- Тогда меня вот что беспокоит. Вот портрет кисти Ван-Дейка. Он очень старый, очень хороший, уникальный и дорогой. Это, джентльмены, наше национальное достояние.
- Это что, взаправду так? - спросили они и сгрудились вокруг портрета.
- Господи, это прекрасная работа, - сказал Тимолти.
- Лицо-то какое, - заметил Нолан.
- Смотрите-ка, его маленькие глазки, кажется, так и следят за вами, - сказал Нолан.
- Они простодушны, - сказали все.
Они уж было собрались отойти, когда его светлость спросил:
- Понимаете ли вы, что все это принадлежит не мне, не вам, а только всем людям, как драгоценнейшее наследие? А завтра ночью оно будет потеряно навеки.
Все так и замерли с разинутыми ртами. Раньше это не приходило им в голову.
- Упаси Боже, - воскликнул Тимолти. - Мы никак этого не допустим.
- Мы сначала вынесем это из дома, - сказал Риордан.
- Остановитесь! - воскликнул Кэйси.
- Спасибо, - сказал его светлость. - Но куда вы все это денете? Ветер разорвет все это в клочья, они зразу размокнут под дождем, расслоятся от града. Нет, нет, пусть уж лучше сгорят сразу.
- Ничего подобного. - сказал Тимолти, - я возьму его к себе домой.
- А когда эта вся грызня кончится, - сказал его светлость, - вы передадите этот ценный дар искусства и красоты прошедших времен в руки нового правительства?
- Я позабочусь о каждом из этих произведений искусств, сказал Тимолти.
А Кэйси посмотрел на огромное полотно и сказал:
- Сколько же это чудовище может весить?
- Я думаю, - еле слышно произнес старик, - от семидесяти до ста фунтов.
- Мы с Бренхан дотащим это проклятое сокровище. Если нужно будет, ты, Нолан, нам поможешь, - ответил Тимолти.
- Потомки будут вам благодарны, - сказал его светлость. Они двинулись через холл, и опять его светлость остановился, еще перед какими-то двумя картинами.
- Это два "Ню"...
- Мы видим, - подтвердили все.
- Ренуара, - закончил фразу старик.
- Это француз, который их нарисовал? - спросил Руни. Извините за выражение.
Картина написана во французской манере, это отметили все, пихая друг друга локтями под ребра.
- Это стоит несколько тысяч фунтов, - заметил старик.
- Я как-то в этом сомневаюсь, - сказал Нолан, тряся пальцем, по которому шлепнул Кэйси.
- Я, - начал Блинки Вате, чьи рыбьи глаза плавали в слезах за толстыми стеклами очков. - Я хотел бы приютить этих двух французских леди у себя дома. Мне кажется, я смогу унести каждую из них под мышкой, а потом повешу их над кроватью.
- Согласен, - с уважением произнес лорд.
Они пересекли зал и подошли к другой картине. На фоне пейзажа всевозможные чудовищные люди-звери давили фрукты и тискали сочных, как спелые дыни, женщин.
Все наклонились, чтобы прочитать табличку с названием "Сумерки Богов".
- Ничего себе, сумерки. Какие, к черту, сумерки, - сказал Руни, - больше смахивает на зарождение великого полудня.
- Думаю, - промолвил старик, - и в названии, и в выборе сюжета достаточно иронии. Обратите внимание на нависшее небо, на грозные фигуры, скрывающиеся в облаках. Боги не ведают, что в самый разгар вакханалии грядет Страшный Суд.
- Я не вижу в облаках ни церкви, ни каких-либо священнослужителей.
- В те дни Страшный Суд представляли иначе, - сказал Нолан. - Все об этом знают.
- Мы с Туоси отнесем этих демонов ко мне. Верно, Турси? спросил Флэннери.
- Верно!
Так они ходили по дому, останавливаясь то там, то тут, как будто совершали грандиозный обход музея, а все поочередно выражали желание отнести к себе домой сквозь ночной снегопад эскиз Дега или Рембрандта или написанные маслом произведения великих немецких живописцев. Наконец они подошли к довольно скверно выполненному портрету, написанному маслом, висящему в темной нише.
- Это мой портрет, написанный ее светлостью, - пробормотал старик. - Пожалуйста, оставьте его здесь.
- Вы хотите сказать, что он должен сгореть? - выпалил Нолан.
- А вот следующая картина, - продолжал старик, двигаясь дальше.
Наконец экскурсия подошла к концу.
- Конечно, если вы всерьез взялись что-то спасти, то в доме есть еще десяток редких ваз.
- Их необходимо вынести, - заметил Кэлли.
- На лестничной площадке персидский ковер.
- Мы его свернем и отвезем в Дублинский музей.
- И еще в большой гостиной висит уникальная люстра.
- Мы ее спрячем до тех времен, когда все беды закончатся, - вздохнул Кэйси, которого все это порядком-таки утомило.