- Мне говорили, Бельгарат, что вам уже пять тысяч лет. Это правда?
- На самом деле семь тысяч или немногим больше. Почему вы спрашиваете?
- И за все эти годы вам не приходило в голову захватить власть? Ведь вы же могли стать королем всего мира.
- А зачем мне это нужно? - удивленно спросил Бельгарат.
- Все люди стремятся к власти. Это в природе человеческой.
- А вас власть сделала счастливым?
- Она дает определенные преимущества.
- Настолько большие, чтобы смириться со всеми неизбежными мелкими неудобствами?
- Я могу их вытерпеть. До крайней мере, мне в
моем нынешнем положении никто не указывает, что
и как я должен делать.
- Мне тоже никто ничего не указывает, и я к тому же не скован по рукам и ногам утомительным грузом ответственности. Ладно, Закет, давайте к делу. Каковы ваши намерения относительно нас?
- Я еще, собственно, не решил. - Император окинул взглядом всю группу. Полагаю все же, что в сложившейся ситуации мы все будем вести себя цивилизованно?
- Что значит "цивилизованно"? - спросил Гарион.
- Я поверю вам на слово, что никто из вас не попытается убежать или совершить опрометчивый поступок. Я знаю, что вы и некоторые из ваших друзей обладаете особенными дарованиями. Так что не вынуждайте меня противодействовать им.
- У нас есть довольно неотложное дело, - осторожно заметил Гарион, поэтому мы можем задержаться только на непродолжительное время. Однако в настоящий момент, мне кажется, мы согласимся вести себя благоразумно.
- Хорошо. Мы с вами должны потом еще побеседовать и познакомиться поближе. Для вас и ваших друзей приготовлено удобное жилье. К тому же я прекрасно помню, что вы беспокоитесь за свою жену. А сейчас прошу меня извинить, мне нужно нести "утомительный груз ответственности", о котором упомянул Бельгарат.
Хотя резиденция и была очень большой, она не являлась дворцом в строгом смысле слова. Здание было построено по приказу мургского генерал-губернатора Хапи, который, в отличие от правителей Урги, не страдал манией величия, поэтому оно носило строго функциональный, а не декоративный характер.
- Прошу прощения, - обратился к пленникам генерал Атеска, когда они вышли из комнаты для аудиенций. - Я должен представить его величеству подробный отчет о разных делах, а затем незамедлительно вернуться в Рэк-Веркат. - Он взглянул на Гариона. - Мы встретились не при самых удачных обстоятельствах, ваше величество, - сказал он, - но все равно не поминайте лихом. - Атеска сдержанно поклонился, а затем передал пленников в распоряжение члена императорского штаба.
Человек, который вел их по длинному темному коридору к центру здания, явно не был ангараканцем, ибо не обладал ни раскосыми глазами, ни суровой надменностью, отличавшими этот народ. В его жизнерадостном круглом лице угадывалось что-то мельсенское, и Гарион вспомнил, что чиновники, контролирующие все основные сферы жизни в Маллорее, были почти исключительно мельсенского происхождения.
- Его величество попросил меня заверить вас, что ваше жилье ни в коем случае не является тюрьмой, - произнес сопровождающий их чиновник, когда они подошли к обитой железом двери, запертой на тяжелый замок. - Прежде чем мы заняли город, этот дом принадлежал мургам, поэтому у него довольно необычная планировка. Ваши комнаты находятся на бывшей женской половине, а мурги до фанатизма ревностно оберегают своих женщин. По-моему, это связано с их понятием о расовой чистоте.
Приготовления ко сну мало занимали Гариона. Он беспокоился лишь о Сенедре.
- Вы случайно не знаете, где я могу найти свою жену? - обратился он к круглолицему чиновнику.
- Вон там, в конце коридора, ваше величество, - ответил мельсенец, указывая на синюю дверь.
- Благодарю вас. - Гарион взглянул на остальных своих спутников. - Я скоро вернусь, - сказал он и размашистым шагом направился в конец коридора.
Он вошел в слабо освещенную комнату. Пол ее был покрыт толстыми, с затейливым узором маллорейскими коврами, а на узких высоких окнах висели мягкие, бархатные зеленые занавески. В комнате было тепло. Сенедра лежала на высокой кровати у противоположной от входа стены, рядом с ней сидела, нахмурившись, Польгара.
- Есть какие-нибудь изменения? - спросил ее Гарион, мягко закрывая за собой дверь.
- Пока нет, - ответила она. Лицо Сенедры было бледным, а волосы беспорядочно разметались по подушке.
- Но с ней все будет в порядке, правда? - спросил Гарион.
- Я в этом уверена.
У кровати сидела незнакомая женщина. Плечи ее укутывала светло-зеленая накидка с капюшоном; капюшон был спущен, скрывая лицо. Сенедра пробормотала что-то и беспокойно заметалась во сне. Женщина в капюшоне озабоченно спросила:
- Это ее обычный голос, госпожа Польгара?
Польгара сурово посмотрела на нее.
- Нет, - ответила она. - Конечно нет.
- Лекарство, которое вы ей дали, каким-то образом влияет на тональность ее речи?
- Нет, не должно. Она, собственно, вообще ничего не должна говорить.
- Ага, - произнесла женщина, - теперь я, кажется, понимаю.
Она склонилась над Сенедрой и нежно коснулась пальцами ее губ. Затем, понимающе кивнув, убрала руку и пробормотала:
- Я так и думала.
Польгара тоже протянула руку к лицу Сенедры. До Гариона донесся слабый шепот ее заклинаний; свеча у изголовья кровати ярко вспыхнула, а затем пламя снова уменьшилось до размеров булавочной головки.
- Я должна была догадаться, - с досадой сказала Польгара.
- Что такое? - встревоженно спросил Гарион.
- Какой-то дух хочет завладеть вашей женой и подчинить ее своей воле, ваше величество, - ответила ему женщина в капюшоне. - Иногда таким способом действуют гролимы. Они открыли его давно, еще в третьем веке.
- Это Андель, Гарион, - сказала Польгара. - Закет прислал ее сюда, чтобы она помогла позаботиться о Сенедре.
Гарион кивнул женщине.
- Что именно вы подразумеваете под словом "завладеть"? - спросил он.
- Тебе это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было, Гарион, сказала Польгара. - Ты наверняка помнишь Ашарака, мургского гролима.
По спине Гариона пробежал холодок, когда он вспомнил о неведомой силе, которая с раннего детства пыталась вот так же обрести власть над его сознанием.
- Изгоните его, - с мольбой произнес он, - кто бы это ни был. Освободите ее разум.