- Я сэ...Лаф...ет Лири, - бормотал он, тряся головой, чтобы прийти в себя. - Я требую адвоката! Я требую встречи с Адоранной! Я требую, чтобы моей жене, графине Дафне, передали записку... - Он замолчал, так как ему заломили руки назад и держали вместе двойным захватом.
- Похоже, пьянство лишило его ума, - сказал блондин-надзиратель, от которого несло перегаром, как из винной бочки.
- Запри его в номер двенадцать, Перси, в самом конце!
- Конечно, Оглеторп... но, черт меня побери, я же еще двенадцатый не мел... и...
- Неважно, нечего цацкаться с этим болваном. Это один из тех, кто сует свой нос куда не следует.
- Вот как? Оглеторп, а не этот ли парень лез по плющу в прошлом месяце, чтобы подсмотреть, как принцесса Адоранна принимает душ?
- Не имеет значения, Перси. Запри его и возвращайся к своим комиксам!
Лафайет рассеянно отметил, что Перси был выше ростом и умом блистал не более, чем Оглеторп. Он не сопротивлялся, когда его погнали до конца темного коридора, затем встал, прислонясь к стене, чтобы прошло головокружение, пока тюремщик выбирал огромный ключ на кольце у ремня.
- Скажи, приятель... ну... как это было? - доверительно обратился к нему допотопный страж, снимая наручники. - Я про... ее высочество... она голышом такая же аккуратненькая, как, парень, можно себе ее представить?
- Еще аккуратнее, - таинственно ответил Лафайет, потирая голову. Это... это не твое дело. Но слушай... это все ошибка, понимаешь? Случайно приняли за другого. У меня новости для графини Дафны или для принцессы и...
- Ага, - кивнул тюремщик.
Когда он толкнул Лафайета в тесную и смрадную камеру, тот едва почувствовал, как провел рукой по боку другого охранника, а пальцами что-то незаметно снял и зажал в ладонь...
- Именно за этим ты и карабкался по плющу, ясно, - продолжал насмешничать Перси. - Самое подходящее алиби для такого бродяги! Я могу поспорить, что ты ничего и не разглядел...
- Это ты так думаешь! - крикнул Лафайет, когда захлопывалась дверь. Он прильнул к решетке небольшого квадратного окошка в металлической плите. Я иду на сделку: ты передай мое послание, а я тебе все об этом расскажу!
- Идет, - с некоторым сомнением ответил Перси. - А как я узнаю, что ты не врешь?
- Даже если я вру, это все равно интереснее комиксов, - решительно заявил Лафайет.
- Псих, - надменно сказал Перси. - И вообще... что-то мне не нравится весь этот разговор, если учесть...
- Что учесть?
- Учесть, в каком состоянии ее высочество. - Нижняя губа тюремщика выпятилась. - Неужели не срам?
- Что не... Я имею в виду, не срам?
- Что принцесса находится на пороге смерти от лихорадки, которую никто не знает как лечить, вот что! И граф Алан, и леди Дафна тоже нездоровы.
- Ты сказал, на пороге смерти? - задохнулся О'Лири.
- Точно, бродяга. Говорят, уже две недели как они все разом заболели и нет надежды на выздоровление. Вот так и пришлось королю Лафайету приступить к обязанностям.
- К-королю Лафайету?
- Конечно. И первое, что он сделал - усилил охрану. Я был одним из первых, кого он нанял. Где ты-то был, между прочим?
- Но... но... но...
- Ага... тогда не больно-то умничай! - с достоинством сказал Перси. Пока, бродяга! До встречи в компании смертников.
Лафайет сидел на куче влажной соломы, которая заменяла все удобства в камере, и оцепенело щупал шишки на голове.
- Не может быть, что все так плохо обернулось, - бормотал он. - Видно, я сам в лихорадке. Я в бреду, и мне все это мерещится. На самом деле я в кровати, а Дафна меня гладит... Постой! - вдруг подумал он. - Дафна не может лежать в кровати больная, я же ее видел в Центральной, ее вчера инструктировали как агента!
Он подскочил, застучал по решетке, пока не явился Перси с платком за воротом - он вытирал подбородок.
- Ты сказал, что графиня Дафна лежит больная две недели?
- Да, это так.
- И она не поправилась?
- Не-е. Похоже, и не собирается, бедная деточка!
- Откуда знаешь? Ты ее видел?
- Теперь я вижу, ты и впрямь спятил, деревенщина. Обещаю взглянуть украдкой на ее превосходительство сразу, как только меня повысят до адмирала.
- Кто сказал, что она больна?
Перси развел толстыми руками:
- Это то, что называется общеизвестным. Король Лафайет умалчивал об этом пару дней, а потом ему пришлось сообщить, а то все забеспокоились, что нет нигде принцессы.
Перси вынул костяную зубочистку и засунул глубоко за щеку.
- Ты видел этого короля Лафайета? - спросил О'Лири.
- Конечно. Я его вчера видел, он проводил смотр караула. Бедняга плохо выглядел. Да это и понятно, ведь эта маленькая графиня Дафна вот-вот отдаст концы и все...
- Как он выглядел?
- Знаешь... какой-то костлявый, длинноногий, с пучком коричневых кудряшек и какой-то странной улыбочкой... только вчера он не улыбался. Господи, какой характер! - Перси восхищенно покачал головой. - Ребята говорят, что еще он впервые кого-то кнутом бил.
- Он бьет людей кнутом?
- Конечно. Ну, у бедняги от проблем голова пошла кругом. Я думаю, он из-за этого пнул кошку...
- Он пнул кошку?
- Угу. Во всяком случае, пытался. Я слышал, что он всегда слыл добряком, но, думаю, когда на тебя сваливается одна беда за другой, то невольно сорвешься. А тут еще война. - Перси мрачно рассматривал зубочистку.
- Какая война?