а надо мной склонялась какая-то тень.
Ослепленные глаза мои могли различить только силуэт. Мужчина. Нет, это не была моя жехаана.
- Жехаан? - одним дыханием, уже без голоса.
- Нет, - ответил он. - Рухолли. Сейчас, в этот миг, я - твой рухолли.
Руки на мгновение крепче сжали мое, еще безвольное и бессильное, тело:
- Рухо, все уже окончилось, - Жа-хай ?
- Жа-хай-на, - проговорил он, словно бы успокаивал меня. - Жа-хай-на Хомейна Мухаар. Ты - родился.
РодилсяРодилсяРодился...
- Жа-хай-на?..
- Принят, - мягко проговорил он. - Родился король всех кровей.
Ко мне снова вернулся хомэйнский язык, но голос мой можно было назвать человеческим только с большой натяжкой:
- Нет, - я внезапно понял это. - Я - только хомэйн.
- Четыре дня ты был - Чэйсули. Этого вполне довольно.
Я тяжело сглотнул.
- Здесь темно. Я почти не вижу тебя. Это было правдой. Я видел только силуэт - темный силуэт на фоне кремово-белого мрамора, во мраке казавшегося темно-серым, силуэты лиир, покрывавшие стены, были сейчас почти неразличимы.
- Я оставил факел на лестнице, дверь почти закрыта. Пока ты не будешь готов, пусть лучше остается так.
Глаза у меня болели от света, пробивавшегося сквозь узкую щель - там, где был выход. Луч света сверкнул, отразившись от золотых браслетов, едва не ослепив меня сиянием, черной чертой обозначился шрам на лице того, кто назвал меня - рухо...
Шрам. Не Дункан - Финн.
- Финн... - я попытался сесть - и не смог. Не хватило сил.
Он снова заставил меня лечь.
- Не спеши. Ты пока еще... не обрел цельности. Не обрел цельности? Но что тогда со мной..?
- Финн... - я замолчал, потом продолжил, - я выбрался? Выбрался из... из этой ямы?
Я просто не мог в это поверить.
Финн улыбнулся, напряжение и усталость покинули его лицо.
- Ты выбрался из Утробы Земли. Разве я не скачал тебе, что ты родился?
Я начал чувствовать холод мрамора и вспомнил, что прошел это испытание обнаженным. Лежать было неудобно. Я подтянул ноги, пытаясь понять, что со мной.
Нет, кажется, все было в порядке - по крайней мере, с моим телом. А-с разумом?
- Я сошел с ума? Ты это имел в виду?
- Отчасти - может быть. Немного. Но это скоро пройдет. Это... - он на мгновение замолчал. - Мы нечасто делаем такое, заставляя человека рождаться заново. Это тяжело пережить.
Я наконец сел, внезапно осознав - я стал другим. Я больше не был Кэриллоном. Я был чем-то иным. И это "что-то" заставило меня приподняться и сесть. Я заглянул в лицо Финна, в его глаза - желтые даже во мраке. Глаза зверя...
Я коснулся рукой своего лица - но не мог, конечно, определить на ощупь цвет моих глаз. Они были голубыми.. а - теперь? И - кто я теперь...
- Человек, - ответил Финн.
Я прикрыл глаза и замер во мраке, слушая свое дыхание - так, как я слышал его там, во Чреве Земли.
И - па-тамм, па-тамм, па-тамм...
- Жа-хай-на, - мягко повторил Финн. - Жа-хай-на, Хомейна Мухаар.
Я потянулся к нему и обхватил пальцами его запястье - быстрее, чем он успел отстраниться или хотя бы сделать какое-то движение. Осознал, что в первый раз опередил Финна, и держал его руку теперь - так же, как когда-то он держал мою, готовясь вспороть кожу и плоть кинжалом. У меня сейчас не было кинжала но зато он был у Финна. Мне оставалось только протянуть руку и взять клинок.
Я улыбнулся, чувствуя под своими пальцами живую плоть и кровь. Он человек, смертный человек. Не чародей, способный жить вечно.
Не как Тинстар. Чэйсули, не Айлини.
Я взглянул на его руку - он даже не пытался высвободиться, просто ждал.