- Ну какая же это каторга? - искренне удивилась она. - Природа, красота, свежий воздух!
- Знаешь, сестрица, я, пожалуй, послушаю что-нибудь о прелести свежего воздуха и пользе для здоровья из твоих уст не сейчас, а завтра, скептически заметила я. - Или, еще лучше, послезавтра.
Долгим годам занятий спортом я была обязана тем бесценным опытом, который говорил мне, что мышцы, непривычные к физической нагрузке, становятся колом и нещадно болят даже не на следующий день после оной, а через день. Только Федоровна пропустила мое замечание мимо ушей и продолжала гнуть свою линию.
- Нет, ты не права! Неужели твой папа как ветеран войны не мог получить дачный участок?
- Мог. Только я его отговорила.
- Как это? И зачем? - недоумевала Люда.
- Очень просто. Сказала, что я на эту дачу ездить не собираюсь. А зачем - так все по тем же причинам, в выходные предпочитаю отдыхать.
- Зря ты это. Попробовала - точно бы понравилось. Да и овощи всякие были бы, опять же экономия, покупать не надо. Ладно ты, это дело известное. Только вот как ты уговорила тетю отказаться от дачи, никак не пойму.
- Ну, ту все очень даже легко. Мне так и пробовать не надо было, я и так прекрасно все представляла. А вот мама с папой как раз таки получили бесценный опыт выращивания сельхозпродукции в условиях, приближенных к боевым. Так что после этого их даже и уговаривать особо не пришлось.
- Что ж это за опыт такой? - от любопытства Люда даже о еде забыла и вся превратилась в слух.
- А, это было еще тогда, когда вы все жили в Ташкенте... - и я начала пересказ семейной сельскохозяйственной саги.
* * *
Дело в том, что наши с Людой мамы - родные сестры. Они настолько дружные, что дня не могут прожить, чтобы не пообщаться хотя бы по телефону. Раз этак пять-десять за день. И потому если одна из них втягивается в какую-то авантюру, то автоматически к ней подключается и другая.
Вообще-то говоря, я не помню, кому принадлежала эта нелепая идея, да это и не важно.
Одним словом, началось все с того, что у родителей тетушкиного мужа был дом в деревне. И вот они, родители эти, состарились и жили у своей дочери, а домик и земля при нем пустовали. Практически пропадали. Что и навело на светлую мысль об использовании этого домика в качестве дачи и послужило началом славной эпопеи.
По счастью я практически сразу же отказалась от настойчивых предложений присоединиться к команде вольных землепашцев, сославшись на занятость. Родители даже не слишком сильно настаивали, поскольку уж больно дорого стоил проезд в "родовое поместье". Матушке с тетушкой-то что, пенсионерки, а в ту пору для них как раз проезд на пригородном транспорте был бесплатным.
Зато мне один рейс туда-обратно обходился в приличную копеечку. К тому же времени и сил уходила просто уйма.
Во-первых, нужно было вставать часов в пять, а то и раньше, что само по себе было для меня одним из самых тяжелых испытаний. Вот если бы нужно было бодрствовать часиков до двух-трех ночи - это мы завсегда пожалуйста. А нужна была эта экзекуция для того, чтобы не позднее шести быть уже на вокзале и сесть на самую первую электричку в сторону Столбцов. Ибо вторая в ту же сторону могла опоздать к моменту отправления автобуса. Эти полтора часа на электричке до самого конца, до Столбцов, имели только одно достоинство: можно было слегка доспать. Если не слишком много народу.
Что-то около восьми поезд прибывал, оставалось немного, всего какой-то часик, подождать - и добро пожаловать на автобус. В том случае, если удастся втиснуться. И это притом, что я за годы студенчества прошла великолепную школу взятия приступом незатейливого отечественного транспорта! Оно конечно, можно поехать и следующим, не вопрос. Только вот одна маленькая неувязочка: автобус ходит только два раза в сутки, и следующий будет только вечером. И при этом нет никакой гарантии, что он будет свободнее.
Ну, допустим, повезло, удалось втиснуться в вожделенное транспортное средство. Тогда дело за малым. Предстоит всего-навсего еще какой-то часок езды на автобусе, который за это время ухитряется преодолеть лишь километров тридцать. Зато у каждого столба останавливается и разве что ножку не задирает. В общем, если все складывается благополучно, то после полудня можно уже быть на месте. А если нет - то после полуночи.
На такой подвиг я сподобилась всего лишь один или два раза. Да и то, когда это было вызвано настоятельной необходимостью в применении грубой физической силы молодого здорового организма, коим я, бесспорно, являлась в ту древнюю пору. Особенно относительно родителей-пенсионеров.
Как выяснилось, высшее университетское образование совершенно не является помехой в таком тонком деле, как сгребание и последующее разбрасывание навоза. А с вилами управляться ни чуть не сложнее, чем с лазером или компьютером. К великому удивлению моих родителей. А также подтвердилась здравая мысль, что молодые годы - дело хорошее, ибо пока дядюшка вспахивал борозду, я успевала заложить картошкой 2/3 оной, тогда как мама с тетушкой - оставшуюся треть. То есть ударными темпами творческий процесс посадки картошки был к вечеру завершен, и я отправилась восвояси, глубоко подавив в себе смутные сомнения по поводу того, что из той мелочи, которую мы бросали в борозды, может вырасти что-то путное. Одним словом, только меня и видели.
Зато у родственников самое интересное только начиналось.
Все они были родом из деревни. Но матушка с тетушкой сразу же после войны поселились в Минске, а отец, уйдя пацаном на фронт, так и остался кадровым военным, так что у них у всех спустя долгие годы столичной жизни было очень смутное представление о тонкостях сельского хозяйства.
Ну, а началось все с того, что за эти самые годы городской жизни родственники напрочь забыли, что представляет собой обыкновенная деревенская хата в плане удобств. Нет, они, конечно, отдавали себе отчет, что с ванной и душем будет некоторая напряженка, но не до такой же степени! А тут прямо-таки приходилось таскать ведрами воду из колодца! Умыться, напиться, покормиться вперед! Уж не говоря о том, что все эти милые бурачки и огуречки нужно было поливать.
Идиллии никак не получалось. А то самое ощущение гармонии с природой, из-за которого была заварена вся эта каша, испарялось под действием действительности, словно лужица под солнышком.
К тому же все они, люди достаточно пожилые, привыкли спать в отдельных комнатах, каждый так, как ему нравится. Чего нельзя было обеспечить из-за скудости просторов "родового замка". В общем, каждая ночевка превращалась в муку: одному было жарко, другому холодно, третий храпел, мешая всем остальным. Приятное разнообразие вносила мамуля, которая с давних пор имеет милую привычку сквозь сон орать "Пожар!" Причем как правило чем хуже были условия для сна, тем чаще мама делала их вовсе невыносимыми.
В общем, каждый раз после такого вот "пасторального отдыха" родственники целую неделю приходили в себя в Минске.
В довершение всего к концу лета стало выясняться, что из тех чудненьких семян сортовой свеклы, которые ну просто обязаны были дать небывалый урожай и осчастливить все семейство, включая и ленивую молодежь, выросло нечто настолько чахлое, что использовать можно было разве что ботву. Подарить соседской хрюшке. Примерно та же ситуация была и с морковкой. При выдирании из грядки оказывалось, что на зеленых стебельках болтается нечто, что по своей величине напоминает разве что зубчик чеснока. Огурцы были такой формы, что словно бы сошли со страниц прописей для первого класса: крючки крючками. Они, эти капризные сволочи, оказывается, предпочитают поливку теплой водой. Колодезная им, видите ли, не подходит!
Единственное, что радовало глаз, так это мощные заросли толстого, ароматного и фантастически витаминизированного чеснока. Ну и еще, пожалуй, круглые рыжие тыквы. Которые были посеяны просто так, от нечего делать и благополучно выросли сами по себе до очень даже внушительных размеров. Одна беда: их никто не хотел есть, кроме Горбачевской-младшей, то есть меня, представителя той самой ленивой молодежи. А что касается чеснока, то он, похоже, радовал глаза не только родственникам, но и многочисленным соседям, поскольку в один из своих приездов городские фермеры обнаружили лишь ошметки ботвы на разрытых грядках. К тому же все мои опасения насчет картошки полностью оправдались. Получилось строго по принципу "что посеешь, то и пожнешь", поскольку собрали немногим более того, что тогда, весной, в поте лица запихивали в борозды.
Одним словом, я раз сто похвалила себя за проявленное благоразумие, в общем-то не характерное для моей натуры. Но в этой ситуации у него, у благоразумия, был очень сильный катализатор: Ее Величество лень-матушка. С ума сойти, сколько же можно купить клубники, огурцов, помидоров на те деньги, в которые обошелся бы мне проезд на "фазенду" родственников!
* * *
- А что ты из тыквы такое готовишь, что это можно есть? - спросила меня Люда, едва я закончила рассказ.
- Ну, много чего вкусного можно сделать.
- Кашу, например?
Я выразительно сморщила нос.
- Кашу? Нет, такое мои мужики есть не будут. А самое просто нарезать тыкву соломкой, как картошку, и поджарить на постном масле. Но это на любителя.
- А еще? - любопытствовала сестрица.
- Очень вкусно будет, если натереть зрелую тыкву на крупную терку, посолить, выдавить туда несколько зубков чеснока и заправить постным маслом. Салат такой. Или же тертую тыкву смешать с нашинкованной капустой и тоже заправить маслом. А еще хорошо обжарить ее, добавить лук, жареные грибы, заправить майонезом и потушить...
- ...Потушить, - повторила за мной Федоровна, записывая в блокнотик. И все?
- Можешь еще туда баклажанов и томата добавить, - пожала я плечами.
- Я не про это. Все рецепты или есть еще что-то?
- Конечно, есть. Начинка для пирожков, тыква с яйцом и еще куча всего. А с чего это тебе вдруг это все прямо сейчас понадобилось?
- Ну.., - протянула сестрица. - Я ведь тоже тыкву посеяла, так когда все это повырастает, нужно же будет ее куда-то девать!
С нашей полянки сквозь редкие деревья "латифундия" просматривалась слишком хорошо, и я только хмыкнула, несколько усомнившись в том, что вообще придется что-то куда-то девать. Разве что появится добрая фея и начнет направо-налево размахивать волшебной палочкой. Да и она, помнится, не мусор в тыкву превращала, а наоборот, тыкву в карету.
Рассуждая методом от обратного, я стала прикидывать, какой же овощ можно было бы получить в результате трансформирования скромного армейского "козлика". А между тем обед, за разговорами плавно переходящий в полдник, подошел к концу. Негров ожидали плантации.
Единственные, кого обрадовало данное обстоятельство, были детишки. С веселым визгом они снова принялись теребить тот странный непослушный корень, с которым возились до обеда.
Я лениво тыкала лопатой в ссохшуюся землю, справедливо размышляя о том, каким же образом Федоровна собирается организовать здесь орошение при наличии отсутствия источников пресной воды, когда детишкам наконец удалось извлечь из земли этот упрямый корень. С радостным визгом, забрасывая всех комьями вывернутой земли, они полетели на территорию соседнего государства, напрочь сбивая пограничные столбы. Что ж, в этой ситуации можно было, не боясь прослыть лентяйкой, с радостью бросить лопату и мчаться смотреть добычу детворы. Что не преминули сделать буквально все присутствующие.
Вытащенные из-под мусора, земли и кореньев травы, детишки с гордостью демонстрировали нам свой трофей. Действительно, что-то очень странное, что с большой натяжкой можно было бы назвать корнем какого-то растения.