- Просто замечательно, - пробормотала Хонор, закрыла глаза и тяжело вздохнула. - А о том, сколько гадостей Юнг сделал мне, они наверняка не упоминают?
- В некоторых материалах упоминают, - возразил Тэнкерсли. - Но уж конечно не в написанных по заказу сторонников Юнга. Знаешь Криштона, ручного военного аналитика Фонда Палмера?
Хонор кивнула, скорчив гримасу, и Тэнкерсли пожал плечами.
- Так вот, этот малый утверждает, что Юнг является жертвой Адмиралтейства, у которого вырос зуб на беднягу еще со времен "Василиска". По его версии - за которую он наверняка содрал по семь шкур и с Северной Пещеры, и с Высокого Хребта, - бедному, простодушному Юнгу в тот раз подсунули неисправное судно, а когда тот был вынужден увести корабль для ремонта, командование и правительство Кромарти решили превратить мальчика в козла отпущения. Иными словами, Юнг сделал это не для того, чтобы подгадить тебе, да и его действия на станции не имеют никакого отношения к проблемам, с которыми ты столкнулась. На самом деле критическая ситуация на "Василиске" возникла по вине Адмиралтейства, выделившего в пикет всего два корабля, один из которых был практически неисправным.
- Боже милостивый! - взорвалась Хонор. - "Колдун" не имел серьезных поломок, а сокращение численности пикетов было политикой Яначека.
- Само собой, но ты ведь не надеешься, будто они признают, что опасная ситуация была создана консерваторами? Имей в виду, именно тебя обвиняет оппозиция в том, что после истории с "Василиском" правительство внесло изменения в Акт об аннексии. Что ни говори, любимая, а ты обладаешь удивительной способностью выводить из себя политиканов. Скажешь, не так?
В его шутливом голосе звучала нежность, и ей даже в голову не пришло с ним спорить. Тем более что он был прав. И она это знала.
- Послушай, Пол, я предпочла бы не обсуждать эту тему. И даже не вспоминать ни о чем таком - в первую очередь о Юнге.
- Вполне справедливое требование! - воскликнул он с таким покаянным видом, что Хонор улыбнулась и, взяв лицо любимого в ладони, припала к его губам.
Он ответил на ее поцелуй, а потом, уже отстранившись, с улыбкой сказал:
- Но вообще-то я шел сюда вовсе не ради этого действительно не самого приятного разговора. Моей целью было предложить тебе встряхнуться.
- Мне? Встряхнуться?
- Вот именно. Хонор, хватит тебе сидеть взаперти в каюте. Ты должна оставить на некоторое время "Нику" и проветриться. А о том, где и как, я уже позаботился, на сей счет я мастер. Подыскал такое местечко, где нас никакие репортеры не достанут.
- Где же это волшебное убежище? - нетерпеливо воскликнула она. - Мне приходит на ум только метеостанция на острове Сидхэм.
Тэнкерсли рассмеялся. Упомянутая метеостанция, расположенная на Сфинксе далеко за Полярным кругом, представляла собой, пожалуй, самое заброшенное, уединенное, забытое Богом и людьми место на всех трех обитаемых планетах двойной системы Мантикоры.
- Нет, наши дела хоть и плохи, но не настолько. Однако начет острова ты попала в точку. Как насчет увеселительной поездки на Крескин-филд?
- Крескин-филд?
Хонор резко выпрямилась, взгляд ее оживился. Крескин-филд представлял собой главный воздушный полигон острова Саганами, где находилась Академия КФМ.
- Вот именно. Я могу занести в план полета свое имя, а ты сама прекрасно знаешь, что, если не будешь высовываться, Академия тебя прикроет. Пресса вообще не прознает, что ты там находишься. Тебе нужно выбраться на воздух, и к тому же, - он указал на золотую пластинку с выгравированным изображением планера, - ты мне все уши прожужжала, хвастаясь своим умением управлять примитивными летательными аппаратами.
- Я? Хвасталась? - негодующе воскликнула Хонор. - Не было такого!
- Да? - Тэнкерсли почесал подбородок. - Тогда, наверное, это была Мика. Но кто-то, помнится, с огромной гордостью рассказывал, как некая Хонор Харрингтон выиграла первенство Академии по планерным гонкам. Или это вранье?
- Чистая правда, олух!
Она попыталась ткнуть его под ребра, однако Пол ожидал подобной выходки и прикрылся локтем.
- А по мне так вранье, - продолжил он. - Я глубоко уверен, что при отсутствии антигравитации низкорослым и легким людям куда удобнее маневрировать в воздухе, чем крупным и тяжелым.
Теперь рассмеялась Хонор. Тэнкерсли был едва ли не единственным человеком во Вселенной, шуточки которого насчет высокого роста не вызывали у нее раздражения.
- Это что, вызов на поединок, капитан Тэнкерсли?
- Ну что ты, какой поединок! Просто дружеское состязание. Конечно, я понимаю, что у меня есть определенное преимущество. Ростом я меньше, да и в воздух - во всяком случае в последнее время - поднимался чаще.
- Ага, стало быть, практиковался заранее! Чтобы испортить всю забаву!
- Это варварский подход. Но ты, я вижу, заинтересовалась.
- Планер или аппарат, снабженный двигателями?
- Ну, планеры, они... слишком пассивны. Кроме того, воспользуйся мы ими, преимущество, если говорить серьезно, имела бы ты, а не я. Но я разговаривал с Крескин-филд и выяснил, что у них найдется для нас парочка "дротиков".
- Ух ты!
Глаза Хонор загорелись. "Дротиками" называли нарочито старинные тренировочные самолеты с изменяющейся геометрией крыла и мощным реактивным двигателем. Компактные, стремительные и маневренные, "дротики" были весьма популярны среди курсантов, а инструкторы вполне серьезно уверяли, будто летать на них приятнее, чем заниматься сексом. После встречи с Полом Хонор стала считать последнее утверждение спорным, однако по степени привлекательности отводила полетам на "дротиках" почетное второе место.
- Мало того, что "дротики"! - продолжил видевший ее воодушевление Тэнкерсли. - Они еще и обещали дозаправить нас в воздухе. Ежели мы продержимся до дозаправки.
- Но как тебе удалось выбить столько полетного времени? На "дротики" в очередь записываются!
- Надо иметь знакомых с громкими именами. Как только в службе Контроля полетов Крескин-филд узнали, с кем я собираюсь летать, - разумеется, после того, как они поклялись мне в строжайшем соблюдении тайны, - там только и ждут возможности расстелить ковровую дорожку.
Хонор покраснела, и он нежно коснулся пальцем кончика ее носа.
- Ну, так что, дама Хонор? Есть желание?
- Ты еще спрашиваешь? - наклонившись, Харрингтон подхватила Нимица и посадила себе на плечо. - Пошли, паршивец. Похоже, у нас намечается возможность надрать кое-кому уши.
Глава 7
Выведя сектор газа на форсаж, Хонор вернула ручку управления в нейтральное положение. Турбины взревели, корпус сотрясла дрожь, и такой же электрической дрожью искусственные нервы, имплантированные в ее восстановленную левую щеку, отозвались на навалившуюся тяжесть перегрузки.
Перегрузка была сильной, но вполне терпимой и ничуть не мешала ей отслеживать данные, которыми снабжал ее дисплей на лобовом стекле.
На данном этапе их состязания - воздушного боя, в котором подлинную стрельбу заменяла фотоохота, - Пол оказался в незавидном положении. Ей удалось застать его врасплох, и сейчас она выжидала, наблюдая за дисплеем и считая секунды. Едва он вывел свой аппарат на кривую преследования, ноздри Хонор затрепетали. Не сбрасывая тяги, она заложила еще более крутой, едва не поставивший под сомнение прочность ремней безопасности вираж и понеслась по направлению к далекому морю.
Никакие тренажеры, флайеры с гравигенераторами, башни с инерционными компенсаторами или суперцентрифуги не могли подарить того неистового восторга, в какой приводили ее такие мгновения. Полетные компьютеры Хонор были просты и незамысловаты, ибо "дротик" проектировали в расчете на ручное управление, единственно способное дать человеку ощущение полета. Неудивительно, что сорвавшийся с губ Хонор при выходе из пике радостный возглас походил на клекот орла.
Сложив крылья, "дротик" на максимальной скорости (число Маха достигало шести) мчался на север. Впереди, там, куда был направлен острый, как игла, нос аппарата, подобно блистающему в лучах солнца зеленому изумруду лежал остров Саганами, в течение двух с половиной столетий служивший базой Академии Королевского Флота Мантикоры.
Море для Хонор было не в новинку. Она родилась на Сфинксе, на побережье океана Таннермана, так что с детства привыкла к морским просторам и запаху соленой воды, однако, оказавшись гардемарином Академии, обнаружила, что здешние условия требуют адаптации. Сила тяжести здесь была аж на четверть меньше, это позволяло сфинксианке держаться с восхитительной уверенностью и легкостью. Однако остров Саганами лежал в устье Серебряного залива. Этот глубокий, поблескивающий фиорд, соединявший залив Джексона с Южным океаном, лежал на двадцать шесть градусов ниже экватора планеты. Островное положение Академии, конечно, облегчало дело, но Хонор потребовалась не одна неделя, чтобы приспособиться к нескончаемому, расслабляющему и обессиливающему зною.
Зато, приспособившись, она научилась радоваться солнцу и полюбила его. Даже чересчур, учитывая, как . ужасно она обгорела, несмотря на все предупреждения. Впрочем, одного солнечного ожога оказалось более чем достаточно, чтобы приучить ее к осторожности, - во многом потому, что в силу эмпатической связи терпеть неприятные последствия ее беспечности пришлось и Нимицу, который и сам еще не успел толком адаптироваться к непривычным условиям. Оправившись и обогатившись полезным опытом, она стала изучать новую среду обитания с большей осторожностью и вскоре установила, что ходить под парусом в тропических водах ничуть не менее увлекательно, чем в более холодных и бурных морях ее родины. Что до воздухоплавания, то здешние воздушные потоки делали полеты на планерах занятием почти столь же захватывающим (хотя и менее опасным), как в районе Медной Стены, могучего горного массива на Сфинксе. Хонор и Нимиц провели не один час драгоценного свободного времени, паря над бесконечной морской гладью. С ироничным презрением пренебрегали они страховочными антигравитационными устройствами, на использовании которых упорно настаивали урожденные мантикорцы.
Такое пренебрежение техникой безопасности тревожило инструкторов Академии, однако в ее родном мире воздухоплавание было повальным увлечением. Большинство жителей Сфинкса считали делом чести (по здравом размышлении Хонор не могла не признать, что это было такой же глупостью, как и большинство любых "дел чести") обходиться без искусственных приспособлений, а уж ей, к двенадцати годам набравшей обширнейший опыт полетов, они были просто ни к чему. Она обладала то ли природным, то ли выработанным практикой кинестетическим чутьем* [кинестезия - чувство собственного тела, взаимного положения его частей, дар отточенной координации движений - Д.Г.], позволявшим ей всегда чувствовать свое положение в воздухе с инстинктивной безошибочностью, какой позавидовал бы и сфинксианский альбатрос. С безошибочностью, ставившей инструкторов Саганами в тупик.
Королевскому Флоту принадлежала огромная гавань с маленькими парусниками, и все гардемарины, вне зависимости от окончательной специализации, помимо антигравитационных кораблей, проходили практику на архаичных крылатых летательных аппаратах и на еще более древних морских судах. Разумеется, находились скептики, считавшие, что это имело смысл лишь в те времена, когда капитаны звездных кораблей прокладывали курс по гиперпространству, полагаясь не столько на приборы, сколько на инстинкт. Однако Академия цеплялась за традиции, и Хонор, как и большинство лучших пилотов, твердо верила, что именно примитивные транспортные средства подарили ей уверенность в себе и научили многому такому, чему не научит ни один тренажер. Не говоря уж о том, что это было просто здорово!