Дионис проснулся в своей каюте. Рывком сев в постели, он не обнаружил ничего необычного. Та же узкая кровать, та же наполовину заставленная книгами каюта, тот же тусклый красный свет, включающийся в каюте на время сна. Странным было только то, как лежала ряса на прикроватном стуле и то, что один из метательных ножей не лежал под подушкой. Одежду он всегда складывал особым образом, чтобы не образовывалось складок и перегибов, в этот раз ряса была аккуратно сложена, но полежи она так день-другой и точно останутся загибы на одежде. А нож с двумя такими же он обнаружил под рясой. Вместе с кастетами и т-образным шилом. Озадаченно оглядевшись, он обнаружил на прикроватной тумбе початую бутылку кагора. Но он никогда не напивался до беспамятства и, не смотря на гул в голове, не чувствовал специфических последствий попойки.
— Ну что ж. Подыграем. — едва слышно пробормотал сам себе Дионис.
— Доброе утро, Шон. — поприветствовал звездочета монах, входя в кают компанию.
Здоровяк в это время разогревал паек у кухонного комбайна и удостоил Диониса стандартным для себя кивком.
— Ты случайно не…ну я тут… Вот какое дело…. А почему у тебя кобура на бедре? — пытался подобрать слова монах, нервно пряча руки в широких рукавах, пока не заметил оружие.
— Распоряжение капитана. Ждем гостей. — сухо ответил Шон, доставая еду из индукционной духовки и усаживаясь за стол.
— О, доброе утро, братец Дионис. Ух и погудели мы вчера. — поздоровался входящий в кают компанию Чип.
Инженер выглядел помятым и придерживался за голову. Неуверенной походкой он подошёл к комбайну, потыкал в дисплей выбора напитка и повернулся к монаху с большим стаканом, жадно осушая его содержимое.
Увидев Чипа, в голове у Диониса всплыло воспоминание, что да, действительно он и как минимум этот наемник злоупотребляли спиртным вчера вечером. Но воспоминания столь расплывчатые, будто это было не вчера, а очень очень давно.
— О, Чип, дружище. А что мы вчера пили? — сглотнув спросил монах.
— Проще было бы сказать чего мы не пили. Воду и молоко. Остальное было в нас. И мне кажется из меня до сих пор не выветрилось. Как минимум вытяжка из охлаждающей жидкости. — отрываясь от стакана и слегка запыхавшись ответил Чип.
— Мы пили охлаждающую жидкость? — недоверчиво переспросил монах.
— Нет, конечно нет. — успокаивающе махнул рукой Чип — Мы пили вытяжку из нее. Синь рецепт рассказал, как используя обледеневший металл и охлаждайку, отсеять всё наиболее токсичное и получить смесь, бьющую по мозгам не хуже алкоголя.
— А что, в охлаждайке есть спирт? — недоверчиво уточнил монах.
— Нет конечно. Он же горючий. — ответил наемник.
— А зачем…ну…Это же… — опять растерялся монах.
— Ну капитан, застав нашу пирушку, запретил нам притрагиваться к алкоголю, а нам хотелось продолжения банкета. Ну наш подрывник и предложил альтернативу. Вроде как и весело и не алкоголь. — пожал плечами Чип.
— Вот оно что… И много ли мы выпили этого?
— Не помню. Вообще как в каюте оказался тоже не помню. Но парни говорили, я сам пришел, разделся и упал.
— А я? — осторожно поинтересовался Дионис.
— Вы еще раньше ушли. — ответил за наемника Шон, который уплетал сублиматы. — На удивление твердой походкой.
— То есть мне не помогали раздеться? — уточнил монах.
— Нет вроде. Все, кто свободен, были здесь, остальные на дежурных постах. — ответил звездочет.
— Хорошо. Да. Определенно хорошо, что я принес меньше беспокойства, чем мог бы. Ох. Чип, не мог бы ты налить мне воды?
Допив воду и немного поговорив с Чипом, Дионис отправился к себе в каюту, сказав, что хочет привести мысли в порядок. Как только он ушел, на втором ярусе кают компании пришли в движение дежурившие там Курт, Волчонок, Нора и Кавил. Они свесились над перилами и обменялись взглядами с Шоном и Чипом. Те пожали плечами и неуверенно кивнули наблюдателям. Этот немой диалог означал, что план с копанием в голове монаха оказался не совсем безнадежным, но и уверенно сказать, что все в порядке тоже было нельзя.
— Внимание, экипаж. В прямой видимости корабль гостей. Занять свои позиции и быть готовыми к экстренному скачку. — объявил по громкой связи Геральд.
Команда “быть готовым к скачку” означала, что в это время нельзя есть, пить и заниматься потенциально опасными для резкого рывка занятиями. В идеале нужно быть пристегнутыми четырех точечными ремнями в складных перегрузочных креслах, разбросанных по всему кораблю в скрытых нишах стен и закрытых фальш панелями. Но на скачок нужно время для прокачки конденсаторов и как минимум десять секунд перед прыжком, о котором возвестит пронзительный сигнал автоматики, есть. Поэтому команда обычно занимается своими делами, предварительно приготовив ближайшее кресло, выдвинув его из ниши и разложив. Перед прыжком все кресла и сами выскочат из ниш и примут нужное положение, но гораздо проще и эффективнее приготовить себе место заранее.
— Ну вот и твои знакомые. Соскучился? — не отрываясь от монитора спросил вошедшего в рубку Волчонка Геральд.
— До озноба. Боюсь не удержать себя в руках и переобнимать их там всех до смерти. — хмуро ответил парень, присаживаясь в кресло второго пилота.
— Ну тут тебе понадобятся руки подлиннее, корабль к нам приближается крупный, межзвездный, с полным циклом самообеспечения, если считать только экипаж — не менее сорока человек. Это только для обслуживания ферм и скотных дворов в одну смену. Да плюс твои друзья, которые наверняка с десятком бойцов, а то и более. Ох и мутная история, братец. Но почему-то меня это не пугает. Наоборот. Двадцать лет на мусорной барже, день за днем одно и тоже, а тут столько событий, аж голова кругом идет!
— Мы со Снежкой никогда не доверяли Хранителям Хрона Барса. Уж больно они радикальные ребята. Не то, чтобы у них не было повода, но можно было бы быть более гибкими в отношениях хотя бы с представителями своего мира. А вместо этого они закрылись на своем материке и плетут там интриги.
— А мне кажется, что это очень эффективная тактика. Ну смотри как у звездочетов все сложно. Войну объявлять нельзя, решения принимаются только на общем собрании, которое раньше чем за пятнадцать лет не соберёшь… Так и вымереть не долго. А тут они ни перед кем не отчитываются, надо предпринять решительные меры — предпринял. Надо ударить термоядерной боеголовкой — ударил. И все дела. Эффективность, друг. — поднимая палец вверх, закончил мысль Геральд.
— Наверное ты прав. В конце концов неспроста ты капитан.
— Вот вот. И как капитан, я приказываю тебе идти в кают компанию готовиться к приему гостей. — распорядился Геральд.
— Может все же я один к ним на шаттле? Или ещё лучше, заберу с собой наемников и Диониса.
— А смысл? Может мы до сих пор живы только потому, что наемники на борту. Да и мы уже в зоне досягаемости их орудий и даже скачек нас уже не спасёт. Не суетись, Волчонок. Пляшем под то, что играет, свою музыку закажем потом. А вот запирать наемников в каюте я действительно не вижу смысла. Пусть будут на виду.
Волчонок молча кивнул и направился в кают компанию.
— Нора, здравствуй. Ты не могла бы мне уделить время? — выйдя из-за угла, обратился Дионис к вздрогнувшей от неожиданности наемнице.
Она шла по коридору от кают компании в сторону каюты наемников.
— Я не уверена, что чем-то могу помочь вам, брат Дионис. — холодным тоном ответила она ему, опуская руку туда, где должна быть кобура.
Но по предыдущему приказу капитана оружие она сдала, а о распоряжении не ограничивать наемников на корабле она ещё не знала.
— Я не причиню тебе вреда, отступница. Ты сделала свой выбор и с этим грехом тебе жить далее, но мне… Мне как раз и нужно с тобой поговорить об этом.
На лице монаха было спокойное выражение, но по пульсирующей вене на шее, по отсутствующему взгляду и тону голоса, Нора поняла, что сейчас в душе брата Диониса бушует буря. И одно она знала наверняка — если инквизитор говорит, что не причинит тебе вреда, значит так оно и будет. Кодекс чести всегда был неотъемлемой частью послушания инквизиции. Специфический, с двойным дном и своими интерпретациями, но в сказанном можно было быть уверенной. На столько, что она на удивление для самой себя ответила:
— Пойдемте в вашу каюту. В моей сейчас слишком людно.
— Вопрос пойдет о наших друзьях. Они копались у меня в голове? Сканер мозговой активности, верно? — едва закрылась дверь в каюту, сразу пошел в наступление монах.
— Да. — равнодушно ответила Нора, не видя смысла лукавить и злить Диониса.
Она понимала, что в случае стычки даже несмотря на субтильный внешний вид, монах без проблем сделает с ней все, что угодно. И хоть он и обещал ей не вредить, но кто его знает, на сколько он привержен обетам.
— Что они мне внушили? — продолжал задавать вопросы Дионис.
— Только то, что вчера ты и ещё несколько человек знатно напились.
— Зачем?
— Чтобы замаскировать факт того, что ты был просканирован.
— И всё?
— Да. — пожала плечами девушка.
— И они не вшивали мне никаких поведенческих программ?
— Нет.
— Как ты это делаешь? — с прищуром посмотрел на нее монах и подался к ней.
— Что именно? — невольно отступила Нора от него.
— Так лжешь? Ты так уверенно говоришь ложь, что я готов тебе поверить, если бы не знал, что ты не честна со мной.
— Я не лгу. Единственное воспоминание, что они внесли, это попойка.
— Тогда почему я не ненавижу их?! — не выдержал эмоционального напряжения и вскрикнул Дионис.
— А ты их и не ненавидел. Я видела твои мысли на счёт них. Как ты планировал их убить. Без пыток. Без боли. Быстро и без шума. Так не убивают тех, кого ненавидят.
— Так убивают те, кто профессионально относится к своей работе. — взял себя в руки и ровным тоном сказал он.
— Но ты не убийца. Ты инквизитор.
— Я карающая длань господа, не дающая ереси распространяться по миру сему. Я делаю, что должно. — ровным тоном продекламировал Дионис.
— О чем ты, какая ересь? Они просто бороздят просторы космоса в поисках новых планет, рисуют свои карты, зубрят названия звёзд, придумывают новые названия вновь открывшимся звёздам и никому никогда не навязывают своего мнения. — тщательно следя за своим тоном и движениями монаха, ответила Нора.
— Это эти какие-то странные звездочеты. Они и в самом деле не такие, как остальные, но это ничего не значит. Все они должны быть искоренены. — гнул свою линию Дионис, но наемница прекрасно видела, что монах абсолютно не уверен в своих словах.
— Ты этого хочешь? — спросила Нора.
— Этого хочет вера. — отстранённо ответил монах.
— Нет. Вера этого не хочет. Ни один постулат, ни одна заповедь не диктуют тебе убивать людей.
— Это самооборона. Они покушаются на нашу веру среди других людей отрицая существование господа. — ухватился за мысль Дионис.
Нора молча покачала головой, а затем добавила:
— Истинно верующий не ищет доказательств. Он верит и несёт весть о том другим.
— Грешен не тот, кто не верует, но тот, кто отрицает. — нашел что ответить монах.
— А они отрицают? — уточнила Нора.
— Да.
— Нет. Они лишь говорят, что не видят всевышнего. Видел ли ты всевышнего, брат Дионис? — серьезно спросила Нора.
Церковник вначале открыл было рот, чтобы ответить, но призадумался и гримаса ужаса исказила его лицо.
— Господи, что же я творил все это время… — осел на пол монах — Ведь никогда, ни один из тех, кого я допрашивал, не видели Его. И этого мне было достаточно, чтобы… Потому что они всего лишь навсего были звездочеты. Потому, что они были неугодны церкви… Церкви, но не Ему, понимаешь? Я все это время служил церкви! Не Ему! Сколько зла…. Сколько зла …
— В том не только твоя вина. Во время твоей подготовки в семинарии, помнишь? Тест на детекторе лжи. Якобы он не дал бы тебе соврать о том истинно ли ты веруешь или нет. — присела рядом Нора.
— Да это же… — страшное осознание раскрыло глаза Диониса так, будто бы ему стянули шею удавкой.
— Именно. Сканер. Тебе воздействовали на центры головного мозга, ответственные за критическое мышление. Как и всем иным инквизиторам. Именно поэтому вам запрещено иметь сан выше брата. Потому как вы руки церкви, которые должны делать, а не думать. И хоть частично эти центры головного мозга затем восстанавливаются и вы опять начинается критически оценивать информацию, то, что было вбито вам тогда, навсегда остается для вас непоколебимой истинной. Пусти такого убежденного церковника к власти и трагедии не избежать. Он точно развяжет очередную священную войну. Потому, как все во грехе.
— А что изменилось сейчас? Почему я только сейчас начал… Что изменилось? — путался в мыслях Дионис.
— Во время сканирования твоей мозговой активности они обнаружили поврежденный участок головного мозга. Тот самый. И подлечили его. Те самые клетки конечно же уже не восстановить, но они простимулировали регенеративные функции, восстановили кровоснабжение и создали пучки нейронных связей… А дальше твой мозг сделал все сам. Как видишь, никаких поведенческих программ тебе не вшивали.
— Но… зачем им это? Они же знали, кто я, чем занимался, что собирался сделать…
— Капитану понравилась твоя стряпня. — равнодушно пожала плечами Нора — И он бы очень сильно расстроился, если бы тебя отправили в открытый космос.