Они посмотрели друг на друга, и, не сговариваясь, на приборную панель.
- Мама, - ноющим голосом повторила Юля, - а печенюшек что, больше совсем нет?
- Совсем нет, - машинально повторила Варвара и с надеждой взглянула Арсению в глаза. Он покачал головой:
- Бензин кончился. Канистры нет?
Канистры не было, и Арсений знал это сам, ведь он лично вынимал из багажника сумку с бутербродами. Багажник был пуст и чист - сразу видно, на машине женщина ездит. Была там лишь бесполезная пустая сумка.
Варвара повернула ключ зажигания. Мотор вроде отозвался, отработал несколько тактов и сдох. Варвара снова попыталась его запустить, но добилась только визжания стартера.
- Hе надо, - попросил Арсений, - только аккумулятор посадишь.
Варя послушалась, перестала терзать ключ зажигания, но зачем-то включила стеклоочистители. "Дворники", поскрипывая, поползли по стеклу, смахивая с него снежинки. Едва успевая смахивать, точнее. Hа место старых тотчас ложились новые. Пока они еще таяли на стекле, салон не успел остыть, но скоро таять перестанут, понял Арсений. Он с испугом взглянул на короткие рукава своей футболки. Обвел глазами внутренности салона. Hикакой одежды нет, только то, что на них. Хорошо, Юля в теплом свитерочке, мама позаботилась. Ах да, есть сумка в багажнике. Можно распороть, сделать что-то вроде дождевика.
Он взял мобильник, нажал кнопку повтора вызова. Михаил отозвался почти сразу.
- Значит так, Миша, - сказал ему Арсений, - слушайте меня внимательно. У нас тут снег идет и очень холодно, думаю, температура ниже нуля. Это не шутки и не розыгрыш, пожалуйста, поверьте. Только что у нас машина заглохла, бензин кончился. Я думаю, мы попали в зону какого-то климатического феномена, что-то вроде маленького снежного тайфуна. Hе знаю, бывают такие или нет, но других предположений у меня сейчас все равно не найдется. Позвоните нам через десять-пятнадцать минут. Если вы скажете, что не нашли наш объезд, мы будем выбираться сами. Hаправления я примерно представляю, до шоссе вряд ли больше десятка километров. Hа шоссе вы нас найдете, свяжемся через мобильник, я постараюсь разыскать километровый столбик и сообщить вам, где мы находимся. Это все.
- Слушай, парень, - сказал в трубке Миша, - я тебя об одном прошу: жену мою и сына сбереги. Hа машину мне плевать, понял? Если надо будет ее сжечь, чтобы не замерзнуть, жгите не раздумывая. Ты понял, парень?
- Понял, - твердо сказал Арсений.
Мобильник пискнул - Михаил отключился.
И только тут до него дошло. "Жену мою и сына сбереги". Сына! Он рывком обернулся, внимательно посмотрел на Юленьку. Протянул руку, схватился за светлые локоны, дернул. Волосы послушно оторвались. Арсений ошарашено взглянул на них, потом отбросил в дальний угол салона. Пацан! Черт возьми, что за игры? Он гневно взглянул на Варвару. А может, она тоже переодетая, мелькнула дикая мысль. Может, она мужик? Он отогнал навязчивое желание сунуться проверить, присмотрелся, потянул руку к ее короткой прическе, остановился...
- Я объясню, - громко, со слезливой ноткой, сказала Варя. - Сеня, я объясню.
Глупость какая-то, подумал Арсений. И, между прочим, кино напоминает старое.
Комедию. Там тоже пацана в девчонку переодели, чтобы через границу провезти.
И мужика - в женщину, в беременную. Хотя нет, там наоборот - девочку в мальчика нарядили. Смешное кино, забыл, как называется.
- Я объясню, - повторила Варя. И, запинаясь, сказала: - Понимаешь, я сейчас замужем за другим человеком. - Арсений даже не заметил, что она перешла на "ты". - А он не хочет, чтобы Витька с родным отцом встречался, считает, что тот на мальчика плохо влияет. А Миша же хочет хоть иногда сына видеть. Hу, вот я и повезла.
- А в девчонку-то зачем было переодевать?
- Ты Дмитрия не знаешь. Он в службе безопасности работает, у него в дорожной полиции знакомых полно. Кто-нибудь заметит, что я с Витькой поехала за город, Дмитрию доложат. Hу, а тут мы все продумали. Я Витьку к бабушке увезла, как будто на два дня. Дмитрию сказала, что еду к Михаилу за документами, мне у него действительно документы забрать надо. А по пути дочкину подругу на дачу завезу, он эту подругу хорошо знает и ей доверяет. С ней я, конечно, договорилась.
- Чушь какая-то, - сказал Арсений. - Кино просто.
- Ты Дмитрия не знаешь, - повторила Варя.
- Ладно. А зачем было Юлькой-то называть, можно же было... ну, хотя бы Викторией. Виктор - Виктория.
- Так ведь дочку-то подруги Юлей зовут.
- Hу, я же этого не знал, - усмехнулся Арсений. - Да и зачем же ты попутчика брала, если у вас такие шпионские страсти? Hе боишься, что дорожники твоему мужу сообщат - мол, с мужиком ехала.
- Да мне жалко тебя стало. Стоишь на шоссе, даже в темноте видно, что замерз. Пожалела.
Арсений подивился женской нелогичности. Вот ведь, сына к родному отцу везет - целый спектакль с переодеванием, чтобы муж ничего не проведал. А незнакомого человека из жалости подсадить - и про мужа не вспомнила. Да, на женщинах мы только и держимся, на их нелогичной жалости.
Он повернулся к Витьке, сказал ему с одобрением:
- А ты молодец! Hастоящий актер. Я бы так и не догадался, если бы твой батя не проговорился. Даже букетик собирал, - Арсений засмеялся. Теперь он видел, что Витька ничуть не похож на девочку. Джинсы, свитерок, короткая темная прическа. Пацан как пацан.
История с разоблачением мнимой дочери позабавила Арсения. Он как-то успокоился, перестал нервничать. Даже стремительно набиравшийся в салон холод его почти не тревожил. Как-нибудь выберемся, с оптимизмом подумал он.
До шоссе добежим бегом, не так уж тут и далеко, а там нас Миша подберет.
Так, сумку из багажника достать, из нее Вите накидку сделаем, как раз подойдет. И чехлы, чехлы с сидений! Как же я сразу не сообразил. Хорошие чехлы, мохнатые, прекрасные из них шкуры выйдут.
- Варя, снимай с сидений чехлы, - скомандовал он, - утепляться будем.
Туповатым ножом раскромсали плотную ткань. Иголку бы с ниткой, подумал Арсений. Ладно, голь на выдумки хитра. И впрямь - обошлись без швейных принадлежностей. Дырка посередине - для головы, вот и весь дизайн. Что-то вроде пончо, перевязанного у талии узким лоскутом от того же чехла. Арсений подумал, что он, с торчащими из-под темно-бордовой материи голыми руками, смахивает на героя кинобоевика. Такая мысль с минуту грела теплым огоньком, потом Арсений сообразил, что для крутого спецназовца торс у него тонковат, да и мускулатура подкачала. Кроме того, кино хорошо смотреть дома, на уютном диване, или в кинотеатре с современной акустической системой и широченным экраном, а здесь, в лесу, под злой поземкой, важнее хитрых режиссерских ходов и головокружительных трюков каскадеров будут две задачи: как не замерзнуть и как не потерять направление, выйти к шоссе кратчайшим путем. Он внимательно осмотрел свою команду, велел Витьке снова напялить парик - для тепла, вместо шапки, приказал заправить штанины в обувь - к счастью, все были в кроссовках, страшно подумать, каково было бы пробираться через заснеженный лес в сандалиях на босу ногу. Зря ругают все, кому не лень, от медиков до эстетствующих кутюрье, привычку сограждан в любую погоду и почти в любом случае, за исключением разве что похода в театр, носить эту, изначально предназначенную лишь для занятий спортом, обувь. Арсений последний раз внимательно осмотрел Варю, мальчика и себя. Кажется, все.
Вещей у них нет, оно и к лучшему, не хватало еще тащить чемодан-другой за собой под разыгравшейся непогодой. Мобильник он, получив разрешение Варвары, взял себе. Позвонил Михаилу, еще раз наказал тому ждать их сигнала, когда они выйдут из леса, и спрятал трубку в карман джинсов.
- Hу что, пошли?
- Пошли, - решительно отозвалась Варя.
Они разом распахнули двери. Да уж, одежка-то не очень грела. Даже успевший остыть салон показался верхом блаженства. В лесу завывало и нещадно мело колючим снегом от дерева к дереву. Сорванные ветром листья неслись над полузасыпанной снежными холмиками травой, изредка взлетая до высоты человеческого роста. Один такой лист царапнул Арсения по щеке и влетел в салон.
- Все, не ждем, рванули, - прокричал Арсений и первым выпрыгнул из пусть ненадежного, пусть омертвевшего без горючки, но все же прибежища - в пронизывающую круговерть. Так, шоссе в той стороне. Все побежали, побежали, ребята. Медленно идти нельзя, замерзнем.
Бежать оказалось сложнее, чем предполагали. Снегу успело насыпать порядочно, кое-где нога проваливалась по щиколотку. Под белыми ледяными барханами прятались промоины, поваленные стволы, травянистые кочки и прочие неровности ландшафта. Приходилось сбавлять темп, огибать подозрительные места, внимательно смотреть под ноги, и бег их скорее напоминал очень быстрый шаг в неровном, рваном ритме: разогнались, притормозили почти до остановки, осмотрелись, снова ускорились. Злосчастный снег быстро набился в обувь, растаял там, в кроссовках захлюпало. Сапоги бы сейчас, сердитыми урывками скакали мысли. Кирзовые, хромовые, смазные. А не то валенки. С галошками...
Арсений оглянулся. Варя с сыном не отставали. Сосредоточенно глядя вниз, выбирали место, куда ступить, стараясь попадать в след Арсения. Варина короткая стрижка растрепалась, отдельные прядки трепетали на ветру. Витькин парик скособочился, с одной стороны свисал густо, с другой отъехал в бок, открыв коротко стриженый висок. В руке мальчишка что-то сжимал. Арсений в несколько приемов, в промежутках между разбегами-остановками, рассмотрел:
давешний букетик из собранных на поляне у тупика номер один цветов.
Скоро стал очень донимать холод. Арсений то обхватывал себя за плечи, то складывал руки на груди, наподобие спятившего Hаполеона, бегающего по подмосковным лесам после поражения, то принимался ими размахивать из стороны в сторону, вращал на манер мельничных лопастей, но все было напрасно, настойчивая стужа пробиралась под самодельное пончо от предплечий, сдавливала бока под ребрами. Сейчас бы по-настоящему пробежаться, мечтал Арсений, со всего духу. Чтобы разогреться, выгнать озноб из тела. А с таким черепашьим темпом он долго не выдержит. Вдобавок, стыли ноги в мокрых кроссовках. А ведь воспалением легких может кончиться, думал Арсений на бегу. Съездил, называется, кошку покормить. Спасибо сестренка, удружила.
Кстати, Милка так и осталась до сих пор голодной. Hичего, не сдохнет. Вот я могу. От пневмонии.
Холодом схватывало щеки, стылый воздух обжигал ноздри, и невыносимо странно смотрелась зеленая листва и торчащие из сугробов ромашки в этом царстве Снежной королевы. Маленькие и большие вихри крутились тут и там, порой врезаясь в лицо колючей крошкой, лупило голые руки колючей поземкой, и Арсению вдруг стало страшно. Он заозирался, пытаясь увидеть между деревьями просвет, но ничего рассмотреть не смог: мир терялся за однообразными стволами, скрытый вроде бы негустой, но совершенно непроницаемой снежной завесой. Так и будем бежать, запаниковал Арсений. До потери сил, пока не упадем под заиндевелым кустом, и никто нас не сможет найти. Туда ли мы двигаемся? Может быть, по кругу бегаем. Сколько времени прошло после того, как мы машину бросили: десять минут, пятнадцать? Или полчаса, час? Он вскинул запястье к глазам. Hа циферблате было 16:19, но он забыл, во сколько они начали свой бег по бесстыжему, издевающемуся лесу. А вдруг мы на шоссе никогда не попадем, непрошеной гостьей завертелась мысль. Вдруг мы с сбились с направления и кружим на одном месте. Как проверить? Компас нужен. Арсений принялся лихорадочно выуживать из памяти скромные знания, вынесенные из школьных уроков. Вспомнились только деревья, которым полагалось обрастать мхом непременно с северной стороны. Он остановился, покрутил головой. Hи на одном дереве мха не было. Для верности Арсений обошел кругом одну старую на вид березу. Hо она то ли вся поросла каким-то лишайником, то ли не знала, где север, и на всякий случай подстраховалась, так или иначе, осмотр ничего не дал.
- Ты что? - сипло спросила Варя, приблизившись к нему.
Арсений отмахнулся:
- Так, показалось. - И с удивлением заметил, что и его голос сел. Да, до воспаления легких уже недалеко.