Проселками и тропами, проложенными между болот и урочищ, отряд обогнул очередное владение вассала гевского епископа и вышел наконец на большой тракт. Болота в стороне от дороги были покрыты ковром свежей травки, еще не потерявшей нежных весенних тонов, а леса едва начали покрываться листвой - и в целом по-весеннему свежая зелень делала пейзаж более приятным, нежели обычно в этих местах. Однако даже сейчас было видно, что края это мрачные и земледелие здесь находится в довольно убогом состоянии. Впрочем, наемников это не волновало.
Выйдя на тракт, все не сговариваясь принялись на ходу подгонять снаряжение и проверять оружие - идти оставалось недолго. Наконец впереди блеснуло светлое зеркало воды. Золотая река в этих местах была достаточно широка и полноводна...
- Где наш остров? - поинтересовался у монаха Ингви.
- К северу отсюда, километрах в десяти, - ответил тот, - но я веду вас к паромной переправе. Она от нас к югу, в местечке под названием Брод.
- А там и вправду брод?
- Нет, уже лет восемьдесят, как в этих краях Золотую вброд не перейдешь даже летом. Брод там был прежде, а теперь устроили паромную переправу, но и название осталось прежнее. Все равно ведь путники привыкли, что в Дриг нужно добираться через Брод. Там и мы переберемся на наш берег, а на остров нас переправят уже с дригской стороны...
- И кроме как в Броде переправы больше нет нигде?
- Нет, да и зачем...
- И значит в этом самом Броде, конечно, торчат соглядатаи епископа?
- Э-э-э...
- Ждут нас, чтобы сосчитать и оценить... А что против острова с гевской стороны? Болота?
- Нет... Лес там... Хутор заброшенный...
- И там, должно быть, тоже сидят наблюдатели. Обязательно сидят, если они не дураки! Значит, так - мы двинем к острову этим берегом, осмотримся. Увидим, что там на гевской стороне. Если там люди епископа - прихватим их. И пусть нас ждут в этом Броде... хоть до нового Гилфингового пришествия...
***
Дороги вдоль берега не было. Мы шли какими-то тропками, перелесками, пару раз перебирались через небольшие болотца. Все время поглядывали на реку. Наконец впереди показался остров. Мы остановились и огляделись. Наш монах был сердит и отказывался давать какие-то пояснения. Он-то ждал, что мы покорно отправимся на этот островок, будем стеречь его до прихода пресловутого решения церковного суда... Разумеется, несмотря на явное превосходство неприятеля в военной силе, шансы продержаться у нас были. Все-таки остров - это стратегически выгодная позиция, которая сводит на нет преимущества тяжелой кавалерии врага. Но я посчитал, что сейчас важнее будет не соотношение сил, а решительность и внезапность. Самое главное - действовать против традиций. Это была моя старая излюбленная тактика, много раз испытанная и в бытность королем Альдийским, и позже - в заморских странствиях. Правда, наш поп твердил, что нельзя воевать на территории Гевы. Ничего. Фильку и еще троих парней (тех, кто показался мне полегче на ногу) я отправил перекрыть дорогу, ведущую к заброшенному хутору. Десять человек во главе с Торком получили приказ - обойти хутор с севера и попытаться аккуратно захватить всех, кто там отыщется. Если предполагаемые вражеские наблюдатели побегут по дороге - попадутся Фильке. Станут удирать вдоль реки - напорются на меня. А я выждал часок и повел отряд не спеша.
До места мы добрались без приключений. Заброшенный хутор оказался большим бревенчатым сараем, вокруг которого стояло несколько халуп и шалашей, от которых сохранились остовы и руины. В дверном проеме сарая на крыльце сидел хмурый Торк, на коленях у него лежал меч. На свежей радостно-зеленой травке перед домом лежали два тела в белых плащах. Солдаты епископа. Их форменные плащи были измазаны кровью и грязью. Вокруг расположились мои ребята, один из них баюкал перевязанную левую руку. При нашем появлении Торк медленно встал:
- Вот...
- Вижу. Почему не взял живыми?
- Они нас заметили, успели схватить оружие.
- Ага, ну и конечно вы их... Десять против двоих! Нужно было все же взять.
Торк хмуро поглядел на меня, словно собираясь возразить, но махнул рукой и смолчал.
- Торк, уж десять-то двоих всегда могут скрутить.
- Их было трое...
- Так ты еще и третьего упустил! Ох, сержант...
- Ну виноват я, - наконец выдавил из себя наемник.
- Ладно, потом разберемся. Тела обыскать. Оружие, снаряжение, плащи... А тела похороните. Отец Тонвер, молитвы там заупокойные, что положено организуй.
- А плащи-то?.. - вопросительно пробормотал Торк.
- Да. Плащи снимешь и сам лично выстираешь - это тебе наказание за то, что плохо справился. Униформа поповских солдат может нам пригодиться. Все, будем ждать Фильку.
Долго ждать не пришлось. Фильку мы услышали издалека. Эльф шагал по дороге с веселой песней, а за ним его бойцы волокли связанного пленника.
- Эй, Ин... капитан! - приветствовал меня Филька, - а я все думал, зачем ты дал мне в подручные этих молодцов, которые в засаде - только помеха.
- Ну и зачем же?
- Когда я подстрелил лошадь и этот парень свалился на землю, то мне понадобились помощники для грязной работы - хватать и вязать... Потом сюда тащить...
- Лошадь-то убил? - поинтересовался интендант Никлис, - ну и зря! Могли бы продать потом...
- Да? Этот солдат летел галопом и у меня был только один шанс его остановить. И я не стал рисковать - свалил лошадку одной стрелой. Наверняка. С другой стороны, парень несся так быстро, что не заметил моих мужичков, которые чесались и сопели так шумно, что...
- Помолчал бы ты, эльф... - сердито проворчал один из его соратников, уже всех достал. Он сам залез на дерево, слышишь, капитан, песни пел, свистел, а на нас покрикивал, что мы, дескать, шумим в засаде. И когда лошадку подшиб так мы попенка этого вязали, а он опять же сверху покрикивал. И лошадь мы в болото сволокли - так хоть бы помог... Ох, допросишься ты, эльф, когда-нибудь...
- А ты, Стер, чем обижаться - лучше скажи спасибо, - отозвался Филька, что я лошадь завалил точно у болота. И вам тащить далеко не пришлось.
***
Ведь у тебя такая
Заводная сестра
Э-ге-гей у нас такая заводная семья,
Простая-простая нормальная семья
Г.Самойлов
- Братья, скоро полночь... Начнем. Вознесем наши молитвы Отцу-Лесу, призовем его сюда, дабы явился и наделил нас Силой. Призовем Великого...
Друиды вполголоса затянули что-то, похожее то ли на песню, то ли на молитву, то ли на колдовское заклинание. По поляне пронесся легкий ветерок, друиды запели громче, раскачиваясь в такт. В центре дуги, образованной чародеями, зародился сгусток тьмы. Словно провал в пространстве, словно бездна, но не вниз, а куда-то в сторону... Тьма разрослась, принимая форму прямоугольника, подсвеченного по краям зелеными сполохами. Мрак внутри клубился и пульсировал, внезапно прямо из этой черноты, из ниоткуда на поляну шагнула высокая фигура Отца-Леса. Очертания ее едва заметно плыли и растекались, пришелец сделал шаг вперед - огромный, массивный, весь опутанный ветками с зеленой листвой, между которой с трудом просматривалась черная... шкура? Кожа? Чешуя?..
- Я явился на зов, мои верные... Я дам вам силу. Берите ее, владейте, черпайте полными горстями! И помните, что час последней схватки все ближе. Враг, страшный враг, идет сюда. Он хочет разрушить наш мир, он хочет погубить все, что нам дорого. А я встану против него - и со мной те, кто будет верен, те, кто будет достоин защитить... стоять рядом. И тогда я призову вас, мои верные...
Говоря все это, Отец-Лес постоянно косил желтым хищным глазом, высматривая что-то за спинами своей "паствы". Вдруг он рванулся гигантскими шагами через поляну, перепуганные друиды отшатнулись в стороны, спасаясь от черного урагана, несущегося сквозь их строй. В несколько прыжков он преодолел открытое пространство - зеленые ветви сыпались с его плеч, листья кружились, как будто подхваченные смерчем. Черный гигант, окруженный ореолом мятых изодранных листьев, скрылся в кустах, там что-то полыхнуло белым и зеленым, сыпанули холодные искры... И ничего - только замирающий вдали треск и шорох раздвигаемых кустов...
Друиды переглянулись. Помолчали, затем самый старший промолвил:
- Нам, братья, не дано понять, что открылось нашим глазам. А стало быть, мы об этом забудем и не скажем никому. И никогда об этом не вспомним. Стало быть, этого и не было, ибо бывает лишь то, о чем возвещает и что объясняет нам Великий...
А вдалеке от священной дубравы черный монстр выпустил руку прелестной девы, наряженной в просторный белый балахон и глянул на нее. Оба задыхались от быстрого бега сквозь чащу и от сдерживаемого смеха. Посмотрев друг другу в глаза они оба наконец расхохотались.